Песчаная Буря – хозяйка скифской степи. Если она распляшется-разыграется, то небо мешается с землёй. А люди так и вовсе бесследно теряются.
Чтобы задобрить плясунью Песчаную Бурю, умилостивить её, стали скифы отдавать ей в жертву самых прекрасных девушек.
Три Колдуна-молчуна выводили бедняжку на самый высокий курган и превращали там в каменный истукан, которому были уже безразличны нападки злой Песчаной Бури.
Но ей-то было не безразлично поклонение скифов!
Задобренная, она целовала в холодные щёки новую каменную красавицу. И только после этого соглашалась покинуть скифские земли, уходила в безводные и безлюдные степи восхода.
И вот однажды, когда не на шутку расплясалась Буря среди затихших от ужаса скифских поселений, в одной из хижин раздался громкий детский плач.
Разозлилась Песчаная Буря:
– Как это так! Кто посмел не ужаснуться моей силе и нарушить тишину?
Напрасно умоляли её Колдуны-молчуны смиловаться:
– Это одна скифянка родила дочку, та и закричала. Мала, глупа ещё, страха не знает.
Но обиженная непочтительным детским криком, на этот раз Буря не желала уходить. Более того, заинтересовалась:
– Дочка, говорите? А вот у меня нет дочки. А как весело было бы плясать в степи вдвоём! Вместе мы вдвое больше ужаса натворили бы!
Ворвалась она незваной-непрошеной в хижину, к самой детской люльке, где лежала малышка. И пометила ту, всыпала ей песку в сердечко, чтобы не потерять-не позабыть в своих долгих путешествиях.
– Нарекаю её Аэлла! В этом имени ветреный простор, – говорит. – Растите её пока. Приду за ней лет через пятнадцать. Тогда и заберу с собой.
Вот прошло с тех пор пятнадцать лет.
Скифы почти и позабыли об этих событиях. Кому ж хочется вспоминать такой ужас? А помнили только старики, которым больше делать нечего.
Пришёл как-то в это скифское поселенье Молодой Сказочник. Он путешествовал по всему побережью Амазонского моря. Одних встречных о сказках расспрашивал, другим сказки рассказывал. Добрые люди, в благодарность за развлеченье, его угощали – тем и сыт бывал.
И рассказали ему старики не сказку, а бывальщину о девушке с песчаным сердцем. Не поверил Сказочник, что такое быть может, попросил показать эту чудо-девушку.
– Что ж, – говорят старики. – Можно и показать. Вон она на заборе сидит, завыванье ветра слушает. И нет для неё лучшей музыки и лучшего веселья. Недаром сама Песчаная Буря её Аэллой нарекла.
Бросил взгляд Молодой Сказочник, куда ему показали, и застыл на месте, будто Песчаная Буря ему по лицу стегнула.
У девушки-то, может, и было сердце песчаное, а у него-то было настоящее, живое! Оно любить умело! Вот он и влюбился в неё без памяти – с одного-единого взгляда!
И совершенно напрасно влюбился!
Потому что Аэлла ни за что не могла полюбить его. У неё ведь было песчаное сердце!
Хороша она была – несравненно! Глаза светлые, сквозистые, словно ветром продуваемые! Волосы пушистые, по плечам струятся, как потоки песка с обрыва. Сама тонкая, сильная – эх, такой бы красавице да сердце живое!
Молодой Сказочник ей и сказки сказывал, и песни пел, и слова красивые шептал. Слушать его слушает, не уходит, а на любовь не откликается! Ну, что тут поделаешь?
А тут новая беда пожаловала: сама Песчаная Буря о подросшей дочке вспомнила, да самолично и явилась за ней. Закружила, забуранила по степям, потоками песка всё живое вокруг исстегала, засыпала домишки скифские, а которые – так и вовсе поваляла!
Все скифы в страхе от неё попрятались, хоть и неробким народом славились. Да куда уж против такой-то силищи устоять!
Один только глупый Сказочник в степь бесстрашно выскочил. Перед самой Песчаной Бурей на колени пал. О своей любви-кручинушке Плясунье рассказывает, умоляет освободить сердечко девичье от груза песчаного.
Только смеётся-посвистывает в ответ Буря, даже слушать не желает. Пляшет-развлекается, юбками машет, землю с небом мешает! Однако почудились – а, может, и не почудились? – ему среди дикого воя слова:
– Выдержишь испытание – от рассвета до рассвета посреди степи простоишь, в то время когда мы с дочкой пляски затеем, – тогда, может быть, послушаю тебя, так и быть!
– Что ты, что ты, – отговаривают молодого безумца старики. – Глумится злодейка над тобой! Не бывало такого, чтоб посреди степи в песчаную бурю выжить можно было! Засыплет она тебя! Сгинешь! Пропадёшь без следа!
– Ну, и пусть! – отвечает Молодой Сказочник. – Если без моей прекрасной Аэллы, так мне и жизнь не мила!
Вот встал он посреди степи, молодой, статный, красивый.
А Песчаная Буря дочку за руку взяла, в степь вывела и показывает, как выплясывать надобно.
Только девушка мать слушает, а сама от парня глаз не отрывает. Танцевать-танцует, а сама всё к нему приближается, от матери заслонить старается!
Заметила то Песчаная Буря, разозлилась не на шутку:
– Ах, из нас двоих, ты, глупая, его сказки выбрала? Так нате вам! Полюбуйся, чего стоят его сказки против моих плясок!
И завертелась-закуражилась в полную силу. Да так, что рядом с ней на ногах устоять невозможно стало!
Прижалась девушка к Сказочнику, чтобы не упал он. А Песчаная Буря злодействует, хлещет их потоками песка – в кровь!
Тьма наступила посреди дня – кромешная! Только чудные глаза Аэллы светятся лунным сиянием, освещают всё для Сказочника.
Крутится Буря вкруг них, словно верёвками обвивает! Уж и ноги в песке утопают! И простор степной куда-то подевался, один песочный поток несётся стремительной рекой. А ну, как и впрямь, с головой засыплет? Куда им тогда деваться?
А Сказочник-то устоять старается, рукавом заслоняется. Но видит, не спастись, засыпает их. Тогда он на себя уж рукой махнул, Аэллу поднял к воздуху поближе.
Слышит, как Песчаная Буря будто хмыкнула:
– Надо же, себя не жалеет, а её спасает! Может, и правда – любит?
Ну, ничего-ничего! Погодите! Я вам докажу, кто сильней! От рассвета до рассвета в моих буранных песочных часах ещё никто не выживал. Один переворот часов – дневной – вы выстояли, а ещё два впереди, самых страшных: вечерний и ночной!
И с новой силой-злобой землю на небо опрокинула!
Парень с девушкой, кувыркаясь, полетели неведомо куда. А сверху опять понеслась рыжая метель, засыпая их…
Долго ли коротко ли они с Песчаной Бурей боролись, устоять пытались. Но тут Аэлла на песчаный холм забралась, опору нашла, Сказочнику руки протянула и вытащила его на воздух.
Буря с досады аж взвыла:
– Неужели мой ветер-суховей весь песок из её сердца выдул? Ну, ладно! Приготовлю вам испытание покруче прежнего!
И так со злости бессильной крутанула свои буранные песочные часы, что завертелись они – хлоп! И разбились напрочь!
