Сквозь рваные облака просвечивала мутная, желтоватая луна. Влажный туман стелился по траве, ветер шелестел в кронах, а где-то далеко ухала сова. Трин скакала в ночь и едва сдерживала рыдания – злые слезы текли по щекам, а грудь жгла обида и боль. За что они так с ней? Зачем? Что плохого она сделала? И кто, родная сестра и жених… А отец, отец даже не захотел проверить, кто прав, Триинэ или Нерас! Ну что ж, она сделает так, что секрет рода не уйдет к Лэйрам, а Нелю не придется терпеть ее рядом. Нет предмета сделки – нет самой сделки. Искусанные губы скривила невеселая усмешка. Просто так убежать не получится, Снежинку будут ловить всем родом, а то и вообще кланом. Как же, Огненный маг не должен остаться без ключика к своей магии. Поймают и будут уговаривать, чтобы простила, приняла и так далее. А как простить, если нет больше веры? Если своими глазами видела и своими ушами слышала…
Трин не удержалась и всхлипнула, зажмурившись и приникнув к шее лошади. Больно, Покровитель, как же больно!
– Триинэ!..
Раздавшийся за спиной гневный и одновременно встревоженный голос Нелиама заставил беглянку вонзить пятки в бока лошади, подгоняя животное. Нет, она ни с кем не хочет говорить, зачем? Выслушивать нелепые оправдания? Что-то объяснять? Ее не услышат, как не услышал отец. Трин отерла щеку и вгляделась в сумрак впереди – там уже смутно белела цель ее сумасшедшей скачки.
– Трин, стой!
Ну конечно, ага. Снежинка зло сощурила глаза и крепче сжала поводья. Поздно останавливать ее, раньше думать надо было. Деревья проносились мимо, плащ полоскался за спиной, а несколько серебристо-белых прядей выбились из косы и щекотали шею. Выход из леса все ближе, и уже никто не успеет догнать Триинэ.
– Да стой же, девчонка!
Голос вроде как приблизился, и раздраженных ноток в нем прибавилось. Да ну и пусть. Ее это уже не тревожило. Лес неожиданно закончился, и копыта звонко застучали по мраморным плитам. Снежинка резко натянула поводья, отчего лошадь негодующе заржала и чуть не встала на дыбы.
– Прости, – пробормотала Трин и похлопала взмыленное животное по шее.
Потом спрыгнула, и почти бегом поспешила к широким ступеням, тоже из мрамора.
– Три-и-ин!..
Она переступила порог Храма, и эхо шагов гулко отозвалось под каменными сводами. Из украшений только резьба по камню, освещение – ровный желтоватый свет магических светильников, огонь в которых никогда не гас. Но Триинэ некогда было любоваться строгой красотой Храма, она торопилась вперед, в большой круглый зал, где когда-то получила свой клеймор. Пальцы Снежинки невольно коснулись рукоятки над плечом, и на глаза снова навернулись слезы. Она прикусила губу, сжала меч и медленно вытянула его, крепко стиснув обмотанную полоской кожи рукоять. Последний раз… Триинэ невольно споткнулась и на секунду остановилась перед тонкой чертой в полу – узкая полоска светлого металла прямо в мраморе. Раз перешагнешь, дороги назад уже не будет. Всего лишь дважды в жизни членам клана позволялось зайти за нее. Первый раз это делали все, при посвящении и Клятве, когда будущие воины получали оружие. Второй… Трин запрокинула голову, загоняя слезы обратно. На второй раз решались только те, кому уже нечего терять. Как ей. С пальцев Снежинки сорвались несколько пушистых хлопьев и растаяли, не достигнув пола.
– Не смей, Триинэ!
Она вздрогнула и быстро посмотрела через плечо. В проеме появилась высокая фигура Нелиама, совсем недавно любимое лицо выражало тревогу пополам с досадой. Огненный поднял руку и сделал шаг к ней, а она… Трин отвернулась и тоже шагнула. Вперед. За спиной раздался гневный вопль и звук торопливых шагов, но поздно. Просторное помещение перегородила серебристая полупрозрачная завеса, выраставшая прямо из пола, из той самой полоски металла. Вот теперь можно обернуться….
Он злился. И понимал, что ничего уже сделать не может. Их взгляды встретились, и Снежинке пришлось стиснуть зубы до хруста, чтобы сдержать горестный стон. Несмотря на предательство, чувства еще были живы. Любовь не может исчезнуть сразу, тем более такая, которая жила в сердце целых восемь лет, с того дня, как высокий рыжеволосый юноша подошел к ней на балу в замке агора Уингерда… Пальцы начало покалывать, тепло стремительно покидало тело, и магия Льда дала о себе знать – кожа покрылась инеем, а изо рта вырвалось облачко пара. Триинэ отстраненно подумала, что придется потом менять одежду – иней растает и рубашка промокнет. Но сейчас ей не хотелось сдерживать магию, Трин отпустила Лед, позволив ему выйти наружу снегом, изморозью, а вскоре появится и тонкая прозрачная корочка застывшей воды. Растопить которую сможет или ее желание, или Огонь Неля.
– Трин, что же ты, а?.. – прошептал Нель и протянул руку, почти коснувшись подушечками пальцев полупрозрачной преграды. – Зачем…
– А зачем ты обманывал меня? – с обидой спросила она, и руки сами сжались в кулаки. С них снова сорвались снежинки, и теперь уже не растаяли на полпути. – И не только ты!..
Она решительно развернулась и опустилась на одно колено, держа перед собой родовой клеймор на вытянутых руках. Глаза жгли невыплаканные слезы, внутри все заледенело, и в душе мела вьюга, но Триинэ держалась. Негоже осквернять Храм Покровителя рыданиями.
– Трин, НЕТ! – рявкнул Нель. – Давай поговорим, стой, не делай этого!..
Снежинка сглотнула, зажмурилась и негромким, ясным голосом начала говорить:
– Я, Триинэ нэр’Онно́рд ил Ре́фферд, Снежинка клана Рефферд…
– Да что же это… Прекрати, слышишь?! Не надо, пожалуйста, Трин, послушай! Мы все решим…
– …находясь в здравом уме, отказываюсь от рода Оннорд и клана Рефферд… – Голос позорно дрогнул, но Трин взяла себя в руки.
Она всегда доводила начатое до конца. И даже новый голос не остановил девушку.
– Снежинка, не надо! Не делайте глупостей!
Мелькнула отстраненная мысль, что это, кажется, Инго́р, Огненный Лэйров. Тот самый, которому ее хотела продать родная сестра. Вот интересно, а как он собирался сделать Снежинку второй женой? Лед не позволил бы Ингору притронуться к девушке, так на что он рассчитывал? Ведь знает, что магия Льда подчиняется ей с рождения и против желания Снежинки никто к ней не сможет прикоснуться. Впрочем, она подумает об этом позже. Триинэ набрала в грудь воздуха и продолжила:
– …и да будет мне свидетелем Покровитель Эзо́р, и не ступит более моя нога на земли Рефферд.
