Сквозь залпы орудий
Периодически вопившая на протяжении нескольких часов, сирена противовоздушной обороны в коем-то веке стихла. Повисла тишина. На белый подоконник вскочила рыжая кошка, в очередной раз укрывающаяся от обстрелов в жилом доме, уставилась на сидящую на диване у стены девушку. Та выключила наушники, в которых играла отвлекающая от надоедливого вопля сирен музыка, и, сделав несколько шагов, очутилась рядом со своим питомцем. Вздох.
– Снова нам не дают покоя, скажи, Масянь?
Усатая ничего не ответила, а лишь начала аккуратно тереться об мягкий мешковатый коричневый свитер той, чей на этот раз выпала честь принимать у себя прижившуюся к ее девятиэтажке кошку. Рыжий закатный свет заливал своей краской мирно мурчащую морду животного, и блестел на темных взъерошенных прядях девушки. В комнату, где сейчас оба находились, уходящего солнца попадало не так много. Задумавшись, Лена окинула свое жилище взглядом, тщательно осматривая каждое его составляющее. Местом проживания выступала недорого обставленная однокомнатная квартира на восьмом этаже. За окном типичный пейзаж спального района провинциального города – уходящие в даль ряды панельных зданий, скромно оборудованные дворы и дымящие вдалеке трубы промышленных предприятий и теплоцентралей. Вернее, ранее дымящих. В последнее время обстрелы и попытки штурма стали гораздо более частыми явлениями, поэтому не то, что трудиться на заводах, просто проживать в этом округе сейчас было крайне опасно. И все же, Лена тут оставалась, как и еще пара десятков человек, не решившихся покинуть свои дома, примкнув к какой-либо из воюющих сторон, уже долгое время раздирающих огромную, некогда единую страну. Девушка отошла от подоконника, прошла на кухню, следуя за сильным желанием выпить крепкого черного чая с двумя добрыми ложками сахара. Спустя минуту чайник начал нагреваться. У дверного проема, ведущего как раз на кухню, покачиваясь на надетом на торчащий из стены гвоздь, ремне, висел побитый жизнью автомат. Смотря на него, Краснова каждый раз вспоминала отца. В начавшемся более пятнадцати лет назад противостоянии он сразу же примкнул к рядам федеральных войск, но спустя первых два месяца боев, не вернулся домой – пал в неравной схватке с противником. Мать девушки ушла еще до начала гражданской войны от крайне мучительной болезни, поразившей ее легкие. Мысли о родителях часто навевали тоску и ощущение безысходности, поэтому, вспоминать о них Лена не любила, разве что за исключением тех случаев, когда по праздничным датам невольно создавалась нужная атмосфера, при которой хотелось погрузиться в прошлое, и вспомнить последний отмеченный всей семьей новый год, день победы, или какой-нибудь другой значимый юбилей или годовщину. Перед глазами каждый раз вставала картина этой же квартиры, с разложенным в комнате столом, бегающей с тарелками мамы и расставляющего сервиз отца. Проводы различных красных дат часто походили друг на друга, поэтому всплывающие при ностальгии воспоминания часто были одними и теми же, и поэтому, со временем создавали запутанную кашу и неразбериху во временной линии. За долгое время уныния, многие частички памяти слились воедино, ввиду чего, развивая немногочисленные и идентичные позитивные воспоминания о родителях, мозг начинал невольно связывать их с трагическими. Чайник вскипел, прервав печальное раздумье. Лена протерла тряпкой одну из стоящих в раковине со вчерашнего дня чашек и залила внутрь кипяток. ¶¶
Солнце почти полностью скрылось за горизонтом, наступило подходящее время для выхода на улицу, и пробежки до гуманитарного продовольственного пункта до его закрытия. Лена накинула свое пальто, вдела ноги в пару потертых черных ботинок, и вышла на улицу держа на плече отцовский автомат. Свет в окнах домов почти не горел, единственным освещением помимо исчезающего солнца, служили лишь местами работающие уличные фонари. Тротуары и асфальтированные дороги, проходящие между дворами, находились в плачевном состоянии, поэтому перемещаться приходилось крайне аккуратно, чтобы не подвернуть ногу или не упасть. На перекрестке в километре от места выдачи продуктов, дымился танк с красными звездами на башне, который, вероятно, подбили сегодня утром. Город, в котором проживала Краснова, находился прямо на линии боестолкновения, ввиду чего подобные явления встречаются нередко. Забрав свой паёк (полулитра молока, две бутылки воды, хлеб, и еще пары элементов основного рациона) оголодавшая выдвинулась назад, по пути решив осмотреть невольно списанную боевую машину. Внутри могли оставаться тела и снаряжение членов экипажа, которые можно было бы продать, либо обменять на еду. Пакет с провиантом был поставлен на землю, а сама девушка спешно полезла к люку на башне танка. Внутри, действительно оказалось несколько мертвецов в стандартном снаряжении "Красных" танкистов. Несмотря на то, что Лена не была из ряда особо брезгливых, обшаривать трупы для нее было крайне неприятным занятием, да и время для этого уже было совсем неподходящее. Солнце ушло с концами, а свет от ближайшего фонаря внутрь не попадал. В итоге пришлось обыскивать с фонариком в одной руке. Прощупав синтетический разгрузочный пояс и кобуру одного из служивых, из полезного, был найден пистолет и несколько обойм к нему. Но не успела искательница перейти к следующему телу, как снаружи, через открытый люк, послышались шаги. Безусловно, это могли быть здешние жители, но, с другой стороны, опыт жизни в прифронтовом районе, учил перестраховываться трижды. Автомат в миг оказался закованным в сильную хватку. Из оружия, между прочим, девушка еще никогда не стреляла, и носила с собой по большому счету ради чувства безопасности и уверенности. Шаги прекратились, как только автомат Лены издал щелчок снятого предохранителя.
– Кто здесь? – Послышался едва не дрожащий юношеский голос. Над люком пронесся луч фонарика.
«Не солдат», – подумала Лена, был бы солдатом – затих бы сразу. Облаченный в пальто силуэт медленно показался из танка. В ее лицо сразу ударил яркий белый свет, отошедший в сторону через пару секунд.
– Кто там? – Внизу, рядом с пакетом в котором лежал паёк, стоял молодой человек лет 19 на вид, одетый в военные штаны со множеством карманов, серую майку с короткими рукавами, и в жилете. С плеча сползали лямки большого походного рюкзака, а в руках юнца красовался устрашающий своими размерами пулемет. Фонарик же, удерживался на ремешке вокруг головы на уровне лба.
– Я?.. Я местная. Мирная. Тут живу. А вот ты откуда? Что-то я среди наших…тебя не видела – Лена изо всех сил вглядывалась в затемненное лицо, стараясь распознать хоть какие-то его черты.
