Жизнь её не просто баловала, она ей всячески угождала, беспрестанно одаривая всевозможными сюрпризами, не только исполняя, но почти всегда предугадывая все ее желания. Как вы понимаете, это не могло не обозначиться на ее характере. Нет, Лера не была избалованной и капризной, но независимой и своенравной определенно. Вот и сейчас, она озадачено поджимала губы, пытаясь определиться с цветом авто. Продавец-консультант изо всех сил суетился и потел, безуспешно пытаясь помочь клиентке с выбором. Влад висел на телефоне в ожидании вердикта, готовый в любой момент метнуться к кассе и заплатить за этот ее выбор.
– Может ты, все-таки, поучаствуешь? Или тебе совсем не интересно на какой машине я буду ездить? – бросила Лера упрек в сторону говорившего. – Вл-а-ад, ты меня слышишь?
Влад услышал и, оборвав разговор, виновато улыбнулся:
– Прости, малыш! Уже участвую!
– Я не знаю какую брать: ту или эту – золотисто-оливковую, – она ткнула пальчиком сначала в «ту», потом в «эту» и вздохнула устало, а продавец не преминул уточнить: «Цвет называется «колумбийская зелень». Прекрасный выбор»!
Лера снова задумалась, а Влад нашел неожиданное решение:
– Ну хочешь, я возьму тебе две?
Лера внимательно посмотрела на своего спутника, определяя – шутит он или говорит серьезно. Влад относился к редкой категории чрезвычайно щедрых мужчин и обожал эту щедрость демонстрировать, благо, серьезность собственного бизнеса ему это позволяла.
– И куда я все их буду ставить – свою «хонду» и эти два «ниссана»? В твой гараж? Что ж, давай осчастливим твою жену!
– Не злись, малышка… Я же шучу.
Влад попытался обнять ее за талию, но Лера вывернулась из его рук, фыркнув по-кошачьи, и стремительно направилась к выходу. Измотанный продавец проводил ее усталым, разочарованным взглядом.
– Шутить будешь со своими силиконовыми секретаршами! – крикнула Лера у самых дверей, через спину, не оборачиваясь. На улице остановила такси и приказала водителю:
– Черчанский переулок и быстро!
Влад догнал ее на своей машине почти у самого дома, опередил, и расплатившись с таксистом – подал руку. Она вышла из такси и улыбнулась, как ни в чем не бывало:
– Поднимешься? На чашечку кофе…
– Конечно, любимая.
После кофе, Владик увлек Леру в спальню и, выцеловав все ложбинки и впадинки ее прелестного тела, завершил прелюдию скорым и ярким оргазмом. После чего, расслабленно откинувшись на подушку, произнёс:
– Курить хочется.
– Ты же знаешь – у меня не курят, – отозвалась хозяйка дома и, поднявшись с постели, направилась в ванную, совершенная в своей обнаженности. Влад проводил ее жадным взглядом временного обладателя.
– Тебе пора, – сказала Лера, вскоре вернувшись в комнату, и остановилась у незашторенного окна. Солнце обласкало ее живот, потерлось о бедра и, взлетев вверх, устроилось на груди, Владу до невозможности пронзительно захотелось уронить в это солнечное пятно своё лицо.
– Может быть, я останусь, – спросил он с робкой надеждой.
– А как же супруга? – Лера сделала букву «г» ударной, придав слову легкий оттенок пренебрежительности.
– Придумаю что-нибудь.
– Влад, ты же знаешь, – произнесла Лера с едва уловимым раздражением.
– Знаю… В твоем доме не курят и не остаются на ночь, – вздохнул гость и нехотя стал одеваться.
Почти сразу после его ухода, Лера быстро натянула джинсы, нырнула в просторный белый свитер и, выйдя из квартиры, спустилась в подземный гараж.
Минут через сорок она уже мчалась на своей белоснежной «хонде аккорд» по объездной дороге все дальше и дальше от города, все большее и больше утапливая педаль газа. В своей жизни она была охвачена лишь двумя страстями: скоростью и танцем, автомобилями и танго. Ко всему остальному Лера была совершенно равнодушна.
Любимица отца, она никогда и ни в чем не знала отказа, в ее жизни все и всегда было лучшим: игрушки, одежда, няни и гувернантки, гаджеты, летний и зимний элитный отдых, самое престижное образование. И, конечно, автомобили – на свое совершеннолетие Лера получила ключи от своей первой машины: ярко-желтого «ламборгини». Водить она научилась еще в двенадцать лет, легко и умело управляясь с массивным отцовским «ландровером», а с восемнадцати лет уже носилась по дорогам, нарушая все физические законы: аэродинамики, трения, и земного притяжения.
Закатное солнце багровело где-то впереди, там, куда упиралась в горизонт сумеречная дорога. Только сейчас, после полуторачасового полета над трассой, по телу разлилась желанная истома, похожая на ту, которую чуть раньше испытал Владик в ее постели. Лера выжала сцепление и сбавила скорость, размазанный за окном пейзаж распался на домики и деревья, перестав быть сплошной линией.
Зазвонил телефон, высвечивая на экране четыре буквы родственной принадлежности.
– Да, мама!
– Лерочка, ты где? – голос в телефоне кипел встревоженно. – Опять носишься по дорогам?
– Нет, мам, я дома…
– А что у тебя, там, гудит?
– Телевизор, – буркнула дочь первое, что пришло ей в голову, чувствуя как в тело возвращается привычное раздражение.
– Не ври мне! Ты же не смотришь телевизор! Я знаю! – возмутилась обиженная мать.
– Хорошо, мам, это – не телевизор! Это – пылесос, – озвучила дочь новую версию.
– Какой пылесос?! Кто может у тебя пылесосить? Галина сейчас моет у меня ванну!
Лера резко затормозила, съехала на обочину и, прикрыв глаза, сосчитала до десяти.
– Мамуль, успокойся! Неужели ты думаешь, что я сама, без домработницы, не могу прибраться? Ела печенье, накрошила, вот и пылесошу! Или я у тебя совсем безрукая?
– Честно? – с надеждой в голосе спросила мама.
– Честнее не бывает. Мам, не накручивай – ни себя, ни меня!
– Ну… хорошо, не буду… Доча, ты когда заедешь? Может – на выходных? Я соскучилась, – поинтересовалась мама, успокаиваясь и меняя тему.
– Ты же знаешь, что на выходных у меня милонга!
– Знаю, знаю! Не сердись!
«Все все знают, только всем на это глубоко наплевать», – пронеслось у Леры в голове и отозвалось в теле мышечной напряженностью.
– Я не сержусь…
– Так, когда ты ко мне заедешь? – повторила мама свой вопрос, добавив в голос пару капель упрека.
– Приеду – когда твой Гибон Вахтангович по делам отчалит, – выпалила Лера и тут же об этом пожалела.
– Опять?! Лера, я же тебя просила! – взвился возмущенный голос матери.
– Извини… Сорвалось.
– Ты же мне обещала не называть его так! – мамино колесо обиды уже катилось с горки, все больше набирая скорость.
– Всё! Не буду! – клятвенно пообещала дочь.
– Как ты не понимаешь, что обижая Ферата, ты обижаешь меня?! – голос в трубке стал еще тоньше и еще укоризненнее…
– Но, я же извинилась, мама!
Но трубка не отвечала, в трубке висела обиженная тишина.
– Ма-а-ам! – окликнула Лера протяжно, но мать продолжала демонстративно молчать.
