Евгений Водолазкин - Сестра четырех

Сестра четырех
Название: Сестра четырех
Автор:
Жанры: Современная русская литература | Пьесы и драматургия | Русская драматургия
Серии: Нет данных
ISBN: Нет данных
Год: Не установлен
О чем книга "Сестра четырех"

«В связи с нынешней пандемией на каждой стране, каждом городе и каждом деревенском клубе висит амбарный замок. Возникает дерзкая догадка: а, может, дело не в вирусе? Может, дело как раз-таки в замках? Время снимать замки – и время их развешивать. Может быть, глобализация достигла той степени, когда все ждут повода, чтобы закрыть дверь?

Эти и другие вопросы решают четыре пациента инфекционной больницы имени Альбера Камю. Они еще не знают, что на этом пути их ждут большие открытия».

Евгений Водолазкин

Бесплатно читать онлайн Сестра четырех


© Водолазкин Е.Г.

© ООО «Издательство АСТ»

Драматургия прозы

Между прозой и драматургией – если не пропасть, то внушительных размеров овраг. Преодолеть его отваживается редкая птица – с какой бы стороны она ни летела. Есть случаи, когда прозаик и драматург соединяются в одном лице, но это вовсе не говорит о сходстве двух стихий. Скорее уж – о раздвоении личности пишущего.

У прозаика много разных инструментов, и один из них – речь героев. У драматурга этот инструмент – единственный. Это различие, однако, не ставит под вопрос равенство возможностей. Да, оркестр может выразить больше, чем скрипка, но есть вещи, которые в своем одиночестве способна передать только она. Звучание речи героев в отсутствие портретов-пейзажей пронзительно, и прозаика это заставляет задуматься.

Приходит неизбежное прозрение, что действительность ни портретов, ни пейзажей не описывает. Она предоставляет их в реальном виде и вообще пользуется тем, что в прозе называется прямой речью. Ища сближения с действительностью, прозаик обращается к диалогам. Таково, если вкратце, объяснение моих особых чувств к драматургии.

Несколько слов о публикуемых пьесах.

«СЕСТРА ЧЕТЫРЕХ» посвящена пандемии, закрывшей на замок все мыслимые города и государства. Возникает дерзкая догадка: а может, дело не в вирусе? Может, оно как раз-таки в замке, в желании его повесить? Время снимать замки – и время их развешивать. Может быть, глобализация достигла той степени, когда все ждут повода, чтобы закрыть дверь? Эти и другие вопросы решают четыре пациента инфекционной больницы имени Альбера Камю. Они еще не знают, что на этом пути их ждут большие открытия.

«ПАРОДИСТ». По пути из загородного дома в город погибает известный петербургский артист. Спустя три года начинается странное выяснение обстоятельств его смерти. В ходе следствия обнаруживается, что любовь порой живет меньше трех лет, что пародист – профессия опасная, так как удваивает сущности, а перемещения в пространстве – это в конечном счете движение по кругу.

Пьеса «МУЗЕЙ» – не историческая и не социальная. Жанр ее я определяю как трагифарс – при этом с развитием действия фарс испаряется, остается трагедия. Грустная повесть о том, как поссорились «два единственные человека, два единственные друга». Герои – Сталин и Киров, место и время действия – СССР тридцатых годов. Я мог бы их назвать, допустим, Соловьевым и Ларионовым, но тогда пришлось бы отдельно объяснять, что один – волевой, а другой – не очень. Я был бы рад поместить моих героев на Луну образца 2020 года, но тогда требовалось бы рассказать, отчего в этот момент там сложилась такая безрадостная атмосфера. Обычно я избегаю писать об исторических лицах, потому что реальный контекст отвлекает. Речь ведь идет не о конкретных людях, а о человеческих типах.


Пьесу «МИКРОПОЛЬ» отличает заметный древнегреческий акцент. В небольшом, как следует уже из названия, городе должны состояться выборы городского главы – событие, известное еще античным демократиям. Эта тема неожиданным образом переплетается в пьесе с темой долевого строительства. И хотя Античности она была известна меньше, чем нам, ритм действия задается Хором обманутых дольщиков. Основной же движущей силой, как во все времена без исключения, становится любовь.

Мои пьесы – не попытка преодолеть пресловутый овраг. В драматургических опытах я остаюсь прозаиком – со всеми плюсами и минусами этого положения. Мысленно создаю некую литературную конструкцию, от которой потом отсекаю многие ее прозаические составляющие (не все).

