Из-под моста выглянула Маринка. Надо же, почти не изменилась – только рыжие волосы стали прямыми и с прозеленью да от платья остались какие-то скользкие лоскуты, чудом держащиеся на теле.
– Привет, дорогая, – она как-то устало улыбнулась. – Я, по-правде, не ожидала, что ты вернешься.
Я смотрела на нее, чувствуя, как волнами возвращается ко мне ощущение молодости. И как заливает сознание нежность. Уже ведь совсем забыла, как дорога мне была подруга.
– Я, если честно, тоже.
Спокойно повернувшись к своей проводнице спиной, я спустилась к ручью и, разувшись, осторожно пошла к Марине. От прохлады воды по коже побежали мурашки. Вокруг моих ног кружили мальки рыб, сверкавшие чешуей в солнечных лучах.
– Хотя есть у меня подозрение, что на самом деле другого выбора у меня уже не было. И я всегда это знала, – я подошла к ней вплотную и широко улыбнулась.
Русалка хмыкнула и первая потянулась обняться. Ее кожа была мокрой, холодной и упругой. А у меня внутри бухало тяжелыми ударами обжигающе горячее сердце.
– Как обживешься, приходи, – Марина подмигнула, опустилась в воду, легла и перестала шевелиться.
Я вышла на берег, сполоснула ноги и обулась. Оглянулась еще раз посмотреть на подругу.
– Жуткое все-таки зрелище. Она ведь действительно выглядит как труп. Хоть бы глаза закрыла.
– А как ей тогда жертв высматривать? – Таня смотрела на меня, как на дурочку. – Красота красотой, а кушать-то надо. У нас это не так часто получается.
Я подняла руки в жесте «сдаюсь» и мы молча пошли дальше по тропинке.
Решение попытаться вернуться в этот мир зрело постепенно. Я сказала Марине правду – возможно, где-то в подсознании оно и возникло сразу после моего возвращения домой в тот далекий летний день. Но вот осознать это получилось только к своему сотому дню рождения. Я прожила хорошую жизнь. На твердую «3+». В ней были мужья, дети, внуки, правнуки. Квартиры, дом, огород. Путешествия, новые впечатления, новые навыки. Скандалы и тихие вечера. Много-много раз виденные рассветы. Но в последние десятилетия с каждым новым закатом мое сознание тускнело и рассеивалось.
Когда в период просветления я поняла, что родные люди стали для меня не больше, чем тенями на фоне протекающих дней, я задумала побег. Иначе и не назвать. Решила тайно от всех родных и знакомых уйти из дома, чтобы больше никогда не вернуться.
Одним ясным утром, как только все разбежались на работу и в школу, собрала еще памятные для себя мелочи. Оставила записку. Крепко сжала трость. Вызвала такси. Не оглядываясь, вышла из дома. Нельзя оглядываться. На такси доехала до нужного перекрестка. Убедила заботливого таксиста, что прямо вот тут, на углу, меня через десять минут заберут внуки. И когда он уехал, медленно и тяжело пошла вглубь квартала.
В таком возрасте каждый шаг становится героическим достижением. А до конца пути можно и не дожить. Мне казалось, что я иду сквозь бесконечность, в такт ударам уставшего сердца мысленно повторяя содержание своей записки: «Ушла к счастью».
Дорога на удивление быстро привела меня к знакомому магазинчику. Он как раз закрывался. Я хотела было посмотреть на часы, но как-то отстраненно поняла, что время мне не интересно. Продавщица повернула ключ в замке последний раз и обернулась. Прищурилась. Медленно спустилась ко мне.
– Мы знакомы?
– Здравствуйте, Татьяна. Да. Мы познакомились здесь… Лет семьдесят назад.
Я мысленно поморщилась, услышав свой скрипучий голос. И как, интересно, она сможет меня узнать?
В серых глазах женщины, тем не менее, мелькнуло узнавание.
– Да-да, припоминаю. Вы же тут с подругой были? Веселая такая, с кудряшками девушка.
Я кивнула. Напоминание о Маришке должно было бы меня напугать, но возраст уже не тот для страха.
Татьяна молчала и смотрела на меня выжидающе. В этот момент скользило в ее пышной фигуре что-то языческое, напоминающее о древних идолах.
– Вы не могли бы меня проводить к ней? За столько лет я безумно соскучилась по подруге.
Лицо женщины ожило и прояснилось. Она радостно защебетала:
– Конечно-конечно. Я всегда с большим удовольствием провожаю наших гостей. Марина заждалась уже, если по правде. А что это ты все «вы» да «вы»? Ты бы еще по имени-отчеству ко мне обращалась. «Татьяна Михайловна, не соблаговолите ли сопроводить меня к ненаглядной?» – она расхохоталась. – Прекращай. Можно Таня, Танечка, Танюшка…
Мы незаметно проходили поворот за поворотом. Под нескончаемую радостную болтовню я заметила, что трость куда-то пропала (наверное, у магазина оставила) и дышится легче. Сумочка с мелочами пропала тоже. Заметила золотые монетки по краям дороги. Сняла пальто, в котором стало жарко, и отметила, что кожа на руках снова гладкая.
– А я еще тогда заметила, что ты красавица. Хотела комплимент сделать, да потом подумала – к чему покойнице?
Я удивленно вскинула голову, но моя проводница уже смеялась где-то впереди, выходя в золотое пшеничное поле.
– Я вот все думаю: поселить тебя в свободную хату или поначалу у нас поживешь?
– А вас в доме много?
– Да хватает. Смотри, я, мужик мой нынешний, детки, пятеро. Недавно только младшенькие появились. Всего семь выходит. Красивое число, магическое.
Таня довольно вздохнула, и я невольно улыбнулась.
– Зачем же нарушать магическое число? Я лучше отдельно жить буду. Раньше начну, быстрее привыкну.
Мы шли по сонной деревенской улочке. Из дома я вышла в февраль, а здесь, как всегда, видимо, царил безмятежный август. Вспоминая прошлое посещение, я пыталась сосредоточиться и увидеть оборотную сторону селения, но никак не выходило. Похоже местным обитателям она недоступна. Ну, или я еще не научилась ее находить.
– Давай, заходи, пообедаем, потом дом покажу, – женщина открыла передо мной калитку.
Расположение ее дома я помнила, а вот как он выглядит, оставалось для меня загадкой. Оказалось, приятный крепкий деревенский дом. Забор и калитка выкрашены в светлый голубой цвет. Дорожка к дверям из камней, между которыми тут и там пробивается мох. По правую руку начинается огород, уходящий куда-то вглубь участка. Тут же будка для собаки. Почему-то пустая. И цепь лежит рядом. Слева через кусты сирени уходила вокруг дома плотно утоптанная тропинка.
Я поторопилась вслед за хозяйкой в дом.
– Слушай, еще с прошлого раза хотела спросить. Я видела как-то издалека вашу деревню, и в тот момент мне показалось, что здесь пролетел золотой дракон. Они правда тут бывают?
– Не то чтобы бывают, – женщина запнулась. – Скорее, изредка напоминают о своем существовании.
Выделенный мне дом стоял на окраине деревни, почти на границе с лесом. Вот огород – и сразу за ним уже ограда.
Кухня, две комнаты, ванна с туалетом, подвал, чердак… Я, было, задумалась о том, как здесь прокладывали канализацию, но отвлеклась на вид из кухонного окна. Прямо перед ним росла старая раскидистая яблоня. Я всегда мечтала о яблоне перед кухонным окном, но сейчас смотрела на поспевающие налитые яблоки с грустью – здесь не бывает весны, а значит, цветение дерева я не увижу.
