© Татьяна Гаврилина, 2018
ISBN 978-5-4490-6956-6
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
За окошком осенняя мреть.
Тетка встала, стопила печку
И поставила в печку преть
Чугунок с молоком и гречкой.
Старый дом без лампад и икон.
Нет с ворья никакого спроса.
Тетка ставит на стол патефон
И, о чудо, поет Утесов
Про Одессу, про море и Крым,
Про страну, где случилось родиться.
И глаза мои застит не дым,
Не угар, а морская водица.
Старый дом. Фотографии в ряд
На простенке поверх обоев.
Вот они на меня глядят
Старики мои. В центре. Двое.
Я на тетку скосила взгляд —
Видит, нет, что я душу квашу.
Только тетка, схватив ухват,
Вынимает из печки кашу.
Ну, и ладно. Слова, что звон…
Тетка сдавленно шмыгнула носом…
И молчком завела патефон…
В старом доме поет Утесов.
***
Вошла без приглашенья Грусть
В мой одинокий тихий вечер.
Вошла? И ладно. Ну, и пусть.
Накроем стол. Расставим свечи.
Ночь проведем в борьбе со сном,
Чужие вскроем недостатки,
А после, кофе с молоком
Закусим горькой шоколадкой.
Я быть открытой не боюсь,
В душе дам в волю покопаться.
Мне будет больно? Ну, и пусть.
Хочу с болячками расстаться.
Хочу на волю отпустить
Их вместе с любопытной гостьей,
Чтоб дверь за ними затворить
И не гадать, что будет после….
Мерцай свеча! И хоть огонь не ярок,
Хоть вянет пламя аленький цветок,
Ну, погори еще один часок
Для нас двоих оплавленный огарок.
Стекает воск с подсвечника на стол,
Чадит фитиль, шипят и гаснут искры…
Твои шаги решительны и быстры
И вот ты дверью хлопнул… И ушел…
Метнулась тень, окна открылась створка
И белый шелк портьеры молоком
Пролился в ночь, пахнуло холодком
И красною рябиною прогорклой.
Взметнулось пламя, высветило ярко
Нависший надо мною потолок
И потянулся тоненький дымок
От навсегда угасшего огарка…
***
Еще ветра листву не вымели
С безлюдных скверов и дворов,
А уже утренний покров
Лег на скамейки тонким инеем.
Белее белого листы
Склонили душу к откровению
И палец вывел «Я плюс Ты»,
Не дав тому определения.
И холод стоит, и суш.
Расстроен порядок мыслей.
Дрожат на макушках груш
Осенние красные листья.
Все было – любовь и игра,
Разлуки и новые встречи…
Как груши похожи с утра
На ярко горящие свечи.
Все будет и солнце, и душ
Раскатистых гроз на рассвете,
И красное пламя груш
Задует порывистый ветер.
Разрослись мухоморы
На лужке под окном…
Были долгими сборы
К старикам на поклон.
Два креста на погосте.
Две прописки в раю.
Я не частая гостья
В этом диком краю.
Где в плену запустенья
И капризов судьбы
Еще живы в деревне
Три убогих избы,
Но все ближе к заборам
Подбирается лес…
Разрослись мухоморы
Возле самых крылец.
Истаял день, не торопясь, не сразу…
Вечерний холод листьями шуршит,
И желтая луна кошачьим глазом
За нами выжидающе следит…
Рассыпал леший звезды, будто крошки.
В какой он ступе смог их растолочь?
И, вздыбив шерсть, бездомной черной кошкой
Меж нами пробежала эта ночь.
Но к черту кошку! К черту наважденья!
Дурным приметам, нет, не верю я!
Но ложь твоя моею стала тенью,
Она вползла мне в душу, как змея.
***
Все остается не тебе,
Не мне, а будущности дальней.
Звучит орган в печной трубе —
Заложник музыки печальной.
Но день осенний полон сил —
В пригоршне спелая малина
И воздух рядышком проплыл,
Лица коснувшись паутиной.
Но поздно отступать назад…
Дрожит листва на тонких ветках
И, как желейный мармелад,
Прозрачны спелые ранетки.
***
И снег не шел, и вьюга не мела,
Но был октябрь по-зимнему морозен.
