Из истории известно, что Игорь женился на Ольге в 911 году (и эта Ольга родилась в 889 году). В 942 году, согласно Ипатьевскому списку, Ольга родила Святослава. В 959 году приехала в Византию и покорила своей красотой базилевса, да так, что он предложил стать его женой.
Но… тогда получается, что она родила сына когда ей было 54 года, а покорила красотой базилевса в 70 лет. Что выглядит очень уж невероятно – особенно для того времени.
Впрочем, теорий по поводу княгини Ольги оказалось довольно много.
Автор данного произведения поддерживает те теории, в которых говорится, что, во-первых, Ольга на скандинавском означает "княгиня", во-вторых, князь Игорь, как и все русы в те времена, был многоженцем и жен по имени Ольга у него скорее всего было несколько – как минимум две. А в-третьих, именно вторая Ольга (а может и третья, или четвертая) родила ему Святослава (в 14 лет – что более правдоподобно – на Руси рано выходили замуж и рано рожали), и что именно она покорила базилевса (в 31 год – что также правдоподобно).
Ну а дальше… Во все времена совершались преступления, всегда требовалось найти виновного, покарать, восстановить истину. И во времена княгини Ольги было то же самое.
Итак, год 941. Тринадцатилетняя Ольга только что вышла замуж и спустя какое-то непродолжительное время после свадьбы собралась переехать в место, выделенное ей князем Игорем – Вышгород.
Ранним летним солнечным утром, Борич – молодой юноша шестнадцати лет – молча седлал коня. Отец хмуро сидел на крыльце. Мать стояла рядом с сыном, тихо вытирая слезы. Под его ногами толклись братишки и сестренки.
– Все-таки решил, – сурово произнес глава семейства.
– Да, отец, – ответил юноша. – Хочу мир посмотреть, Киев. На заморские страны взглянуть.
Он замолчал, мать всхлипнула.
– Написал я тут сотнику Свеню, – сказал отец. – Вместе на хазар пацанами ходили. Найдешь его в Киеве, передашь. – Он положил на крыльцо берестяной свиток. – Если меня не забыл, поможет на первых порах.
Юноша хотел было отказаться – сам, мол, справлюсь – но неудобно было обижать родителей, взял свиток, аккуратно замотал тряпицей, бережно положил в походную сумку.
– Спасибо, отец, – степенно поклонился он.
Глава семейства, продолжая сидеть, хмуро кивнул.
– На словах передать что? – спросил Борич.
Отец покачал головой – нет, не надо.
Сын в который раз проверил подпругу, все ли взял с собой, ничего ли не забыл – что-то удерживало его дома. Грустно было расставаться.
– Ну вот, – наконец решительно произнес он пересохшими губами. – Поехал я.
Он повернулся, поклонился родителям.
Подошел отец, держа свой меч в руке (мечи стоили дорого). Протянул.
– Держи сынок.
Мать с отцом обняли по очереди сына. Братишки и сестренки, толком еще не осознавая всего происходящего, крутились подле.
Борич попрощался и с ними.
Переночевав в небольшой деревеньке у добрых людей с рассветом Борич подьехал к большим киевским воротам, возле которых столпилось много народа – конного, пешего, на телегах, и которые только-только распахивала стража. Киев встретил юношу большим шумом и толчеею. Слегка растерявшись в таком огромном городе, но держа себя в руках и стараясь быть солиднее, чем на самом деле, Борич направил своего коня прямо в центр – к виднеющимся вдали высоким теремам.
– Эй, куда прешь? Ослеп что ли? – вдруг окликнули его.
Не зная, как ответить – хвататься за свой меч или промолчать – юноша отъехал в сторону не сказав ни слова.
Вскоре он выбрался на просторную рыночную площадь, но побоялся ее пересечь – уж больно тесно было на ней. И Борич направился в объезд, но быстро попал на узкие тесные улочки, с которых к тому же не видно было привлекших его внимание хором, и юноша откровенно растерялся.
– Эй, земляк, – окликнул он хлопца, без дела стоявшего у широких ворот. – Где мне найти сотника Свеня? Не подскажешь?
Хлопец насмешливо осмотрел Борича, покачал, ухмыляясь, вихрастой головой.
– Нет, не подскажу, – нагло ответил он, демонстративно продолжая щелкать семечки.
Борич не стал учить его уму-разуму – младшие со старшими не так должны разговаривать. Но это все-таки Киев, большой город. Возможно, здесь все совсем по-другому.
Он поехал дальше, высматривая одиноких, никуда не спешащих, стариков. Юноша решил, что они и больше знают, да и поумнее будут разных там мальков. Вскоре увидел одного, мирно дремавшего у калитки на завалинке.
Остановился.
– Добрый день, отец, – вежливо поздоровался юноша. – Окажи любезность, подскажи, как мне найти сотника Свеня?
Старец раскрыл глаза, поднял голову, внимательно осмотрел Борича, потом вяло показал рукой.
– Вон, видишь желтую крышу? Это княжеский двор. Там его и найдешь.
– Спасибо отец, – поклонился Борич.
Изрядно поплутав по улочкам, он наконец добрался до указанных (в пять этажей) хором. Неуверенно въехал в настежь распахнутые ворота (в те времена их запирали только на ночь). К юноше тотчас подскочил какой-то холоп, закричал грозно.
– Куда прешь, деревня?! Заблудился?! Повертай, повертай отсюда!
Борич растерялся от такого наскока. Сильно смутился, заметив, что суетившиеся поблизости дворовые и дружинники откровенно посмеиваются над ним.
– Мне нужен сотник Свень, – неуверенно произнес он.
– Сотник ему нужен, видите ли! – кипятился холоп. – А оглобли не хочешь, деревня?
И тут Борич разозлился. Соскочив с коня, он решительно вырвал уздечку из рук холопа и с правой руки резко, со всей злости, дал ему в ухо. Холоп упал. Смеявшиеся все это время дружинники, заинтересовавшись, подошли поближе. Но не вмешивались, и только принялись подзадоривать холопа, к тому же довольно дюжего на вид молодца.
– Ну ка, дай ему, Свирко!
– Проучи деревню!
– Не посрами Киев-град!
Холоп неторопливо поднялся. Поигрывая желваками, прищурившись, словно разбойник, медленно направился к Боричу.
Юноша тут же встал в боевую стойку кулачного бойца – он был не последним у себя в деревне. Видя, что холоп идет открыто и, скорее всего, не имеет понятия о правилах и приемах кулачного боя, Борич быстро шагнул вперед с ложным замахом правой, а сам левой резко ударил холопа в глаз.
Тот упал на левое колено, хватаясь за лицо. Глаз тут же залило кровью, обильно сочащейся из разбитой брови. Борич настороженно посмотрел на дружинников, ожидая их нападения.
– Что тут происходит? – вдруг раздался громкий властный окрик. – Что за свалка на княжеском дворе?
Кто-то из дружинников тут же схватил Борича за руку.
– Вот, княжеских холопов обижает.
Подошедший – явно сотник – хмуро взглянул на юношу.
– Всыпьте ему плетей, – равнодушно приказал он.
Распаленный и злой Борич, не думая уже ни о чем – ни о службе, ни о походах – только бы спасти от поругания свою честь, быстро глянул по сторонам – конь далеко, не успеет добежать и схватить свой меч. И тогда он левой рукой выдернул у державшего его дружинника меч из ножен и, с силой оттолкнув воина (тот от неожиданности упал), сам прижался спиной к забору. Подняв меч он лихорадочно наблюдал за дружинниками, стараясь не пропустить ни одного их движения.
