Здесь нет инопланетян и звездолетов, вампиров и зомби. Это – не сказка.
Здесь красавицы не дают задротам и никто не находит чемодан с миллионом…
Здесь с первого удара могут покалечить или убить. Здесь часто убивают безнаказанно. От накопившейся злобы и или зависти.
За слово. За взгляд. За просто так!
Здесь люди умирают мучительно и некрасиво.
Здесь у каждого своя правда и свои мотивы.
Здесь впустую сгорают миллионы жизней, а сотни миллионов разуверились.
Здесь никто не свободен и у всех есть право выбора!
Здесь нет «хороших» или «плохих» героев – это не театр, здесь нет зрителей!
Это – полигон, где чудеса случаются каждый день!
ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В РЕАЛЬНЫЙ МИР!
– Ты же сказал, что берём только деньги?
– Деньги деньгами! А это то, за что нам… дали возможность их взять. Рули давай в темпе, рули!
– Нихрена себе возможность – два жмура и задница в мыле!
– Это ещё не мыло: мы нормально вышли. Отдаём кому надо посылку, получаем «зелёный билет». И через несколько часов ты уже топчешь песочек.
– Давай разделимся… до посылки? И отдадим не сразу. Заныкаем, место продадим, а? Кстати, чего там? Не даймонды?
– Бумажки… я проверил. Компромат по ходу. Советские еще протоколы, херня всякая. Он же бывший, а бывших не бывает… А вообще, ты прав. Пожалуй, половину я отдам тебе. Вместе с деньгами. С твоей частью. Мало ли! Замотаешь, чтобы я… не знал где. Куда ляжешь – тоже не говори. Телефонами не пользуйся никакими! Даже обычными. Интернетом тоже. А продавать не станем, только подстрахуемся. Выберемся, через неделю от нашей даты, я маякну на почту. Заведу новый ящик, ты в черновиках смотри. Помнишь хоть как? Ну и телевизор поглядывай. Но, надеюсь, в этот-то раз точно повезет!
Глава 1. Беседа с командированным
– Ты знаешь, мы с ребятами не раз спорили на одну тему. Я ее постоянно подкидывал, так или иначе – меня это всегда занимало. И в девяностые, и потом. Вот и ты мне скажи. Ты же, как я вижу, воробей стреляный… За речкой был, так ведь? Вот видишь, рыбак рыбака… И у нас… У каждого свои речки. Значит поймешь.
В-общем, сформулирую так: на ком грех, кто главный мерзавец? Тот, кто нажимает на спуск, или тот, кто отдал приказ? Кто настоящий убийца – киллер-исполнитель, или заказчик, приговоривший жертву?
Солдат – это мыслящий субъект, способный решать, кто останется жить? Или же он объект – машина для убийства, а фактически… наконечник копья, запущенного политиками?
Хороший солдат – это по умолчанию объект, ему не положено обсуждать приказы и задумываться над их целесообразностью. И ведущие религии его обычно оправдывали. А хороший киллер – это только солдат. Без романтики и рефлексий. Но ведь бывает и не война? Или всегда война? Комбатант – не комбатант?
Те же девяностые… Если ты полез в бизнес… или в другой окоп, то ты по умолчанию подписал путевку на охоту. На себя любимого, и на твоих близких. Надеясь, что может и пронесет. Но многих не пронесло.
А будешь батрачить – уже шансов уцелеть намного больше. Это уже не твоя война. Так… если только зацепит рикошетом… Столкнешься, например, неудачно на дороге с бандюками. А ты не крепкий орешек. Или шефа твоего решат попугать… и вальнут тебя. Шеф-то нужен, он, напуганный, платить будет, а ты – овца. Точнее баран. Жертвенный.
Надо тогда было для себя все это решить. Кто ты. Воюешь и пытаешься что-то отгрызть или плывешь в общей массе. И что есть грех и непотребство, а что дело богоугодное. В конце концов, должен же кто-то и регулировать. И движение на опасных перекрестках. И численность.