Герои этих текстов несут на себе родовые пятна прозы. Слово они предпочитают действию, интересную беседу – драматургической целесообразности, ну и, понятное дело, верлибр – сонету.

Этот странный жанр я бы определил как пьесы для чтения. На избранном пути я не первый и, думаю, не последний. В конечном счете на свете очень мало вещей вне традиции. Почти нет.

Сестра четырех

Пьеса в 2-х действиях

Действующие лица:

ФУНГИ, 35 лет

ПИСАТЕЛЬ, 64 года

ДЕПУТАТ, 43 года

ДОКТОР, 41 год

МЕДИЦИНСКАЯ СЕСТРА, неопределенного возраста

ПСИХИАТР, дама без возраста

ПОЛИЦЕЙСКИЙ, мужчина в расцвете лет

Первое действие

Утро. Окраина города. Четырехместная палата в инфекционной больнице имени Альбера Камю. За стеной палаты время от времени раздается стук топора.

На одной из кроватей в больничной пижаме сидит Фунги и слушает радио.

В палату входят Доктор, Сестра и Писатель.


РАДИО. Передаем выпуск последних известий.

СЕСТРА. Доброе утро, больной.

ФУНГИ. Какое же оно доброе, если объявили, что известия последние. Последние, понимаете? Больше их уже не будет. Не будет ничего. Вот это вирус!

РАДИО. Поставлен новый антирекорд в Ломбардии: за минувшие сутки от коронавируса скончались 960 человек.

СЕСТРА. Больной, знакомьтесь – ваш новый сосед…

ФУНГИ. И что это вообще за манера – человека называть больным?

ДОКТОР. Хорошо, будем называть вас здоровым.

ФУНГИ. Называйте меня просто – Фу́нги.

ДОКТОР. Фунги? Отлично. Что значит Фунги?

ПИСАТЕЛЬ. Фунги – это сорт пиццы. (Фунги.) С грибами, правильно?

ФУНГИ. Так точно, с грибами. А то нашли обращение – больной. Я себя, может, лучше вас всех чувствую. Температура 36 и 6. (Показывает термометр.) Доктор, это как, не очень высокая? У меня, Доктор, 36 и 6.

ДОКТОР. Не может быть!

СЕСТРА (подойдя к Фунги, кладет ему руку на лоб; обращается к Доктору). Я думаю, 38 и 5 – не меньше.

ДОКТОР (Фунги). В заблуждение вводить изволите?

СЕСТРА. Да о его лоб можно спички зажигать. (Берет из рук Фунги термометр.) Что интересно: 36 и 6. Как вы мерили температуру?

ФУНГИ. Под мышкой, как во всём нашем государстве. А за границей, между прочим, иначе меряют. Например, во рту. А еще…

ДОКТОР. Ограничимся ртом – это целых три минуты вашего молчания. За те дни, что вы здесь, мы уже слегка обалдели.

СЕСТРА. Если бы сейчас у вас во рту был термометр, я бы давно уже представила вам нового соседа.

ФУНГИ. Не надо представлять – сам угадаю. Вы – профессор. Скорее всего, юрист. Угадал?

ПИСАТЕЛЬ. Нет.

ФУНГИ. Сестра, не подсказывать! Доктор, вас это тоже касается. (Писателю.) Внешность у вас неяркая. Вид, простите, довольно потертый. Инструктор по технике безопасности?

ПИСАТЕЛЬ (смеется). Ни в коем случае!

ДОКТОР (Фунги). А кто, если не секрет, по профессии вы? В карточке больного я об этом ничего не нашел.

ФУНГИ. А вы уж и рылись! Уж искали. Позор! (Закидывает ногу на ногу.) Я занимаюсь ритейлом продуктов питания.

ДОКТОР. И каких же, интересно, продуктов?

ФУНГИ. В основном – пицца. С детства ее любил, у меня и кликуха была – Фунги.

СЕСТРА. Вы ее производите?

ФУНГИ. Нет. Не совсем. Я, короче, решаю логистические задачи. Конкретно – транспортные. Прокладываю маршруты, веду переговоры. Моя работа – это клиенты, расчеты и груз ответственности.


