Одна из палат в наркологической клинике. Больные лежат на кроватях в бессознательном состоянии. На каждой кровати сидит по чертенку. Черти болтают ногами, залезают в тумбочки к больным, едят какие-то сладости, фрукты, вытащенные из тумбочек. Больные ворочаются на кроватях, стонут, но не просыпаются. Черти подходят к больным, поправляют одеяла, щупают пульс.
1-й черт (обращается к другому черту). Вот ты как все-таки думаешь? Алкоголь – это яд или не яд?
2-й черт. Не знаю я ничего. Не мое это дело. Неинтересно мне это. Яд, не яд.
1-й черт. Почему не поговорить-то, хоть и просто так. (Поет «Поговори со мною, мама, о чем-нибудь поговори». )
2-й черт. Ну, ладно, черт с тобой, давай поговорим, что ли. (Делается серьезным, расхаживает по палате, рассуждает.) Ты, стало быть, интересуешься, как вот, например, алкоголь, яд это или не яд? И я тебе скажу так, если бы это был яд, то на каждой, видимо, бутылке был бы нарисован череп с костями, и надпись бы стояла соответствующая – «Яд», а раз нет никакой надписи специальной и черепа нет с накрест лежащими костями, то значит, это никакой не яд. Это вот мое такое мнение.
1-й черт. Вот и я так же думаю. Если бы алкоголь был ядом, то вот они (показывает на больных) на кладбище бы лежали. И были бы они покойники. (Задумывается.) Да, конечно, не яд. Вот тебе и доказательство вспомнил. Смотри сам. Взять пять килограммов спелого терна, положить в бутыль и пересыпать сахаром.
2-й черт. Ой, только давай без рецептов. Это мне все уже надоело. Терн какой-то!
1-й черт. Нет, дослушай до конца. Значит так, положить в бутыль пять килограммов спелого терна, промытого и просушенного, засыпать сахаром, потом завязать марлей и поставить на солнце на шесть недель.
2-й черт. Ерунда какая-то! Ничего из этого не получится.
1-й черт. Нет, получится.
2-й черт. Нет, не получится.
1-й черт. Из терна не получится? Из промытого и просушенного?
2-й черт. Тебя самого надо марлей завязать и поставить на солнце на шесть недель.
1-й черт (смотрит на больных). Смотри, смотри. Зашевелились, занервничали.
2-й черт. А все это из-за твоих дурацких разговоров. А вот интересно, из бананов можно что-нибудь тоже сделать или только из терна, промытого и просушенного?
1-й черт. А почему же нельзя? (Достает банан из тумбочки больного.) Только они так вкусней, а потом можно шкурками бросаться.
Черти бегают по палате, дают друг другу щелбаны со словами: «Вот тебе промытого и просушенного», «Вот тебе пять килограммов спелого терна». Потом они завязывают одного из чертей полотенцем, приговаривая: «Завязать марлей и поставить на солнце на шесть недель».
В это время в палату входит делегация иностранцев, вместе с врачом, Галиной Ивановной Солёной. Черти прячутся под кроватями.
Галина Ивановна (оглядывая палату). Да вылезайте. Чего попрятались?
Черти вылезают, стесняясь, садятся на кровати, каждый к своему больному.
Галина Ивановна (обращаясь к иностранцам). Мы разработали новую методику лечения больных данного профиля. (Щелкает себя по горлу, черти тоже щелкают себя по горлу, переглядываются.) Собственно говоря, автором ее является профессор Тернов-Просушенный. Суть этого метода состоит в том, что мы материализуем известные всем галлюцинации больных данного профиля. (Щелкает себя по горлу.) Вот они! (С гордостью указывает на чертей.)
Черти смущенно поправляют что-то на себе, на больных. Иностранцы подходят к каждому из них, здороваются за руку.
Галина Ивановна. Оказалось, как, собственно говоря, и предсказал теоретически профессор Тернов-Просушенный, галлюцинации – это милые, наивные существа, страшные только на первый взгляд.
Черти вскакивают со своих мест, подбегают к иностранцам, пугают их, строят рожи.
Галина Ивановна (строго). Ну, хватит! (Еще строже.) Я сказала – хватит! (Черти послушно разбегаются по местам.) Так вот, эти милые, как я уже сказала, существа стали нашими сообщниками, то есть нет, не сообщниками, а помощниками. Они ухаживают за больными, контролируют пульс, больные к ним постепенно привыкают и начинают верить, что это младший медицинский персонал. Да и мы, признаться, тоже начинаем в это верить. В то, что они действительно являются реальными членами нашего кооператива, то есть нет, коллектива. (Торжественно.) И вот, наконец, последнее распоряжение профессора Тернова-Просушенного (смотрит в сторону чертей) – он распорядился выдать им настоящие медицинские халаты.
Черти кричат «Ура!», вскакивают с мест, бегают по палате, целуются друг с другом, говоря: «Понял? Мы теперь реальные члены коллектива», «Мы теперь будем младший медицинский персонал».
Галина Ивановна (после некоторой паузы, строго). Я сказала – хватит.
Черти разбегаются по кроватям, скромно садятся там.
Иностранцы. Fantastic! Great!
Галина Ивановна. Так вот. Работают они с огоньком, одним как бы своим присутствием создавая неадекватную обстановку, весьма близкую к виртуальной реальности. Мы, сотрудники клиники, также автоматически становимся участниками всего происходящего внутри нее. (Пауза.) Идея профессора Тернова-Просушенного заключается в том, что вот эти самые продукты воображения (указывает на чертей), реализовав себя в полной мере на медицинском поприще, уже ни при каких обстоятельствах не захотят вернуться назад, в подсознание вот этих наших подопечных. (Указывает на больных.) Таким образом, следствие (указывает на чертей) совершенно теряет связь с причиной (указывает на больных), а причина (указывает на больных), соответственно, теряет связь со следствием. (Указывает на чертей.) Возникшая таким образом полная дезорганизация между причиной и следствием, как считает профессор Тернов-Просушенный, и приведет ни к чему иному, как к полному и окончательному завязыванию, без зашивания.
Черти хватают полотенца с кроватей больных и завязывают их себе на шею, комментируя сказанное.
Иностранцы (восхищенно). Great! Fantastic!
Один из иностранцев. Я есть также врач. Я лечить больной. Я не хотеть верил. Теперь мы видел, что они
