Остался один последний солдатик, – подумал Тимофей, хладнокровно наблюдая из своего укрытия за тем, как содрогается в предсмертных конвульсиях пришпиленный буровым маркером к стене особист. Остальных прихлопнули другие зеки или эти…твари. Тимофей поёжился от всплывших в памяти картин пережитого. Чтобы отвлечься, он ещё раз пролистал дрожащими негнущимися пальцами вкладки на своём взломанном лаптопе, но камеры не фиксировали никакого движения. Засел, гад. И шкуры эти…растеклись, небось, по полу где влаги побольше или в вентиляцию заползли, и ждут. Чего, спрашивается, ждут? А чёрт их знает! Выяснять охоты не было. До спасительного грузового лифта каких-то триста метров – всего два блока, соединённых заставленными оборудованием узкими коридорами: комната отдыха и инструментальная кладовая. Если кладовка заперта, можно обойти через ремонтную станцию и дополнительный складской блок – его не запирают никогда. Тишина. Лишь монотонный гул вентиляции, слабеющий хрип тяжело расстающегося с жизнью особиста да флегматичный писк аварийного зуммера. Он ещё раз нервно перелистал вкладки. Рискнуть?
1.Инцидент
Все началось с Нелли. Никто в точности не знал, за что Нельсон Петерсон угодил в шахты Города 4, но учитывая его странности и тот факт, что Город 4 – самое изолированное от большей части человечества место даже по меркам Лунных колоний, куда в принципе ссылают только самые безнадёжные отбросы общества, это должно было быть крупное массовое убийство с особой жестокостью, не меньше. Ну или промышленный шпионаж глобальных масштабов, как в случае с самим Тимофеем. Но, говоря по правде, с мозгами у Нелли такая беда, что даже самое безобидное массовое убийство могло бы стать для венца его криминальной карьеры прыжком выше головы. Вообще-то, Нелли был мужик тихий и нелюдимый, не слишком ценящий человеческое общество. Мягко говоря. Вряд ли он когда-нибудь сказал кому-то из зеков больше трёх слов, да и те: "иди в жопу". Трудился Нелли всегда один – на передовой, так сказать – в новых забоях, куда иногда даже коммуникации полностью не были подведены.
В тот день Громила Барри, остановивший работу, чтобы немного отдохнуть и промочить горло, услышал из забоя Нельсона истошные душераздирающие вопли и отправился проверить, доложив о происшествии в общий комм-чат. Хотя Город 4 и населяли самые мерзкие сволочи, которых только способна породить человеческая раса, между собой они конфликтовали редко, чтобы не сказать вообще никогда. Дело в том, что даже самый мерзкий неисправимый маньяк-убийца хочет жить, а Город 4 – единица, находящаяся на полном материальном и техническом обеспечении. Все доступные для извлечения ресурсы подсчитаны, и ежемесячный план, учитывающий физические и технологические возможности полутора десятков тысяч обитателей поселения, должен соблюдаться неукоснительно, иначе в поставках продовольствия можно будет вдруг не досчитаться пары-тройки контейнеров, да и системы энергоснабжения и жизнеобеспечения, находящиеся под полным дистанционным контролем корпорации, могут внезапно отключиться и перейти в аварийный режим. Таким образом каждый любитель ломать кости и крошить черепа твёрдо знал, что норма плана отправленного им в утиль или на больничную койку шахтёра ляжет в том числе и на его драгоценный хребет, который обязательно сломают если бригада не досчитается продовольствия за следующий месяц. Ни тебе охраны ни надзирателей, ни смертельной угрозы со стороны более сильных и агрессивных зеков – каторга мечты. В общем, ещё до того, как спуститься на восемнадцатый ярус, откуда доносились вопли Петерсона, Барри уже знал: последнее, что он может там увидеть – это избиение или изнасилование.
"Скорее всего нога попала в трещину и сломалась. Или осколок породы отскочил во время бурения и попал в глаз. Так часто бывает с теми, кто пренебрегает техникой безопасности." – рассуждал Громила, протискиваясь в узкий лаз. То, что он увидел в забое Нельсона сначала удивило, а затем и испугало повидавшего многое на своём веку 52-летнего наёмного убийцу.
Нелли стоял на коленях, прижав руки к лицу и вопя как все мученики ада разом. Верхняя половина его тела до середины груди была измазана какой-то чёрной жижей, здорово напоминающей нефть, однако Барри точно знал, что на Луне нет даже следов нефти – для этого нужно, чтобы миллиарды лет назад на ней водились динозавры. Когда пять минут спустя Тимофей добрался до забоя, там уже было прилично народу. Барри пытался говорить с Нелли, спрашивал, что случилось, порывался оторвать его руки от лица, но все безрезультатно – тот продолжал безудержно орать, не позволяя прикасаться к рукам и лицу. Вдруг его вопль подскочил сразу на октаву выше, послышался странный треск, из-под пальцев Нелли веером брызнула кровь, и кожа быстро начала сползать с его рук и головы, оставляя лишь желтоватую кость без следов мяса. Тело Нелли забила мелкая дрожь, вопль перешёл в тоненький писк, а воздух наполнился едким запахом мочи и кала.
Люди ошалело, в гробовом молчании наблюдали за происходящим. За спиной Тимофея кто-то начал громко извергать содержимое желудка, ещё кто-то неразборчивым речитативом молился на испанском.
–Какого-хрена-какого-хрена-какого-хрена-какого…-монотонно бормотал кто-то, стоящий справа.
Несколько мгновений спустя Нельсону Петерсону уже нечем было кричать, из его грудной клетки послышались бульканье и натужные хрипы, тело изогнулось дугой, будто через него пропустили высоковольтный разряд, и замерло. Шкура Нельсона с влажным чмоканьем плюхнулась на землю, все остальное рухнуло рядом в ворохе одежды. Но на этом ужас не закончился – блестящая от крови и свежего подкожного сала кожа конвульсивно дёрнулась…и начала подниматься. Это было похоже на то, как человек постепенно выходит из воды на берег: сперва показалась голова с мокрым от быстро застывающей крови ёжиком волос, затем – плечи со звёздами и крестами татуировок, впалая волосатая грудь, живот.