И казалось порою, да что там казалось, уверен я был, что все на этом свете не так просто. Надо кому-то очень высоко, выше, чем ты сейчас подумаешь, чтобы некоторые конченые твари зачем-то жили. Ускользали они самым невероятным образом. Какие-то необъяснимые стечения обстоятельств. Сидишь у своей речки, ждёшь, а мимо проплывают в основном безобидные и просто хорошие люди, которые и гибли-то как-то нелепо. Причем чем чище была их внешняя сторона, тем меньше у них было шансов.
Но я заметил одну вещь. Странную закономерность. Если человек ставил перед собой такую… мощную цель, и шел к ней, невзирая ни на что, то ничто его не брало. Надо только было спокойно и твердо двигаться вперед, как в ледяную воду входишь без дерганий и брызг – быстро и уверенно. Обожгло, но не сковало. И вперед, вперед, без остановок. Это кураж должен быть такой. Азарт, драйв, решимость. Замахнулся – режь! Тогда по лезвию пройдешь, но выживешь. Главное, настоящая цель должна быть не на войне. А за ней. Война, это я сейчас образно сказал. Она ж разная бывает, в том числе и с самим собой.
У нас был один товарищ… Вообще не рефлексировал. Спокойный как танк! Есть работа – работаем, нет – сидим, ждем. Светит солнышко – хорошо! Пошел дождь – тоже неплохо – посвежело, откроем зонт и идем дальше. Пришла война – надо воевать. Наверное, так и надо. Хотя…
Свои прелести в войне. Как бы это дико не звучало. Острые ощущения затягивают. Все ж, по-настоящему, ставка – жизнь и здоровье. А они, как говорят в страховых компаниях, бесценны. Гормоны играют. Башню сносит. Кто этого не чувствовал, тот не поймет.
Только убить тебя могут насовсем… и за недорого… Особенно в мутные времена.
Это раньше все было сложно – нужно выбрать дистанцию, подойти вплотную, чтобы ударить дубиной, воткнуть нож, поднять на копье. В глаза смотришь, последствия видишь. Усилия требуются, и физические и психологические. Замахнуться – это одно. А вот ударить… не каждый сможет. Болтать – это да. А вот взять и убить? Тут черта, и большинству ее перейти непросто даже в опасные времена, когда не до сантиментов. Что бы и кто ни говорил.
А как сейчас все стало размыто. Нажать на кнопку, дернуть за шнурок, пустить очередь куда-то в пространство – это уже вроде как бы и не убийство. Я с артиллеристами общался, так там все офицеры такие… умники. Математика, расчеты, интеллигенты, все дела. Они квадраты бьют, морской бой у них, попал – не попал! Они разорванных ими людей не видят.
Я бы антивоенный ролик снял: выстрел из пушки и… вместо снаряда летит такой офицер-белая косточка. Как Мюнхаузен, только с двумя саблями. Подлетает и начинает всех встречных-поперечных этими саблями шинковать. Быстро-быстро. Другой летит, третий… И фарш кругом. И люди хрипят и воют. И стар, и млад. А эти, как на резиночке-тарзанке – раз, и назад за линию фронта. Оп! И второй залп – снова прилетели и рубят-рубят!
Ты видел, майор, как выглядят такие убитые? А после «градов»? А я видел. Я много чего видел и раньше. И колото-резаные, и огнестрел, и сгоревших. Думал, что меня уже сложно чем-то удивить.… А оказалось не так. К большому моему сожалению. Вот представь себе лопнувшую голову. И лицо, криво стёкшее на асфальт. Как резиновая маска, нос, губы, уши. Была женщина, а стало… нога там, кишки здесь, голова в кашу. Одежду срывает, мужики яйцами наружу. Все эти гениталии безобразно распухают. Хочется прикрыть. Первая реакция. Защитить их хоть так… от глаз и объективов. Потом привыкаешь. Даже зовешь – вот, смотри сюда, снимай, покажи всем там, что тут творится. Да не этого, вон там самая жесть! На дереве, видишь?
