— Эванис Стомрис, за совершённое преступление против императорской власти, заговор с целью убийства, вы приговариваетесь к смерти и конфискации всего имущества в пользу империи, — голос судьи был суров и холоден, он совсем не сочувствовал обвиняемому.
— Ювилия Стомрис, ваше участие в заговоре не установлено, поэтому вы приговариваетесь к выселению из столицы на три года, из имущества можете забрать только личные вещи. Приговор должен быть осуществлен в течение трёх дней. Приговор понятен?
— Да, вир судья, — тихо ответила я, ощущая, что у меня так свело мышцы, что шея одеревенела, а во рту пересохло. До последнего не верила, что не отправлюсь на плаху вместе с мужем. Даже смотреть на него не было желания. Ему всегда всего было мало, а хотелось многого. О том, что ему должны предоставить, он мог разглагольствовать бесконечно.
— Лорд высшего звена Силрус, я возражаю, — голос дознавателя звучал возмущённо. — Она не могла не знать, она же его жена и человек, а значит, виновна!
Его хлёсткие фразы отражались от стен, и я вздрагивала от каждой новой.
— Лорд высшего звена Тронсовар, вы не нашли никаких доказательств, подтверждающих ваши слова, так что вина не доказана! Ваши эмоции неуместны!
Было слышно, как дознаватель со свистом втянул воздух, но более ничего не добавил.
Муж всё-таки влез в заговор против императора. Чем это могло ещё закончиться для нас? На что он надеялся? Что люди победят вингов? Смешно.
Люди пришли на земли крылатых давно, спасались от гонений в своих исконных королевствах. Раса вингов, то есть крылатых, не гнала переселенцев, но и милостями не осыпала. Я бы сказала, что они просто терпели людей на своих землях. Зла не причиняли, но и радушного какого-то взаимодействия не предлагали.
Однако люди нигде спокойно жить не могут, поэтому спустя какое-то время стали слышны идеи, что людскую расу притесняют, необходимо дать возможность занимать ключевые посты в империи, уравнять в правах с вингами.
Спрашивается, а с чего исконные жители этой земли должны хотеть наделять пришлых хоть чем-то?
Все эти радикальные настроения лет сто бродили среди масс, пока наконец, не сформировался заговор с целью убийства императора и смены власти в империи Лировингии.
Мой муж именно в нём и умудрился принять участие, грезил большими должностями и богатствами, за что теперь отвечать нам обоим.
Радовало, что более никого не было, я и так росла с пожилым отцом, который меня выдал замуж за Эваниса, хотя я просила этого не делать, но он настаивал. И умер через полгода после свадьбы. У мужа также не было родни, так что и заступиться за меня было некому, поэтому решение судьи меня удивило.
Я перевела взгляд на вира Кристофа Тронсовара, лорда высшего звена, главу следственного отдела. Он больше всех ратовал за наше совместное наказание. Его холодный взгляд был устремлён прямо на меня, челюсти крепко сжаты. Весь его вид говорил, что он не согласен с приговором, но перебить судью не мог.
За что он так меня ненавидит, было совершенно непонятно. Он был абсолютно уверен, что я поддерживала решение мужа. Но мужчина ошибался. Узнала я обо всём, только когда в наш дом вошли следователи и зачитали обвинение. Видела, как побледнел и испугался муж, его злобное отчаянье. Вот тогда я и поняла, что всё это правда.
— Лира Стомрис, вы свободны. — Отодвинулся стражник и дал мне пройти.
Я шла, будто во сне. Никто не предложил мне вызвать извозчика, а в тюрьме не давали держать деньги при себе, поэтому всю дорогу до дома пришлось преодолевать пешком. Шла часа два, так как еле переставляла ноги, кружилась голова. Мне вообще казалось, что ещё чуть-чуть и я упаду посреди дороги.
В голове билась фраза судьи «Три дня»! Ведь надо куда-то уехать, но куда?
В доме меня ожидала только одна живая душа — повариха, которая раньше работала у нас с отцом. У неё не было семьи, так что меня она любила как дочь, которой у неё не было.
— Боги, ты вернулась, моя крошка! Вернулась, — причитала она, увидев меня на пороге дома. — Я уже и надеяться не смела. Этот полоумный ввязался всё же в неблагодарное дело, пусть покарают его боги.
— Завтра покарают, — устало ответила ей. — Приговор приведут в исполнение.
— Он сам виноват! — Женщина упёрла руки в бока. — Пусть и отвечает! Чуть тебя за собой не утащил, ирод!
— Лира, мне в три дня наказано покинуть столицу, так что нужно придумать, куда ехать, взять можно только личные вещи, — всхлипнув, сказала ей.
Я села в кресло, обхватив себя руками, меня знобило.
— Куда ехать без денег и имущества? Я не представляю, — тихо шептала, смотря вперёд, но не видя ничего.
— Как куда? Едем к твоему дяде! — Лира Мросис, будто не понимала, какие ещё могут быть варианты.
— Ты имеешь в виду к дяде Нистосу Протрису? — недоверчиво спросила её. — Маминому брату?
— Конечно.
— С чего ты взяла, что он примет меня? Мы не виделись с ним ни разу, мама умерла уже двадцать два года назад. А я к тому же жена имперского преступника, казнённого за измену. Думаешь, он с радостью меня примет?
— С радостью или нет, но примет. Ты его родная кровь и плоть, так что за порогом не оставит. Не по дорогам же нам скитаться без денег? Приедем к нему, а там думать будем, искать выход.
— Может, ты и права, — тихо произнесла в ответ.
Теперь, когда есть хоть какой-то план действий, дышать стало легче.
Эва накормила меня ужином, так как в тюрьме хоть и не морили голодом, но разносолами не баловали, да и какой аппетит, если тебя вот-вот приговорят к лишению головы. Меня бесконечно подташнивало от ожидаемой участи, поэтому ела я редко.
Исхудала за последний месяц до костей.
— Кушай, деточка, тебе силы нужны, чтобы всё пережить, а в тебе и душе зацепиться не за что, — приговаривала кухарка, поглаживая меня по спине. — Скоро всё наладится, вот увидишь.
— Не верю я, что скоро наладится, не знаю почему, но не верю, — ответила ей. Не было во мне этой уверенности, сама не знаю почему. Какая-то обречённость поселилась внутри, заледенела душа.
Будто в ответ на это в дверь раздался стук. Даже не так, в неё барабанили, будто опять стража явилась. Я вздрогнула и уронила ложку.
— Боги! Это ещё кто? — спросила лира Мросис, подходя к двери.
В дом вошёл лорд Тронсовар. Весь его вид выражал злобу.
— Вам удалось улизнуть, лира Стомрис, но это только в этот раз, — буквально прорычал он. — Но не начинайте этому радоваться! Я буду следить за вами. И рано или поздно я докажу, что вы достойны разделить участь своего мужа! Вы не имеете права ходить по землям империи после содеянного! Вы мне омерзительны!
Я смотрела на него, сжав руки под столом до синевы. Вот он мой страшный кошмар, который хочет сжить меня со свету. И, доказать, что я ничего не знала, не представляется возможным, поэтому я и не пыталась больше. Всё, что могла, рассказала на процессе. Что ещё я могу добавить?
