История основана на реальных событиях.
На момент сцен 18 + все герои являются совершеннолетними.
– С днем рождения меня…
Я сижу на кухне в квартире родителей хлюпая носом.
Мне исполнилось двадцать четыре. Старшая дочка еще у свекрови и сейчас я безумно благодарна этой замечательной женщине за помощь. Младшая здесь, со мной. Мира постоянно подбегает ко мне, заглядывает в глаза и задаёт один и тот же вопрос: "А где же папа?"
Мы ведь в парк сегодня собирались все вместе. Но мужа все нет. Моё сердце давно разорвано в клочья. Я уже знаю то, что он ещё не сказал мне, но обязательно сделает это в ближайшее время, ведь ложь и так слишком затянулась.
Тим не зря просил время… Он правда думал…
В квартире раздается дверной звонок. Он резкой, болезненной трелью проходится по натянутым нервам.
– Мама, возьми Миру, – прошу женщину, сидящую напротив.
– Она сейчас опять закатит мне истерику, – возмущается мать.
А малышка со смешным русым каре подошла ко мне и нетерпеливо дергает за руку.
– Иди, – в кухню вернулась бабушка и забрала дочку.
Сделав глубокий вдох, я взялась за ручку входной двери. На выдохе распахнула ее, вышла в подъезд. Из квартиры уже слышно хныканье Мирославы. Она не остается ни с кем, кроме меня, но сейчас я не могу взять ее с собой. Сейчас я иду, чтобы выслушать приговор для наших отношений с ее отцом.
Сердце бьется через раз, ноги ватные.
Едва не упав со ступенек спускаюсь к нему. Муж стоит ко мне спиной, курит в приоткрытую форточку с пошарпанной от времени рамой. На подоконнике россыпью лежат кусочки облупившейся краски. Я цепляю ногтем один из них, он врезается в нежную кожу раня ее до крови.
– Привет, – здороваюсь с тем, кто однажды стал для меня всем. Кто заставил поверить в любовь, в семью, в то, что я могу быть нужна.
– У меня есть другая, – звучит вместо «С днем рождения, родная» ломая меня пополам.
– Я знаю, – отвечает эхо того, что от меня осталось.
– Знаешь? – удивляется муж.
– Догадалась. Что будем делать? – смотрю на него задыхаясь от боли.
В квартире в истерике плачет дочка. Она просится к нам, но её не пускают.
– Папа! – кричит она. – Мама!
Я умираю, глядя на него. Наша любовь зажата в кулаке. Надави и она лопнет, стечет кровавым месивом на грязный бетонный пол.
– Я не знаю, – он тоже смотрит на дверь. Его взгляд мечется и решение ещё не принято. Я вижу это по его лицу.
– Ты обещал детям парк. У меня день рождения, – несу полный бред. Кому он сейчас нужен?
– Меня ждут, прости. Я должен идти.
– Папа! – плачет малышка. Она очень сильно привязана к отцу.
Тим сбегает вниз по лестнице, а я не могу сделать ни шага, ни вздоха. Я сейчас даже благодарна, что моя девочка плачет. Это единственное, что держит меня на ногах, заставляет оставаться в сознании.
– Ты все врешь! Ты просто хочешь разрушить мой брак, – тяжёлый взгляд человека, к которому последние несколько лет меня отправляли лишь в наказание.
– Мама, но это правда! – пытаюсь доказать с комом в горле что отчим ко мне пристаёт.
Мы с бабушкой поругались, и она в очередной раз отправила меня в ссылку в дом матери. Она не знает… Никто не знает, что для меня это и правда очень страшно.
Я ещё вчера, когда ехала сюда, едва сдерживала слезы, ведь мне придётся встретится с НИМ. С отчимом, решившим, что я вполне подхожу на роль его очередной любовницы.
И вот сейчас, когда этот ублюдок свалил на работу, я не выдержала и рассказала маме свою тайну.
Михаил приходил ко мне этой ночью.
Да – да, прямо вот так!
Он слез с кровати матери и залез на мою придавив своим телом к матрасу. Я спросонья не сразу сообразила, что происходит, а когда через одеяло ощутила его возбуждение, распахнула глаза задыхаясь от страха.
Дом матери и отчима на стадии достройки и ремонта. Спальня здесь только одна. В ней две кровати. И вот там, у меня над головой спит мама, а здесь зажимает ладонью рот и пошло двигается на мне отчим.
– Пусти, – шиплю ему в ладонь пытаясь скинуть с себя. Благо, пока он лишь дразнит себя и меня пугает до одури.
– Шшш. А то мать разбудишь, – хрипит он мне в ухо обдавая кожу запахом дешёвых сигарет и пивным перегаром.
– Пусти же, – дрожа умоляю мужчину, который старше меня на двенадцать лет.
Мать устала, она спит крепко, но сейчас от нашей возни начала просыпаться. Это меня и спасло сегодняшней ночью. Отчим испугался, скатился на пол, быстро поднялся на ноги и ретировался курить.
Через некоторое время Михаил вернулся, лёг на свое место больше ко мне не прикоснувшись. Но уснуть я так и не смогла. И вот утром, когда мой слишком реальный ночной кошмар свалил на работу, а мать успела сделать все в огороде, я решилась рассказать. Тянуть с этим дальше стало невозможно.
Да, мы с ней чужие почти, но хоть какой-то инстинкт, жалость, солидарность должны присутствовать. Хоть что-то должно екнуть у неё в душе? Там и екнуло. Только не то, что я ожидала. В её суженых от злости глазах плещется ревность.
– Он пристаёт ко мне! – плачу я.
– Ты всю жизнь мне испортила, – слышу от матери не в первый раз. – Ты просто хочешь разрушить мой брак. Зачем ты лжешь мне?
– Но это правда!
Она тяжело дышит, ищет взглядом свои сигареты. «Магна» в красной пачке прячется от хозяйки на подоконнике. Мать находит их, достает одну, смотрит на меня с неприязнью или ненавистью. Я не понимаю, чего в ее взгляде сейчас больше.
– Зачем я тебя родила? Надо было сделать аборт и жить спокойно. Уходи, – она прикуривает, отворачивается к окну.
– К-куда? – заикаясь в истерике спрашиваю у неё.
– Не знаю. Вернись к бабке, попроси прощения, может примет обратно, – жмёт она плечами. – Не ожидала от тебя такого удара в спину.
Мама больше не говорит со мной, а у меня нет денег на обратную дорогу и у нее их спрашивать точно не стану. Я занималась поступлением в институт. Подготовительные курсы, занятия дома, потом начались вступительные экзамены в разные учебные заведения. Я надеялась пройти на бюджет понимая, что платить за мою учёбу просто не кому. Дед обещал… Но я не знаю, сможет ли он, а я с восьмого класса мечтала стать юристом, потом получить специализацию по уголовному праву и вперёд, в самостоятельную жизнь. Подвести его и себя не могу. Дед говорил: "Занимайся". И я изо всех сил учила историю, литературу так нужные мне для поступления. Этим летом у меня не вышло устроиться на подработку, как я делала каждый год начиная с четырнадцати лет.
Взяла свой старенький рюкзак, с которым приехала сюда. Почесала за ухом чёрного котёнка Кузю, единственного, кто всегда рад мне в этом доме и не попрощавшись побрела в сторону остановки надеясь, что знакомый маршрутчик докинет меня бесплатно.
***
– Лёня, ты опять? – застонала, увидев полноватого парня с раскрасневшимся лицом, сидящего за рулем нужной мне «газельки».
