Ирина Иванцова - Штришочки

Штришочки
Название: Штришочки
Автор:
Жанр: Современная русская литература
Серии: Нет данных
ISBN: Нет данных
Год: 2018
О чем книга "Штришочки"

Автор сборника рассказов не давит на читателя, не морализирует, он простым и лаконичным языком живо, искренне и с юмором повествует о людях разных поколений и об их отношениях с друзьями, любимыми и родственниками.

Бесплатно читать онлайн Штришочки



ШТРИШОЧКИ


Я безумно люблю яблоки,

поэтому иногда пишу огрызки.


Пятое измерение


В нашем трехмерном мире выделяют ещё и четвёртое измерение – время. Тогда невольно закрадывается вопрос: время характерно только с точки зрения человеческой жизни или нет? Является ли человек «изобретателем» времени, исходя из самого факта своего существования? Но и деревья растут, стареют и умирают… следовательно, и над ними властвует время. Или они этого не осознают? И тогда всё дело в этом осознании, осмыслении времени, как единицы, влияющей на тебя? О! это слишком философский вопрос… и ответу на него, скорее всего, посвящены диссертации, научные трактаты и монографии.

А человеку известно лишь то, что время есть величина, влияющая на его жизнь самым причудливым образом: то сжимаясь, то растягиваясь, а то и вовсе останавливаясь.

Однажды Наташа, моя милейшая подруга, сказала: «Ну, ты ещё молодая, ты этого ещё не знаешь, а я-то точно ощущаю на себе, как мой внутренний возраст остановился, а тело почему-то продолжает стареть. И так это странно: с наружи ты один, а внутри другой.»

Мне ли не знать! Ещё как я это знаю. Просто до сорока этого не осознаешь – у тебя ещё почти всё в гармонии, а посему не замечаешь, что полжизни уже пролетело. кажется, всё ещё только началось, всё ещё впереди: все желания ещё новы, сил много, глаза горят, времени целая жизнь – и посему всё откладываем на какое-то призрачное «потом», которое не наступает, а жизнь фатально катится к концу. И вдруг понимаешь, что так и не съездил в Рио-де Жанейро, не полюбил Милитрису Кирбитьевну, не написал книгу, не признался в любви тому, кого помнил всю жизнь и даже так и не сходил в Третьяковку.

Но речь, собственно говоря, не об этом. И время упомянуто лишь затем, чтобы обозначить его цифрой четыре – «четвёртое измерение». Но хочется поставить вопрос (о, ужас! Вдруг он уже стоит, а я об этом ничего ещё не знаю! Хотя, тогда мой плагиат невольный, и, следовательно, простительный), повторюсь, хочется поставить вопрос о пятом измерении, неизбежно властвующем над нами. Это образ.

Образ как форма существования слова, понятия. Образ как вариант мысли, ещё не оформившейся до конца в ту самую минуту, как он возник, но похожий на зерно, которое возьмут, высадят, взрастят. И оно, видоизменяясь, станет идеей, получит своё развитие, оформившись в рассказ, картину, скульптуру, став тем самым образом, который и составляет основу творчества.


Вечное пушкинское


Раз один – то, значит, тут же и другой! Помянут меня, – сейчас же помянут и тебя.


М. Булгаков «Мастер и Маргарита»


Что испытывает Пушкинский Сальери, когда смотрит в глаза Моцарту, понимая, что заглядывает в самую вечность? Что испытывает Сальери не в тот момент, когда яд уже в бокале, а каждый день, видя Моцарта перед собой? Что чувствует один профессионал (и к слову сказать, высокого уровня), глядя на другого мастера, принадлежащего чему-то надмирному?

Тоска… единственное, что приходит на ум. Тоска, от которой нет спасения, та, что ставит человека на грань отчаяния и заставляет совершать самые ужасные поступки. Тоска по несбывшемуся, тоска неизбежности, тоска невозможности постичь почему мир (с его, Сальери, точки зрения), так несправедлив. Тоска от того, что Моцарт словно украл его славу, его право на вечность, его жизнь.

Отчего всё одному? За что? И увы, ответ один – ни за что, а почему-то. И это «почему» там, на небесах. И ответ тоже там, и спрошено будет тоже там, потому как это дар, не принадлежащий человеку, а данный. Не выработанный упражнениями, не созданный умом или ставший результатом творения рук человеческих, а факт чей-то жизни. Радость? Проклятье? Мука? Счастье? Бог весть… просто факт. Просто всё так, как есть и за него будет спрошено. И, боюсь, ой как спрошено… так, что там Сальери, возможно, будет ликовать, что здесь ему этого не дано, что не надо платить собственной душой за земные слабости: желания полениться, поболтать по телефону, похохотать в киношке, полежать на диване от усталости (хотя я это всё, безусловно, не о Сальери).

Сальери… а что Сальери? Он просто сам так решил, что Моцарт его проклятье. Сам решил, что зависть может жить в его душе, что там есть для неё место.

Ему всего лишь надо было принять другое решенье: отказаться от зависти. Трудно? Да. Но возможно.

Отказаться – и наслаждаться музыкой… Моцарта.


P.S. Хочется верить, что это всего лишь трагедия литературного персонажа. Ведь, в самом же деле, не травил Сальери Моцарта. Знал ли об этом Пушкин? Конечно, знал… но.


Важное


День проходит за днем. И с одной стороны, будто бы движение, но это всего лишь круговерть одинаковости, а с другой – кажется, что жизнь стоит на месте, ничего не происходит.

