Было это как-то, было это где-то, то ли у границы Тмутаракани, то ли в дебрях лесов града нового, то ли в степи близ города стольного. Служил было там Гордей Никодимыч гонцом. Никодимычем его ещё тогда не звал никто, так как возрасту тот был сильно не великого, да под носом заместо бороды окладистой имел пушка кустик скромненький. Гонцом он тоже в те времена не самым лучшим служил, и далече его не пускали с письмами. Так, на сотню верст, коли они даже для бешеной собаки не крюк.
Вот и ездил он на своем коньке туда-сюда и все по одной дороженьке. Конь у него был послушный, выученный, небыстрый, Поштой звали. Если бы не рост сего жеребца, то по характеру его ослом хотелось назвать. Хотелось, но не называлось. Рост все же. Пошта был медлителен, но вынослив. Он тащил своего седока и мешки с берестяными грамотами медленно, но верно. Поначалу Гордей свет Никодимыч все норовил коника понукать, да рыси от него требовал, разумея, что галопа он от этого осла медлительного никогда не получит. Но сколько бы ни старался гонец, ничего путного из этой затеи не выходило. И пришлось гонцу сдаться и принять действительность сию.
Но во всем нужно видеть хорошие стороны. Пробовал, сидя на коне, Гордей книжки умные читать для самообразования, но дороги того не позволяли. Вы дороги нашего березняка видали? Трещина на трещине, на яме спотыкается, провалу кланяется, с болотом о жизни разговаривает. Только зачитаешься, как сразу трясти начинает так, что зуб на зуб не попадает, не то, что око за строку нужную. Пришлось Никодимычу заняться созерцанием. Это если по-научному. А по-нашему, по-житейски, так называется разглядывание обочин и окрестностей. Правильно, это мы, дураки сельские, все по сторонам глядим, да без толку, а люди умные али баре какие ученые, те созерцают!
