Спокойная ночь
– Спокойной ночи, – прошептала Алеся.
– Сладких снов, милая…
Как мог, я улегся на старом матраце. Поворачиваться было трудно: сначала я попытался облокотиться на руку, но даже поднять ее оказалось нелегко. Будто между маленькими шестеренками дряблого тела втиснули жесткие палки. Я собрался с духом и, напрягши ржавую пакшу, уперся в край кровати. Нащупав опору, неловко приподнялся. Тело слушалось неохотно; оно дрожало как порванный парус, отхлестываемый ураганом. Затем, насколько хватило сил, я еле умудрился подбить дряблую тушу на бок. Конечности ужасно ломило. На такое простое действие раньше я не обращал внимания, а теперь оно полностью выматывает. Мысли же выматывают не меньше. Только сны спасали от суеты долгих дней. Хотелось не мыслить вовсе, хотелось уснуть поскорее. Но что-то мне совсем не спалось.
Я вспомнил дочку Люду, вспомнил внучку Сару. Девочка была похожа на свою бабушку в юном возрасте: мелкая озорница с пышными волнистыми волосами цвета опавшей осенней листвы, вся из себя бойкая, юркая и веселенькая. Глядишь на нее, вглядываешься в ее янтарные глазки и непроизвольно улыбаешься. Приветливое личико, яркое, с легким летним загаром; еще Сарочка частенько моргает – будто нарочито, будто бы фотографирует каждое событие. Эту черту она подсмотрела у папы. Папин же тик скорее указывает на беспокойство, но у малютки получается совсем иначе, по-доброму получается, весело. Порой я думаю, какая славная девушка выйдет из этой козявки. Я скучал по ее смеющимся небесным глазкам.
Люда же походила на меня: черные космы, по цвету напоминающие озерную гладь под покровом беспросветной ночи, белая кожа и темно-зеленые глаза, тихие, спокойные, рассудительные. Но со временем уставшие, опавшие под гнетом лет, как листья густого ясеня опадают с пришествием поздней осени…
Жаль, что в последний раз они посещали два месяца назад.
Затем мне вспомнилась юность, университетское время.
Неожиданная случайность, которую посчастливится испытать единожды, одно необыкновенное событие, которое, казалось, можно только прочесть на страницах нелепого рассказика, вдруг коснулось меня. Я встретил Настю.
И тогда я задаюсь вопросами: что бы было, если бы я вдруг опоздал на пару, если не стоял у остановки раньше обычного, если б не увидел ее сидящей у окна? Сплошные потоки маленьких случайностей, неопределенных событий и удивительно странных совпадений создают каждый совершённый вздох и каждый пройденный шаг. С кем-то я поделился куклой – и мы стали друзьями, где-то мне прочли книжку – и я полюбил чтение, кто-то высказал мысль – и я принял её. Как бусинки, случайности нанизываются на голую нить растущего сознания и собирают своеобразное ожерелье из характера, мировоззрения и поступков. И удивительно странным образом эти бытовые случайности могут столкнуть две разные стихии.
Мы еще долго вспоминали нашу первую встречу; она мне постоянно твердила: «какая глупая случайность!», а я ей повторял: «зато какая!», и она смеялась и смеялась…
Отвернувшись от зеркала, Настя спросила:
– Тебе правда нравится?
Я торопился на смену и впопыхах пытался поправить заевшую молнию на брюках.
– Нет. Оно уже как несколько лет в шкафу пылится.
Настя улыбнулась.
– Не хочу изнашивать такое прелестное платье.
Она подошла ко мне и легким движением застегнула молнию. Лишний раз поправила ровный ворот рубашки и заправила ее в брюки. Мы легонько поцеловались.
– Вечером мы опять увидимся.
Настя коснулась холодными ладошками моих щек. Ее небесные глаза были прекрасны, проницательны. От них мне стало теплее на душе.
– Ну что, привет! – тихо засмеялась она.
– Привет! – улыбнулся я, приложив свои ладони к ее.
А потом я проснулся. Каменная тяжесть вдавливала так, что невозможно было пошевелиться. Кости рук и ног ломило до звенящей боли, голова раскалывалась. Но, несмотря на ломоту, я ощущал себя так хорошо, так тепло…
– Доброе утро! Здравствуйте.
Девочка 18-ти лет с бирюзовыми волосами, завязанными в пучок, положила поднос на стол. Это была Алеся, сиделка: добрая отзывчивая красавица, которая работает здесь около месяца. Алеся казалась девочкой открытой, с любящим сердцем, которое, впрочем, наиболее подвержено злым напастям непостоянной судьбы. К сожалению, жестокие случайности несомненно повлияют на ее добрую натуру. Чаще всего она приходила бодренькой и рассказывала что-то интересное из личной жизни. Многие любили ее за усердие и открытый характер, но некоторых больше смущал пучок голубых волос, похожих на нарисованную морскую волну.
– Как спалось? – спросила Алеся.
– Прекрасно, а тебе?..
Слова вылетели натужно, глухо, будто выбуривши путь наружу. Сегодня Алеся казалась отчужденной.
– За-ме-чательно! – устало, но не без улыбки ответила она. – Если считать, что получасовой сон полезен для здоровья.
– Маловато.
– Да, – задумчиво произнесла Алеся. Она поправила новые, молочно-розовые занавески и подошла ко мне с небольшим белым суденышком. Сколько бы раз мне не меняли пластиковые гитерсы, я до сих пор не могу привыкнуть к чужим рукам, копошащимся под одеялом.
Алеся быстренько, без слов, сделала дело, отошла в туалет. Послышался сдавленный грохот унитаза, через секунду – звонкий шепот крана. Комнату напустило свинцовое молчание, перебиваемое одиноким шипением. Лучи утреннего солнца касались занавесок, холодного ламинированного пола, маленький кусочек бежевых стен. Минуты через три она вышла. Взяв поднос с жидким супом, пресной картофельной кашей и чашкой компота, уселась на стульчике у кровати. С тугим скрипом я приподнялся, заставив свое тупое бревно-тело принять полусидячее положение.
Я ел молча. Черпачок железной ложки то плавал в тарелке, то сидел в моем рту. Челюсти работали без желания, лениво подергиваясь круговыми движениями. Глотка сопротивлялась принимаемой массе, но я вталкивал ее вовнутрь, а желудок, к моему счастью, не противился – ему было все равно. Может, пища и хранила какой-то вкус, однако я не замечал, глядя на понурую голову, с макушки которой свисала одинокая нитка голубых волос.
Я проглотил кипяченую воду с парочкой каких-то овощей, неохотно доел липкое пюре и запил все это неплохим компотом. Характерно цокнув, поднос с грязной посудой разлегся на столике.
Разрушив неровный гул тишины, я вздохнул:
– Этой ночью… – начал я, пытаясь забыть про стискивающую боль и неровное дыхание, – мне приснилась жена. Я же рассказывал, как мы познакомились?
– Да, рассказывали, – прощебетала Алеся.
– Верно… На годовщину нашей свадьбы я подарил ей платье… Пришлось одалживать деньги у друзей, чтобы купить его… потому что такое платье нельзя было найти на нашем рынке… Сколько времени я потратил, уговаривая друзей подыскать непременно особенное, красивое… И они достали. Наступил тот самый праздничный момент: помню, мы были одни тогда, сидели на кухне. Вечер, ни родственников, ни друзей, только Настя и я. Мы ели бутерброды с копченой колбасой, нарезной салат, а запивали это горячим чаем, и чай заедали конфетами…
