Регулярное воровство шоколадок в супермаркетах называется клептоманией. Интересно, а как можно назвать то, чем занимаюсь я? Не поверите, но мне очень нравится воровать чужих мужей. Нет, не насовсем. На пару часиков, одну ночь или уикенд. Что поделать, если я люблю спать с чужими мужьями.
В чужих мужьях есть особая прелесть – они ухожены, прикормлены и виноваты. Перед той с кем изменяют, перед той кому изменяют, перед собственными детьми и перед самим собой за то, что позволили себе вляпаться в такую ситуацию. Они суетны и вороваты. Если даже снаружи мужчина выглядит иначе, все равно я знаю, что это так.
Вот и сейчас, очередной герой-любовник, насытившись, безмятежно откинулся на моей подушке после очередного страстного соития и выглядит вполне неустрашимо, даже сигарета не вздрагивает в его руке. Но, я точно знаю, что внутри него идет непрерывная борьба, непрекращающийся жор. Совесть сжирает то минутное удовольствие, которое этот бедолага отважился себе позволить, если, конечно, именно терзания не являются для него тем самым удовольствием. Да-да, бывает и такое. Любителей душевного мазохизма среди мужчин встречается достаточно много, и на мужском чувстве вины выстроена львиная доля человеческих отношений, ведь женщина всегда найдет в чем мужчина перед ней виноват – в глобальных вещах или по мелочам, не важно, главное выработать в нем привычку извиняться, запустить, так сказать, механизм заглаживания вины, прошения прощения.
Умение просить прощение – особый вид искусства, не каждый из мужчин умеет это делать, и лишь единицы владеют им в совершенстве. Впрочем, многое зависит и от того, с каким типом женщин его угораздило связать свою жизнь. Чувственным и романтическим натурам нужны непременные покаянные слезы, лепестки роз и заверительные клятвы, что «мол, больше никогда и ни за что» с обоюдным осознанием эфемерности этих самых клятв, такая себе игра в театр. Более приземленных особ больше возбуждает материальная сторона вопроса – шубка, колечко, машинка. Засидевшиеся дома предпочтут поездку на Бали или поход в ресторан, ну, не важно куда, главное, чтобы выгуляли.
Мужчина замаливает наличие любовницы перед женой и нежелание оставить жену перед любовницей, он виноват в том, что засиделся вчера с друзьями в баре за пивом и за то, что завтра, с ними же просится на рыбалку, за то, что забыл дату знакомства, свадьбы и тещин день рождения, а еще – за маленькую зарплату, быстрый секс, храп по ночам и неумение организовать свои носки.
Я своих (вернее, не своих) мужчин не обвиняю ни в чем. Я наслаждаюсь красотой и мимолетностью момента. Да-да, в мимолетности есть особое очарование – полет бабочки, роса на цветке, радуга над полем, снежинка на ладошке, все, что даровано на мгновение, проходяще, неудержимо, проживается нами пронзительно, остро, сладко. Женщина тоже должна быть, как бабочка – легкая, изящная и «вот-вот» упорхнет. Причем, под изяществом подразумевается вовсе не 90:60:90, а особый набор женских штучек-приманок, от взмаха ресниц, случайных прикосновений до жёсткого минета на фоне абсолютной раскрепощенности. Вы думаете почему среди мужчин так живучи легенды о невероятно сексуальной притягательности африканок? Именно потому что все эти негритяночки, мулаточки и метиссочки, обладающие, как правило, весьма внушительными формами, совершенно на этих формах не зациклены и в постели думают исключительно об удовольствии (своем и партнёра), а не о том какая целлюлитная складочка на ней обнаружится, если принять вот эту до ужаса непристойную позу. Вообще, надо сказать, что «думать в постели» одна из самых вредных женских привычек. Постель, единственное место, где мозги нужно отключать напрочь.
Впрочем, не только наслаждению сексом, а просто – жизнью, многие из нас не научены. Вместо этого они научены пахать, терпеть, рожать и вскармливать, и, чуть не забыла, посвящать кому-то свою жизнь.
Уже после недели знакомства, и уж тем более после проведенной с мужчиной ночи, большинство женщин вместо того, чтобы упорхнуть, исчезнуть, оставляя после себя сладостное послевкусие, затаиться на время, восстановить границы, вернуть себе недоступность, распаляя в мужчине инстинкт завоевателя и охотника, когда всё, что вчера было можно – сегодня уже категорически нельзя, начинают приватизировать мужчину и его территорию, жаря котлеты, надраивая посуду и кафель в ванной, переклеивая обои и переставляя мебель.
А теперь я расскажу вам о себе. Не в смысле жизненных установок и приоритетов, все это или многое «из» было мною перечислено выше, я о внешности, роде занятий, среде обитания и папе с мамой.
С них-то, бедолашных, пожалуй, и начнем. Почему «бедолашных»? Да потому, что прожили свои жизни в полном одиночестве и ненависти к другу. Одиночество вдвоем одно из самых непроглядных и беспросветных, когда ты не просто находишься в поиске пары, и сердце твое открыто, душа переполнена надежд, а дверь в твою жизнь распахнута в ожидании любви, а пребываешь в постоянной обороне – все входы-выходы перекрыты, люки задраены, и даже форточка захлопнута, чтобы не дай боже с той вражьей стороны – ни ветерка.
Мама моя учительница. Не только по профессии, но, и по призванию, образу мыслей и отношению к мужчинам. Они все для нее неразумные ученики, которых нужно регулярно воспитывать, контролировать и заставлять делать домашнее задание. Не важно какое, главное, чтобы мужчина все время был чем-то занят. Мама и сама такая. Совершенно не умеет отдыхать, ничего не делать и наслаждаться жизнью. Даже, когда она к вечеру, совершенно измочаленная, падает в кресло посмотреть какой-нибудь высокодуховный (чтобы непременно с глубоким смыслом и моралью) фильм, ее тело не может расслабиться и руки мечутся в поисках работы. По вечерам перед телевизором, когда ноги уже не держат, мама перебирает гречку, штопает носки или вяжет, оттого у нас по шкафам распихано огромное количество носков и шарфиков, навязанных ее неутомимыми руками. Чтобы сносить все эти плетенные шерстяные залежи не хватит и пяти жизней.
С отцом они выросли в одном доме, не раз пересекались в общей компании, и однажды, когда он признался, что не хочет идти домой из-за скандалов вечно пьяных родителей, мама поняла, что должна его спасти, что это ее такая благотворительная миссия.
На свадьбе жених напился и пил потом всю жизнь, регулярно ныряя в алкогольный дурман, спасаясь в нем от непоколебимого желания супруги сделать его лучше, чем он есть.
Мама ненавидит не только моего отца, она ненавидит мужчин вообще, как вид, не способный соответствовать ее идеалу, а еще за то, что их нужно кормить, мыть за ними посуду и унитаз, и исполнять с ними супружеский долг, причем, последняя из обязанностей напрягает ее гораздо больше, чем мытьё этого самого унитаза.
