Глава 1
– Петька! Петька-а-а! Ты что дома сидишь? Выходи на улицу! Тут такие дела происходят, а ты дома сидишь!
Находясь дома, Петя услышал громкий крик соседа по переулку. Это был Генка Васильченко. Он проживал в таком же, как у его родителей, доме одноэтажном, двухквартирном с большим двором. Таких домов в переулке было много. Они стояли в два ряда. По одной стороне три в ряд, по другой два. И в каждом из них проживали друзья, а то и не по – одному. Каждый ряд начинался одноквартирными домами, стоящими за высокими заборами. Все в переулке эти дома называли загадочным словом «особняки». Какой смысл вкладывали в это слово взрослые, дети не знали. А вот дети, которых в переулке проживало множество, понимали это название, как дома не входящие в переулок, проживающие отдельно от всех.
Особняки прятались за высокими сплошными заборами. Жизнь в них была засекречена. Выходили они своими калитками на улицу, поэтому тех, кто проживал в них, не знали даже пронырливые, все на свете знающие, дети. В одном, кажется, проживала корейская или китайская семья, но это рассказывалось, как легенда.
Они не держат никакой скотины: ни птицу, ни корову, ни поросят, а выращивают собак и ими питаются. Так ли это? Никто толком не знал, но из-за забора частенько слышался собачий лай. И, хотя собак держали почти в каждом дворе переулка, такая легенда ходила только про них.
Стоящий напротив второй особняк был вообще для ребятни тайной за семью печатями. Кто там проживает, имеются ли в семье дети и все прочие вопросы для них так и оставались вопросами.
Жизнь в переулке была тихой, дружной. Несмотря даже на то, что среди проживающих были и скандальные тётки, но это не нарушало общую идиллию, которую, похоже, создавали мужчины.
Жители переулка были ещё довольно молодыми. Их объединяли общие интересы: то мужики на рыбалку все вместе организуются, причем семьями, с детьми, то договорятся все вместе по утрам проводить зарядку прямо здесь же, в переулке. Женщины тоже не отставали: вывозили организованно детей в областной центр в парк культуры и отдыха или в цирк, а то взрослые, сами все вместе, приобретут билеты в театр и дружно посетят спектакль в драмтеатре.
Проблем с транспортом никогда не было. В переулке проживало три профессиональных водителя, двое из которых работало водителями автобуса. Они всегда после работы приезжали домой на рабочих машинах и ставили их у своих дворов. Это происходило и в будние дни, и в выходные.
Бензин стоил в то время какие-то копейки и все без проблем скидывались на поездку, а водителю достаточно было у себя на работе на это время выписать путевку.
Соседи жили настолько дружно, что было даже такое, что семья вся куда-то уезжала и оставляла «на хозяйстве» одного подростка. Так за ним взрослые приглядывали по несколько дней: кормили его, следили, чтобы не пакостил, вовремя ложился спать, чтобы своевременно поливал огород или кормил скотину, ну, и конечно, чтобы подростка никто не обидел и не напугал.
Поэтому, при таких отношениях, вызвать из дома на улицу соседа не представляло чего-то необычного.
На крик Генки Петя вышел на крыльцо своего дома и спросил:
– Ты чего это горло рвешь? Что случилось?
– Как это что? Ты что, не слышал что ли? Наш космонавт в космос полетел. Вот только я не запомнил его имени и фамилии.
– Вот, чтобы знать, кто он и как его зовут, я дома сижу и слушаю новости по радио.
– И что, уже услышал, знаешь имя?
– Да знаю, запомнил. Фамилия его Гагарин, а имя Юрий Алексеевич!
– Ты правду говоришь?
– Да! А зачем мне врать-то?
– Здорово! Я теперь тоже запомню. А теперь пошли к дворцу культуры. Туда уже все пацаны побежали. Там, наверное, будет что-нибудь интересное.
От переулка до центра городка было совсем недалеко.
Городок очень маленький. Да и какой это «город», одно название. Он стал городом всего-то четыре месяца назад, с нового года. До этого был поселком, таким небольшим, что пацаны его с востока на запад пробегали за каких-то полчаса, а с севера на юг минут за пятьдесят. Зато теперь, когда их поселок сделали городом, он стал прямо на глазах преображаться.
Центральную улицу очень быстро заасфальтировали, разделив всю ширину на две проезжих дороги, и посредине устроили тоже широкую пешеходную аллею. Вдоль улицы стояли дома в два-три этажа по одной стороне, а сейчас уже достраивают четыре четырехэтажных дома с большими магазинами по другую сторону улицы. Но это еще не всё. В самом конце этой улицы начали строить совершенно новый микрорайон. Раньше такого слова даже в обиходе не было. Все проживали по «кварталам», а тут микрорайон номер один. Пацаны сразу решили, что если он номер один, то будут и второй, и третий и ещё много-много! И их город быстро вырастит до размеров областного! Ещё бы! Ведь этот самый микрорайон застраивают «высотками» в пять этажей, и строят быстро, не из кирпича, а бетонными панелями размером с целую стену. Так что за день ровно на этаж поднимают новый дом. Это вам не по кирпичику собирать дом! А сколько их таких одновременно строят? Пожалуй, штук восемь, не меньше.
И тут же, в этом первом микрорайоне строят новую школу.
Но что это за школа!
В их поселке, конечно, были школы и не одна, а две. Обе одинаковые, двухэтажные, расположенные недалеко друг от друга. Одна восьмилетняя, находится в самом центре, рядом с дворцом культуры, вторая – чуть дальше от него, средняя.
Проект у школ один: на первом и на втором этажах просторные холлы, а вокруг них учебные классы. И всё, больше ничего нет, если не считать просторных школьных дворов. Ни тебе столовой, ни спортивного зала, что уж говорить об актовом.
Главной достопримечательностью обоих зданий были установленные на верхней части широкой и довольно просторной входной лестницы по два громадных бетонных шара. Высота каждого из шаров превышала рост
среднестатистического пятиклассника.
Что они собою олицетворяли?– было никому доподлинно не известно. То ли они изображали большие макеты глобусов, тогда зачем их два? То ли изображали круглые недоступные куски гранита, которые предстояло разгрызть каждому школьнику, тогда почему их всего два, ведь предметов в школе изучается больше?
Зато оседлать верхом эти шары мечтал каждый учащийся.
Поначалу их красили в сочный голубой цвет. Но седоки очень быстро оббивали крашеные бока этих шаров. Приходилось их постоянно подкрашивать, а это приводило к лишним затратам школы и испорченной одежде учеников. Ведь никто из них не дожидался, пока краска на шарах высохнет. В конце концов их красить перестали и стали белить известью. Побелка держалась ещё хуже, поэтому к концу учебного дня первого сентября шары становились уже не белыми, а серыми, и вечером техничка их подбеливала до окончания завтрашнего дня. А малолетние верхолазы – высотники втирали в себя побелку настолько надежно, что полностью очистить школьную форму становилось невозможным, и всех, кто забирался на шары или хотя бы пытался это сделать, было очень легко вычислить. С ними разбирались классные руководители, завучи и даже директор. К огромному их удивлению количество провинившихся девочек ни уступало количеству мальчиков с такой же провинностью.
