Семь мелодий уходящей эпохи
Рассказ о моем маленьком бизнесе в конце 80-х годов прошлого века может быть интересен хотя бы потому, что причиной его появления стали несколько независимых друг от друга случаев, а точнее, случайностей, значительно разделенных во времени.
В 1983 году я, рядовой мотострелковой роты, застал своего приятеля ефрейтора Сорокина в его маленькой радиомастерской за странным занятием. Он сидел за столом и сосредоточенно что-то делал с клеммами большой квадратной батарейки. Оказалось, что ефрейтор Сорокин с помощью этой большой батарейки от транзисторного приемника возвращал к жизни маленькую батарейку-таблетку от ручных электронных часов. Процесс был прост до пошлости. Соединив минусовые контакты обеих батареек, он плюсовым контактом большой батарейки шлепал по плюсовой площадке маленькой часовой батарейки. Со стороны это напоминало монотонную работу на ключе радиста-морзянщика. Так Сорокин передал мне нехитрый, но вполне продуктивный метод реанимации часовых батареек. Десять минут усердного тюканья клеммой по контактной площадке дефицитной в то время часовой батарейки возвращали ей процентов 70 жизненной силы. Вернувшись из армии, я, естественно, заряжал таким способом батарейки для своих часов, часов жены и своих коллег по работе, экономя себе и людям деньги и время, которые в то скудное время нужно было потратить на поиски новых необычных батарей.
Прошло пять лет, и осенью 1988 года я учинил маленький личный бунт на работе, отказавшись по осени ехать на сельхозработы командиром студенческого отряда. Мне грозило увольнение из училища, но от борьбы с администрацией и избытка героического пафоса у меня случилась язвенная болезнь. Неожиданная госпитализация в институт гастроэнтерологии чудесным образом устраивала и меня и администрацию культпросветучилища. Кроме транзистора и толстых книжек я прихватил с собой легендарную электронную игрушку «Ну, погоди». Я давно уже научился ловить 999 яиц, играл без эмоций, обретая от монотонного действия необходимые мне сосредоточение и успокоенность.
Дабы не болеть головой о севших в любимой игрушке батарейках, я давно соорудил нехитрое зарядное устройство. Взяв диск от телефонного аппарата, я снял с него ограничитель вращения и возвратную пружину, подсоединил в нужное место большую батарею-донор, а в другое место – бельевую прищепку с контактами. Теперь, когда мои две таблетки-батарейки от игры уходили в ноль, я вставлял их по очереди в прищепку и, вращая по кругу диск от телефона минут пять или десять, возвращал дефицитные батарейки к жизни, пусть и не долгой, но вполне эффективной.
Лежалось мне в институте замечательно. Народ в палате подобрался легкий. Днем нас старательно лечили по науке, а вечером мы собирали большой общий стол и без остервенения, степенно и размеренно опровергали унылый врачебный миф о вреде водки и колбасы, резонно полагая, что хорошее настроение есть лучший союзник всем академическим процедурам. Хорошая колбаса или окорок случались у нас каждый вечер потому, что с нами в палате лежал настоящий мясник из магазина, или рубщик мяса, как он сам себя называл. Жил и трудился рубщик мяса рядом с клиникой и каждый вечер приносил в палату большие ароматные свертки. В длинном кожаном пальто уж меньше всего в моем представлении он был похож на мясника. Высокий стройный блондин с вьющимися волосами, голубыми глазами – почти швед. Мне представлялось, что мясо он должен разделывать большим рыцарским мечом, но уж никак не топором.
Как-то заполночь читал я книжку, народ в палате уже сипел и гудел носами. Почти швед тихо возник возле меня и сообщил таинственно, что у него есть ко мне разговор. Мы поднялись с ним в курилку на лестнице, и он начал излагать без экспозиций и предисловий.
– Старик, мы сделаем так. Берем дипломат пластиковый, крепим в каждой половине по стальному листу, на один цепляем минус, а на другой плюс. Понял идею? К дипломату аккумулятор от автомобиля или провод в розетку, ну это ты придумаешь как лучше. Ну, как идея?
Я идею не понял и сказал ему об этом.
– Идея простая. Ты заряжаешь дохлые батарейки, а я их продаю. Только заряжать мы их будем сотнями зараз. Теперь понял? От тебя – голова и руки, от меня – голова и ноги. Через месяц работы сделаем аппарат посерьезней, а в этот дипломат деньги складывать будем.
Хоть и выпили мы с вечера немного – да оно и вышло все, он был возбужден, и глаза его блестели…
Электрический дипломат для зарядки батареек развеселил меня, но сама идея заработать денег на востребованном товаре мне понравилась. Выйдя из больницы, я без раскачки принялся ее реализовывать. Севшие часовые батарейки предполагалось закупать в часовых мастерских за символические деньги. Так я и сделал, чем немало развеселил часовщиков в своем районе. Имея в школе по физике твердую тройку, я мало что знал вообще о природе электрических токов, кроме того, что пальцы в розетку засовывать вредно для здоровья и что из двух бритвенных лезвий люди бывалые, но легкомысленные, делают суперкипятильник. Промышленных токов и токов из домашней розетки я опасался, а с токами малого напряжения я работал по наитию методом проб и ошибок. Как-то, уже после армии, я решил упрятать за плинтус болтающийся вдоль него провод от телефона. Когда я беззаботно принялся зачищать его зубами, кто-то набрал наш номер. Звонили на телефонный аппарат, а звонок пришел мне в голову. Помню много яркого света в глазах и разбитый в следующее мгновение затылок. Меня выгнуло так, что я со всей дури ударился головой о пианино, под которым в тот момент лежал на животе…
Четыре месяца я провел в напряженном ночном поиске, пытаясь обрести относительно устойчивый и убедительный результат. Радиорынков и специальных магазинов тогда не было и мне пришлось поднять всех своих знакомых еще со времен школы, чтобы через них обрести нехитрые измерительные электроприборы и разрозненные знания по электротехнике и химическим материалам. Члены семьи с опаской смотрели на разновеликие вольтметры, амперметры, куски проволоки и огромный паяльник. Когда все ложились спать, я погружался в ночные эксперименты. Иногда меня охватывала эйфория, иногда я впадал в отчаяние. Раз в неделю звонил мой идеолог и компаньон и спрашивал, когда мы будем готовы к началу широкой продажи. Заряженные мной батарейки он собирался продавать часовщикам по приятной для них цене, предполагая, что и они страдают от закупочных цен на дорогой и дефицитный материал.