С этой книгой читают
Евгений Водолазкин – филолог, специалист по древнерусской литературе, автор романа «Соловьев и Ларионов», сборника эссе «Инструмент языка» и других книг.Герой нового романа «Лавр» – средневековый врач. Обладая даром исцеления, он тем не менее не может спасти свою возлюбленную и принимает решение пройти земной путь вместо нее. Так жизнь превращается в житие. Он выхаживает чумных и раненых, убогих и немощных, и чем больше жертвует собой, тем очевид
Евгений Водолазкин – автор романов «Лавр», «Авиатор», «Соловьёв и Ларионов», «Брисбен», «Оправдание Острова», сборников короткой прозы «Идти бестрепетно» и «Инструмент языка», лауреат премий «Большая книга», «Ясная Поляна» и «Книга года».Исидор Чагин может запомнить текст любой сложности и хранить его в памяти как угодно долго. Феноменальные способности становятся для героя тяжким испытанием, ведь Чагин лишен простой человеческой радости – забыва
Евгений Водолазкин – прозаик, филолог. Автор бестселлера “Лавр” и изящного historical fiction “Соловьев и Ларионов”. В России его называют “русским Умберто Эко”, в Америке – после выхода “Лавра” на английском – “русским Маркесом”. Ему же достаточно быть самим собой. Произведения Водолазкина переведены на многие иностранные языки.Герой нового романа “Авиатор” – человек в состоянии tabula rasa: очнувшись однажды на больничной койке, он понимает, чт
Роман Евгения Водолазкина «Лавр» о жизни средневекового целителя стал литературным событием 2013 года (лауреат премий «Большая книга», «Ясная поляна», шорт-лист премий «Национальный бестселлер», «Русский Букер»), что вновь подтвердило: «высокая литература» способна увлечь самых разных читателей.«Совсем другое время» – новая книга Водолазкина. И в ней он, словно опровергая название, повторяет излюбленную мысль: «времени нет, всё едино и всё связан
В книгу вошли четыре сказки – «Про бедного Иванушку», «Про непутевую бабу», «Про Семена Ложкаря» и «Сказочка про непослушных детей». Книга содержит нецензурную брань.
Собрание сочинений рядового писателя включает в себя рассказы и повести, написанные на протяжении нескольких лет. В своих рассказах писатель описывает жизненные ситуации, которые мы не замечаем, а если видим, то проходим мимо. Его герои отчасти списаны с его жизни. Жизнь страшно интересная, именно страшная иногда, но интересная.
В один миг её жизнь резко изменилась. В одно мгновение она потеряла всех, кого любила. Остались лишь жалкие воспоминания, каждый раз задевающие израненную душу. И каждый раз вспоминая, в голове проносились одни и те же слова: «Пламя, ты забрало из моей жизни всё, что я любила. Безжалостно оставило одну в угоду себе и этому миру. Почему я до сих пор хожу по этой прогнившей земле? Почему я до сих пор дышу этим отравленным воздухом? Скажи, почему я
Выпускник военного училища Роман Погодин прибывает для прохождения службы в Среднюю Азию. Оказавшись в непривычном для него регионе, он сталкивается с особенностями условий жизни военных городков Туркмении и обычаями местных жителей.В перестроечные для Советского союза годы, в последствии, ставшими для него роковыми, главный герой попадает в различные сложные и необычные ситуации, из которых ему приходится выпутываться, используя смекалку и приоб
Это сказка для взрослых, которым нравится вспоминать свое детство, и для детей от восьми-десяти лет. Приятных Вам воспоминаний и чтения без раздражения!
Каждый стих – как нельзя, Как рожденный байстрюк. Завела же стезя В поэтический круг. Каждый стих – как любовь, Как вода через край, Песнопение слов, Губ немеющих рай. Каждый стих он, как жизнь, Сердца боль, сердца ад. Белый лист, сверху вниз, Ты словесный мой град. Каждый стих он, как смерть. Выплеск чувств на листок Записать бы успеть И спросить: – Где исток? Мне б не в руки перо, Мне б в крыло чтоб лететь. Ох, куда ж завело Неумение петь…
Государство Аквилония, созданное из равноправных представителей разных времен и народов, объединившихся для совместного устремления к лучшей жизни и противостояния беспощадному Каменному веку, готовится к новым испытаниям. Спасательная экспедиция на фрегате «Медуза» благополучно достигла пункта своего назначения и, взяв на борт новых сограждан, повернула обратно. Но это опять-таки всего лишь только начало приключений, ибо еще далеко не все герои
Тереза Франклин и представить себе не могла, чем обернется для нее переезд из тихого аризонского городка в Сан-Франциско. Новая школа, заносчивые одноклассницы, объявившие ей войну, загадочный парень, который кажется слишком идеальным… и магия?Сначала девушка обнаруживает картины ее покойной родственницы Фриды, на которых изображено множество манящих глаз, – но никто, кроме Терезы, их не видит. Затем она находит старинный ключ, открывающий дверь