И вымерзла степь неба добела,
До глубины безлунной и беззвездной.
Был день угрюм, был вечер обречен
Вдыхать прогорклый запах валерьянки,
И где-то вдалеке аккордеон
Все повторял одно и то же танго,
И мне казалось, мы опять вдвоем,
Ты – мой и я в тебе не обманулась…
Я сожалела, но не о былом,
А лишь о том, что осень затянулась.
Окно как лист стекла в окладе
Натянут гладко, без морщин.
И на листе лишь неба клин,
А за моей спиною – сзади
В таком же в точности окне:
Ночь, улица, фонарь над крышей,
Покрытой шифером, а выше…
Что там? Не все ль едино мне?
Мой вернисаж из двух картин
Невыразимо мне наскучил.
И было б несравнимо лучше
Закрыть их кружевом гардин.
На западном простенке свет
От пламени свечи отечной,
А сбоку – на стене восточной
Мой полутемный силуэт….
То затаится, будто зверь,
То всколыхнет цветы обоев…
Как будто не одна, а двое
Нас в этой комнате теперь!
Я знаю, зверь меня не тронет.
И все ж срываюсь и, перил
Не задевая, что есть сил
Бегу, боясь, а вдруг догонит…
Вот улица, витрины, свет,
Реклама яблочного сока
И мне в толпе не одиноко,
И черной тени рядом нет!
Нет любви. Все меж нами не прочно.
Все сгорело в костре бранных слов.
Время тонкою струйкой песочной
Истекло по гортани часов.
Мир открыт без ключа и отмычки.
Искры больше души не жгут.
Ты моей был больной привычкой
Миллионы песочных минут…
Нет любви. Настежь окна и двери!
Белой шторы полощется флаг!
Ты моя дорогая потеря,
Мой в едином лице друг и враг.
Чего ты ждешь, шальное лето?
Мне снова нынче не до сна!
Наполни мой бокал букетом
Хмельного крепкого вина.
Пусть оно пахнет не мускатом,
Не одиночеством ночей,
А легким, тонким ароматом —
Дыханьем счастья прошлых дней.
Пусть все, что мысли мои гложет,
Превозмогая смех и гам,
Вино зальет не только ложью,
А ложью с правдой пополам.
Чтоб в забытье, в сознанье темном
Исчезли, как в ночной глуши,
И боль любви неразделенной,
И заблуждения души.
***
Ах, как сердцу хочется гульбы
До безумств, до головокруженья!
Только и сегодня у Судьбы,
Как всегда, дурное настроенье:
Смотрит вдаль, в себя погружена,
Взгляд глубокой грустью заморожен…
Ну, какой бедой она больна?
Что ее преследует? Что гложет?
Ну, а сердце жаждет широты,
Грудь открыть веселью нараспашку,
Так чтоб до душевной пустоты
Отгулять и умереть в ромашках!
Чтобы не зависеть от Судьбы,
От ее дурного настроенья.
Ах, как сердцу хочется гульбы!
Ах, как сердцу хочется веселья!
***
Отправлюсь как-нибудь пешком
Туда, где дремлет сон лукавый,
Где ветер, будто гребешком,
В лугах расчесывает травы,
Где нет глухих, холодных стен —
Их удушающих объятий,
Где вольно вьются вкруг колен
Воланы шелкового платья,
Где сладкий воздух голубой
Не прокопчен дорожной пылью,
Где спелых яблок дух густой
И медом пахнет, и полынью.
***
Боль пройдет и вместе с днем вчерашним
Пропадет без зримого следа
В утреннем тумане, что за пашней
Стелется над зеркалом пруда,
Тает, словно снег, в сиянье жгучем
Нынешнего солнечного дня,
Чтоб однажды в сумрачном грядущем
Ранить горькой памятью меня.
Что случилось с тобой, моя Русь,
Кто поставил тебя на колени?
Ну, к каким я истокам вернусь,
Если нет моей отчей деревни?
Затянула крапива дворы,
Избы, берег извилистой речки
И в безлюдных домах, как ковры,
Паутины в углах и за печкой.
Тишина, не слыхать петухов,
Лая псов, лишь натужено дышат
