Люди бывают значительно хуже зверей.
К счастью, это лишь иногда.
В остальное время они – все-таки – Люди.
ШАСЕРРА.
Это было похоже на какой-то сон, но сон кошмарный и ужасный. С неба посыпались миллиарды дроп-подов – прямо как потоки спор проклятых Пожирателей. Спасения – не было. И все знали это. Гулко завыла сирена… Немногочисленные силы ПВО вступил в неравный бой с армадой кораблей империи Террян… Но это было совершено безнадежно. Тысячи Воинов Огня, десятки тысяч автоматических турелей, собранных умелыми руками Касты Земли… ее Касты… против миллионов десантных кораблей и миллиардов модулей-дроп-подов… Спасения – не было. Выиграть этот Бой было невозможно. Можно было лишь немного отсрочить неизбежный конец. И она понимала это.
Синекожая девушка с фиолетовыми волосами, Шасерра, тогда еще просто Шасерра, без приставке О или Врэ, бездумно неслась по улице – в надежде найти какую-нибудь щель и Забиться, Укрыться, Затечь в нее как Червь или маленькое мохнатое существо с голым хвостом, обычно очень любящее покушать. Мыслей о достоинстве или работе уже не было. В голове крутилась лишь одна дилемма: что они сделают с ней, когда найдут: убьют сразу или убьют, хорошенько помучив? Наконец, она увидела развалины рухнувшего здания, его разбросанные поперек улицы обломки… а где обломки – там и щели между ними… Она бросилась в самую темную и широкую из них, упав на четвереньки и пошла от ужаса змеей – как самые древние предки всех Тау… За ее спиной хлопнули и распались дверцы успешно севшего дроп-пода Империи Террян. Из него выскочили огромные и страшные космодесантники с болтерами в руках и в кроваво-красных доспехах. Их стволы ощетинились на все 360 градусов и застрочили тяжелыми кусками металла по разбегающейся и прячущейся толпе представителей местного населения – работяг Касты Земли и мелких уличных торговцев Касты Воды. Шасерра в ужасе вжалась в остатки развалин, истекая липкой слизью от первобытного страха….
И на ее загривок легла огромная боевая перчатка одного из этих двуногих чудовищ, схватила и сжала горло… Сознание покинуло девушку. Это пришла ее смерть? Наконец-то!
Но это был далеко еще не Конец. Резким сильным рывком вытащив из-под бетонной плиты ее неподвижное тело, пропахший внутри своей многослойной кирасы потом и пивом космодесантник встряхнул его, посмотрел в закатившиеся желтые глаза и пробормотал:
– Ну-ну! Будешь прикидываться мертвой, змеюка? Не позволю! Во славу бессмертного Императора ты еще послужишь нашей инквизиции для ее Опытов!
Очнулась Шасерра уже в огромной комнате, куда победители стащили и набили всех пленных представителей империи Тау. Их было на удивление много: в зал, где обычно обедали едва ли десять, по праздникам – двадцать существ, сейчас набилось пять-шесть сотен. Они стояли как сельди в бочке, притиснутые друг к другу невиданным ранее уплотнением и исступленно дышали. А что им еще оставалось? Тихо стонал раненный в голове ремонтник канализации Зург’да Нарг, тихонько посапывал от напряжения и беспокойства над телом быстро приходящей в чувство зеленоволосой девушки дантист Фир’ра Мот… Но она, вроде, ожила? Ожила. Что он еще мог тут сделать? Все зубы ее, похоже, целы… И он обернулся к заплакавшему на руках стоявшей за его спиной кормилицы синекожему младенцу. Дитя не понимало, что его ждет в ближайшие часы. Но оно уже хотело кушать, пить и нормально дышать. Ни то ни другое, ни третье было здесь не возможно. И ребенок бился в неконтролируемой истерике в коробке на груди у тетки. Ее глаза были расширены от бесконтрольного ужаса. Она спросила врача:
– Что мне делать?! Что мне теперь делать?! Мне доверили этого зародыша, а теперь… Мы все здесь умрем?
– Наверное, да. – честно ответил посеревший лицом врач. Врать не было уже смысла. Ребенок – ничего не понимал, а все окружающие – и так это хорошо знали. – И тот, кто погибнет позже, позавидует тем, кто погиб раньше.
– Вы уверены?! – спросила оранжеволосая девушка, вцепившаяся когтями в ногу и бок своего почти бритого наголо (с белым ирокезом на макушке) мускулистого парня из разнорабочих крекерного завода. Он – тоже стоял и едва заметно вибрировал от страха, но еще как-то последним усилием воли держался. А в ее красных глазах уже читались отблески Безумия.
– Я… на этот раз, впервые в жизни… я ничего толком не знаю! – обреченно бросил Фир’ла Мот. – Но мое мнение уже и не имеет значения! Все, что я тут могу – это лечить, приводить в чувство, спасать жизни… как могу и как умею.
– Вы спасли и меня? – спросила Шасерра, понятая на ноги чьим-то сильными руками за спиной. – Зачем?
Толпа качнулась, стало едва заметно посвободнее…
Ажурные решетчатые двери в металлической (прутьями) перегородке посреди залы открылись, в давку тел вбросили еще троих несчастных – новых пленников, истыканных какими-то длинными иглами. Знали или безвестные мастера Касты Земли, ловко и умело гнувшие под высокой температурой эти вензеля, что чрез много лет они будут украшать не столовую залу, а импровизированную темницу для сотен пленников? Над толпой загремел громовой голос старшего по взводу космодесантников, одноглазого ветерана-сержанта:
– Десятеро – на выход! Хватайте их и тащите! Брату-библиарию нужны свежие Тау! Быстро! Шевелитесь, сосунки! И почему я не на передовой?!
Два ражих молодца с болтерами наперевес, вальяжно свисающими на ремне с плеча почти на уровне живота, начали выхватывать из толпы трепещущих ящеров одного за другим обмякавших от страха пленников. Их командир – сержант – заорал:
– И не позволяйте им падать! Пускай топают своими ногами! Пинками их под зад! Без жалости и снисхождения! Это – проклятые Ксеносы! Мать их за ногу, в рот им ноги, блин!
Последней схватили фиолетоволосую Шасерру. Почему ее – не понятно. Она, вроде, стояла не с краю, а в гуще толпы. Но трехметровый космодесантник углядел в толпе ее взлохмаченную темно-синюю прическу, запустил лапу поверх голов и вытащил девушку в коридор прямо за волосы. Пинок под зад… и он ударил ее в спину прикладом тяжелого болтера, рыгнув (или рыкнув?):
– Шевелись, цветная змеюка!
– Топай-топай! – добавил второй, тоже пнув ее в зад так, что она полетела вперед по коридору почти кубарем.
Но упала она лишь в конце коридора – на колени, перед тушей широко расставившего ноги огромного космодесантника в черной как смоль униформе. Он поднял к глазам портативный планшет, поглядел на его значки и занес туда электронным пером новую запись: «самка, темно-синий окрас, недавно созревшая». Затем он брезгливо посмотрел на лежащую на четвереньках девушку Тау и произнес:
