Ночное небо давило своей чёрной тяжестью на сознание. Россыпи золотых бусинок на тёмном полотне впивались в рассудок острыми иглами, вызывая гремучую смесь страха отчаяния и боли, не оставляя места для здравого размышления. Всё что она увидела той ужасной ночью просто не укладывалось в общепринятых понятиях о мировоззрении, и в её собственных ощущениях.
Мария дрожащей рукой потянулась к пачке сигарет и открыла её. Пошарив пальцем внутри, она чуть не расплакалась от досады. Не веря ещё тактильным ощущениям, на ощупь поискала на столике зажигалку возле пепельницы. Наконец найдя её, женщина большим пальцем правой руки крутанула колёсико. Вырвавшийся сноп искр отозвался острой болью во лбу Маши. Невольно ойкнув, она прикрыла глаза ладонью левой руки и повернула колёсико зажигалки ещё раз. Оранжевый язычок пламени осветил небольшой кусочек пространства беседки. Прищурившись, она заглянула в сигаретную пачку. Пустотой и унынием повеяло из картонной упаковки.
– Вот, чёрт?.. – вырвалось восклицание с досадой из уст молодой женщины.
Всё также прикрывая глаза, она посветила зажигалкой в пепельницу. Найдя в ней приличный окурок, Мария не без брезгливости прикурила его и затянувшись табачным дымом откинулась на шезлонге. Мысли хороводили в воспалённом сознании словно ураганный вихрь, и среди всего этого хаоса серым пятном выделялось отчаяние. Нехватка сигарет всегда тяготила Марию, а после недавних событий её пагубная привычка усугубилась настолько сильно, что без табачного дыма она просто не могла обходиться. А теперь вот сигареты закончились и впереди её ждала целая ночь. И она пугала грядущей бессонницей и утробным страхом, что заполнял все клетки её плоти.
В том, что ночь будет бессонной, Маша нисколько не сомневалась. Она вовсе не была человеком впечатлительным, но открывшаяся ей иная реальность была настолько неожиданной и неправдоподобной, что сознание просто отказывалось принимать новую действительность. Где-то глубоко внутри ещё таился слабый огонёк надежды на то, что жизнь её станет прежней, но разворачивавшиеся события напрочь затмевали этот призрачный свет.
Свет…
Мария не то чтобы раньше боялась темноты. Просто ощущение некоего дискомфорта заставляло её пользоваться осветительными приборами сверх меры. В её домике с наступлением сумерек зажигались все имеющиеся люстры и бра. Свет выключался лишь на ночь, да и то не весь. Ночник на прикроватной тумбочке тусклым зеленоватым сиянием провожал молодую женщину в страну сновидений и также встречал её пробуждение по утрам.
А теперь, когда произошли такие странные перемены в её организме и сознании, любой источник света вызывал нестерпимую боль в голове. И что самое удивительное – вся её фобия касалась лишь искусственного света и холодного, почти физически колючего мерцания ночных светил на ночном небосводе. Днём она не ощущала никакого дискомфорта, и ничто не напоминало Маше о том страшном событии.
– И угораздило же меня поехать тогда по этому чёртовому объявлению! – вслух передала своё отчаяние окружающему пространству молодая женщина…
«… Мне очень жаль, что ситуация вышла из-под контроля. Я сожалею о случившимся даже больше чем Вы, Мария Александровна. Ведь теперь нашей Семье придётся менять место обитания. А это очень непросто сделать в современных реалиях. Но и Вы можете присоединиться к нашей Семье. Мы готовы пойти на некоторые непредусмотренные траты. Я обязуюсь выправить Вам новые документы и придумать новую легенду. Ведь в этой реальности такие как мы, а теперь – и Вы, просто не могут существовать без Семьи» – вспомнились слова хозяина особняка, к которому она обратилась по объявлению о репетиторстве.
В тот вечер она мало что соображала. Видимо в состоянии аффекта сознание Маши не до конца осознавало случившиеся. Ведь «присоединиться к Семье» – означало то, что о своей обычной жизни её пришлось бы позабыть навсегда. Отправить в небытие своё прошлое и забыть о планируемом будущем.
«Я смогу стать прежней?» – спросила она Павла Георгиевича.
Хозяин особняка отрицательно покачал головой и отвернулся. Марии тогда показалось, что он о чём-то умалчивает.
«Я не стану членом Вашей Семьи» – со злостью хлопнув входной дверью, Маша выскочила вон…
– А ведь так всё многообещающе начиналось, – вздохнула женщина, затянулась ещё раз табачным дымом, затушила окурок в пепельнице, решительно поднялась с шезлонга и направилась к дому.
***
Тот погожий весенний денёк не предвещал ничего необычного. Оставшись без работы, Мария Александровна сидела на веранде летнего кафе просматривая объявления о вакансиях. Провинциальный городок, в котором она жила всю сознательную жизнь, переживал не лучшие времена. Спущенные сверху указы о реновациях и уплотнениях бездумно выполнялись местными властями. Школа, в которой Маша работала учителем математики без малого пять лет, закрылась. Точнее, тогда на бумаге два учебных заведения объединили в одно, а по сути эта реновация заставляла учителей работать на полставки в каждой школе. Такое «совмещение» никак не устраивало Марию. Ведь ей пришлось бы мотаться в течении дня с одного края городка на другой. Поэтому, написав заявление «по-собственному», она пополнила ряды безработных. Так поступили и другие педагоги. Из-за нехватки персонала одну из школ просто закрыли.
Подрабатывая мелким репетиторством ей удавалось сводить концы с концами, и даже немного откладывать на «чёрный день». А теперь Мария чётко понимала, что без основной работы ей просто не прожить. Заначка таяла с каждым днём. Частный дом, доставшийся ей от родителей, требовал почти постоянных вложений. Ремонт приходилось проводить каждый сезон. Если в прошлом году ей удалось найти средства на замену электропроводки, то в нынешнем году планируемый ремонт крыши отменялся. Мысль о продаже родительского дома всё чаще посещала голову Маши.
«Бросить нафиг всё, и уехать в столицу. Там работу по специальности найти будет проще» – проносились мысли отчаяния в голове молодой женщины.
Но здраво рассудив, она не поддавалась на сиюминутные порывы, ведь Мария прекрасно понимала, что для переезда в Москву нужны немалые средства на первое время. Да и сколько можно выручить с продажи развалюхи в захолустье?
Потягивая кофе на веранде летнего кафе, Маша краем глаза приметила подъехавшую дорогую иномарку.
«Откуда в нашей дыре Майбах?» – пронеслось в голове женщины.
С неподдельным интересом она смотрела на роскошный автомобиль. Не было никакого сомнения, что машина намеревалась припарковаться на стоянке кафе. Наконец открылась дверца со стороны водителя. Молодой мужчина в чёрном смокинге и очках вылез из автомобиля, обошёл его сзади, открыл пассажирскую дверь и галантно протянул руку. В его ладонь легла рука в белоснежной перчатке. Мгновением позже возле водителя стояла дама в шикарном красном платье с вырезом на спине и широкополой шляпе на голове.
