Существует
легенда. Если мужчина смеется во сне, значит, с ним играет Лилит. Нужно скорее
его разбудить, иначе она залюбит его до смерти.
Первая
гроза в это году налетела стремительно и яростно. Хлестала землю ледяными
струями, ярилась сиреневыми молниями, не переставая, и рокотала, рокотала,
рокотала - словно стремясь расколоть ко всем чертям небо, обрушив его на землю,
смешать все в единое целое. Ах, какая гроза!
Лететь
через упругие потоки, чувствуя секущие струи, леденящий ветер, наждаком лижущий
голые ноги - вот счастье! И хохотать в голос над людишками, трусливо ползающими
внизу. Всё равно не способны услышать голоса дочери Лилит.
-
Громче! Круши всё! - закричала ведьма очередному раскату.
И
гром набирал мощь, из рокота переходя в оглушительный треск. Молния ударила
совсем близко, фонтаном искр взвившись вокруг сваленного ею дерева. То, натужно
скрипя, рухнуло, обрывая провода. Ведьма завизжала от восторга.
Не
в силах сдержать распирающее упоение, направила метлу вниз, совсем низко к
земле. Пусть лететь там было опасно - тем слаще! Путаницы проводов не были для
неё преградой, она ловко уворачивалась, иногда в последнюю секунду, петляя
между домов, над пустыми ночными улицами. Порывом зябкого ветра случайных
прохожих задевая.
Ах,
какая гроза! Ух, какая ночь! Май пьянил ведьму, вырвавшуюся на свободу, лучше
старого вина.
Но
гроза уходила. Тащила черное брюхо куда-то на восток, отбрехиваясь удаляющимися
с каждой секундой раскатами и отплевываясь зарницами.
-
Мало! Мне мало! Ещё! Дай ещё! - кричала ведьма ей вслед, но разве её вернешь?
В
бессильной ярости сделав мертвую петлю, она снова нырнула вниз, к домам. Злоба
распирала, теснясь горьким комком внутри. Отравляла удовольствие. Мокрое древко
пальцы наглаживали, пока глаза шарили внизу в поисках чего-то, что могло её
успокоить. Подол плаща уже не лип к коже, заголив ноги до самых бедер. Впереди
она услышала хохот и направила метлу туда, где бесновались её подружки.
Резко
свернув в ярко освещенный переулок, всего из четырех трехэтажных домов, она
почти пролетела его, но слева откуда-то вдруг что-то почувствовала. Мускусный
запах, как лента на ветру полощущаяся. Она заерзала на метле, терлась о твердое
древко, дрожа от предвкушения, и безошибочно нашла приоткрытую створку окна на
втором этаже.
Мммммм!
Что за запах! Что у нас тут?
Толкнув
раму легонько, ведьма бесшумно опустилась на подоконник. Отставила метлу и
приоткрыла занавеску. Большая комната, кажется, пустая. Спрыгнув на пол, тихо,
как кошка, пошла по паркетному полу, ориентируясь на запах. Плащ, застегнутый
только на один крючок у горла, распахивался от каждого движения. Если бы кто-то
мог видеть голое тело под ним, сочную грудь и длинные ноги! И то, как она
сторожко шла, чуть напружинив ноги - хищно и неотвратимо, чуя законную добычу.
Нагота её совсем не смущала, напротив, в ней она была естественна, зная, что
прекрасна и безупречна.
Ага!
Слева стена вдавалась внутрь комнаты, возле еще одного окна образуя что-то
вроде алькова, в котором стояла кровать. Подобравшись к ней, ведьма стала в
изножье. И провела языком по расползающимся в довольную улыбку губам.
На
кровати спал парень, тревожно мечущийся во сне. Одеяло наполовину сползло,
обнажая голую грудь. Ах, какой свежий запах и чуть шипучий! Наклонившись,
ведьма ухватила край одеяла и потащила его медленно на себя, обнажая парня
полностью. Ноздри её затрепетали, когда она воочию увидела то, что одеяло, в
общем-то, и не скрывало. Ведьма выгнула спину, зажав ладони между коленей.
Соски, торчащие на сжатых в такой позе
грудей, заныли от предвкушения. Возбужденное дыхание ведьмы сквозь зубы
вырывалось, становясь шипением чуть слышным. Ноздри жадно вдыхали терпкий запах
возбужденного мужчины, она помедлила ещё немного, наслаждаясь мукой
предвкушения. Парень глухо застонал, дернув головой. Его эрегированный
полностью член качнулся, и ведьма едва не застонала, плотнее сжав ноги.
Больше
терпеть она уже не могла и, дернув застежку плаща, скинула его на пол, шагнув
на постель. Встала так, что бедра парня оказались между её ступней. Тот снова
заметался, невнятно забормотал, а потом закинул вверх руки, прикрывая глаза,
будто свет, льющийся с улицы, ему мешал, даже через сомкнутые веки. Оглядывая
его, в этот момент словно выставленного всего на показ, ведьма снова
облизнулась и провела руками от шеи до груди, сжав её немного. А потом ниже, по
животу и бедрам. И стала медленно опускаться, широко разводя колени в стороны.
Словно почуяв её, член парня дернулся, приподнимаясь ей навстречу.
Ведьма
застыла, легко удерживая равновесие в нескольких сантиметрах над телом под ней.
Опустив руку вниз, поймала нетерпеливый член, подержала так, что головка
уперлась ей в ладонь. Потом переместила руку, наклонив так, чтобы направлять
движение вдоль тела, вперед. Совсем как недавно она поглаживала древко своей
метлы, провела рукой вверх и вниз. Дыхание парня мгновенно сбилось,
ускорившись, бедра толкнулись вверх.
-
Какой нетерпеливый, - выдохнула ведьма довольно, прикусывая губу.
Левой
рукой она стала ласкать свою грудь, продолжая гладить член и наблюдать за
реакцией парня. Тот уже постанывал, дыша тяжело. Ведьме прекрасно было видно,
как по его бокам побежали мурашки. Его бедра поймали ритм заданный, облегчая ей
работу. Её дыхание тоже ускорилось и стало глубже, она сильнее сжала в руке
нежную и твердую плоть. Парень тут же приподнял грудь, выгибаясь, и поджал
мышцы живота, застонав громче.
За
окном, совсем близко, словно порыв ветра пронесся. Но ведьма тут же
остановилась, разжав руку, и посмотрела тревожно в сторону окна, чуть
приподнявшись. Делиться добычей ей совсем не хотелось. Хохот, что могла слышать
только она, затихал вдали. Но не успела она облегченно вздохнуть, как внизу,
между ног, её коснулись. Оставленный без присмотра член снова приподнялся,
безошибочно попав между разведенных в стороны ног и тут же, почуяв горячую и
влажную расселину, парень толкнулся бедрами вверх, наполнив её собой полностью.