И мы совсем не замечаем движения. Ну, разве только устало падая в кровать, ловим себя на мысли: «Вот уже и ночь. Как быстро промелькнул день. А как хотелось бы успеть…» – и засыпаем.

Но жизнь движется неумолимо. И понять её движение можно только умом, а почувствовать нельзя. И это самая коварная человечья ловушка, сгубившая сотни талантов, которые так и не успели раскрыться. Не хватило времени.


Вечное


Ничто не вечно… Всё умирает, становится пеплом: великие люди, гениальные произведения искусства, сметаются царства, гибнут империи, сходят в небытие злодеи и праведники, стирается даже истинная память, подменяясь удобными фактами, выстроенными в угодном для кого-то порядке.

И только слово вечно. Сказанное, оно живет в преданиях, пронзает время, мчится, трепещет, вырывается из рук тех, кто пытается его убить, замалчивая и искажая, – и поднимается над головами людскими, над суетным. За правду, за истину.

Слово вечно в сердце человечьем, пока жив человек, вечно в душе его, когда поднимается она в небеса.

Это то единственное, что уносим мы в мир иной. Прекрасное, нетленное богатство.


Быт


Быт лишает человеческие отношения тонкости, особого рода нежности. В быту кожа грубеет, нарастает благоразумный жир. Как защитная реакция? Как уступка житейским удобствам, где нет места «сюсюканью», где можно огрУбиться и тупо скатиться на диван или ходить в замасленном халате, перестать испытывать радость от того, что просто вместе, просто рядом? Или это броня такая, защищающая человека от жизни самой?

И вот уже отношения плавно текут по раз и навсегда отработанной схеме: и движения сведены к минимуму и заранее известны, эмоции предсказуемы, слова стандартны до тошноты. Словно в театре в сотый раз играем один и тот же спектакль.

И это жизнь…


6. Счастье


Человек, с одной стороны, всегда хочет счастья, молит о нём, ничего он более так не жаждет, как его. А с другой стороны – всё время ускользает от него, словно избегает, будто даже сама мысль стать счастливым кажется ему невыносимой.


С этой книгой читают
Автор сборника рассказов не давит на читателя, не морализирует, он простым и лаконичным языком живо, искренне и с юмором повествует о людях разных поколений и об их отношениях с друзьями, любимыми и родственниками.
Небольшой рассказ о небольшом человеке, живущем в небольшом городке, с небольшими запросами. Это история о простой женщине, каких в нашей стране много, и это типичная история, каких в нашей стране много. Такая аннотация и должна быть у этого рассказа. Если вы хотите прочувствовать всю суть существования в вышеописанных условиях, то вам понравится данный рассказ. Книга содержит нецензурную брань.
Есть вещи, которые помнятся всю жизнь, есть люди, которые проходят через нашу жизнь красной нитью. Есть события, воспоминания о которых согревают нас и мотивируют жить дальше. Это пространство – это Незабудье…
Данная книга является информационно-литературным произведением об истории возникновения и успеха легендарного музыкального проекта «А. НЕМЕЦЪ», и предназначена для широкого круга читателей, а также для отечественных и зарубежных подвижников и специалистов, осуществляющих исследовательскую деятельность в сфере неформальной культуры, массовой социологии и практической мистики. Книга состоит из двух томов (17 книг), публикуемых в серии «Всемирная Би
Диа Айрос, автор колонки «Сплетни» в местной газетенке, клейменый Сплетником. Салермо – маленький городок, но большинство жителей этого городка встрепенулись, узнав, что пропал дневник главного интригана, который хранил все тайны. А сам Диа найден мертвым. На его похороны пришли только его подруги, которые не могли поверить в версию о самоубийстве и начали собственное расследование, окунувшись в тайны и ложь маленького городка и его жителей. Книг
В книге известного социолога представлен анализ русской литературы второй половины XIX – начала XX в., рассматриваемой как социальный институт: писатели, издательское дело и книжная торговля, журналы и газеты, библиотеки, чтение, взятые в их взаимосвязи и взаимодействии. Особое внимание уделено писательским гонорарам, популярности конкретных писателей, «укоренению» детектива в России, лубочной словесности, становлению системы литературных премий.
Исследование профессора Европейского университета в Санкт-Петербурге Сергея Абашина посвящено истории преобразований в Средней Азии с конца XIX века и до распада Советского Союза. Вся эта история дана через описание одного селения, пережившего и завоевание, и репрессии, и бурное экономическое развитие, и культурную модернизацию. В книге приведено множество документов и устных историй, рассказывающих о завоевании региона, становлении колониального
1. Укрощение дикого миллионераДикарь из леса с миллионным состоянием, загадочной тетей, которая все знает и душевной травмой? То, что нужно одинокой журналистке, чтобы и дела свои поправить благодаря сенсации и личную жизнь наладить.Вот только этот варвар целует и обнимает, не спрашивая согласия. И приходится бежать от него, сломя голову, плюнув на романтику и работу…А тут буквально на дороге валяется… ой встречается другой миллионер. Джентльмен
Генрих Шлиман, знаменитый немецкий археолог, был с детства захвачен великой и страстной мечтой. Он наизусть знал «Одиссею» и «Илиаду» Гомера и «Энеиду» Вергилия. В детстве он познакомился с ними в плохом немецком переводе, но позже, уже будучи взрослым, выучил древние языки, чтобы читать и перечитывать свои любимые поэмы. Он страстно верил, что народ не может ошибаться, что описанные Гомером Троя и ее «меднобронные» защитники и противники действи