Аль Квотион - Словоточие

Название:	Словоточие
Автор:	Аль Квотион
Жанры:	Современная русская литература \| Стихи и поэзия
Серии:	Нет данных
ISBN:	Нет данных
Год:	2021

О чем книга "Словоточие"

«Словоточие» представляет собой сборник стихов, охватывающих различные темы: пылкой и пламенной любви, радости и боли, жизненных уроков. Стихов, повествующих о создании прочных и страстных отношений и их разрыве, о стремительном развитии и крушении надежды и веры, о рациональных философских рассуждениях и метафизических чувственных переживаниях, о проявлениях личностной силы и выражении глубокой слабости. Эти произведения читаются как абстрактные истории, обнажающие душу поэта. Нечасто можно столкнуться с работами, в которых человек настолько прозрачно и бесстрашно раскрывает всего себя.

Стихи связаны с различными жизненными ситуациями и переживаниями, маленькими или большими, которые оставили след в душе автора и сделали его тем, кто он есть.

Бесплатно читать онлайн Словоточие

«Я открыл приют для голодных птиц…»

Я открыл приют для голодных птиц,

У них сотни крыльев, у них нет лиц.

Я кормлю пшеном черных теплых букв

Бесконечность перьев и жадных рук.

И не важно то, что болит в груди,

Рядом с ними я становлюсь другим,

И учусь все чаще не петь, молчать.

Прилетайте, птицы, на горький чай,

Посмотреть в обертке красивых слов

На мою печаль и мою любовь.

Прилетайте есть, прилетайте пить

И, совсем по-птичьи, к утру забыть.

Ночью птицы спят, ночью тихо жить,

Ночью громче сердце и меньше лжи,

По ночам во мне говорят стихи,

И светло душе, и шаги легки.

Ночью птицы спят, я сижу один,

Может быть, прощен, может быть, любим,

Зажигая свет в темноте ресниц,

Созидая корм для голодных птиц.

«И вроде жизнь еще не кончилась…»

И вроде жизнь еще не кончилась,

И вроде я не опоздал,

Но все же злее одиночество,

Когда вокруг шумит вокзал.

Поэтом скомканным шатаешься,

Устав от дум, от баб, от дел,

Жуешь судьбы краюшку-краешек,

И улыбаешься в прицел.

Мы умираем не от старости,

Не от любви, не от войны,

От неба синего до крайности,

Кричащего у нас в груди.

Бросаем все без милосердия,

Поэты, юноши из снов,

Но на поверхности бессмертия

Лежит запекшаяся кровь.

И наши души – коридорами

Для пришлой боли всех людей,

Мы плачем полночью за шторами,

Мы память людных площадей,

Времен тоски, времен отчаянья,

Не достучавшейся весны,

Времен утробного молчания

Всей изувеченной страны.

Слова – изведанное зодчество,

Слова – топор, слова – стена,

Мы убиваем в себе творчество

Глотком дешевого вина.

Мы птицы, руки в свет простершие,

Мы список сгинувших имен,

Мы этим миром перекошены,

Но снова прорастаем в нем.

Как больно, остро! Знаешь? Чувствуешь?!

Закрой глаза и пой, и пой,

Мы бьемся насмерть в солнце душами,

Мы мир таскаем за собой.

Конечно, зло, добро – условности,

Все ведомо на свете нам,

Вот только не хватает совести

Идти к свободе по телам.

Мы гибнем взвешенными пачками,

По килограмму на штыки,

Поэты, стихотворцы, мальчики,

Держатели всея тоски,

Бессильные военнопленные,

Мы продаемся за гроши,

И вырывается вселенная

Из обесточенной души.

Уходим молча. Имя-отчество

Под каждой стонущей строкой.

Но все же злее одиночество,

Напоенное пустотой.

«Ты знаешь вопрос «зачем», ты искал ответа…»

Ты знаешь вопрос «зачем», ты искал ответа,

Ты в книгах его искал и искал в глазах.

А там, за окном, непослушное рваное лето

Гуляет забытым ребенком в вечерних дворах.

Там каждое слово – прообраз бесед грядущих,

Там каждый вопрос – заключает в себе ответ.

Там мир – это холст, на котором рисует души

Тот вечный никто, для которого мира нет.

Ведь что наша жизнь? Это небо. Пейзаж. Вид с мыса.

Два облака, солнце и воздух – ничто на треть.

Ты можешь сидеть и искать в этом небе смысл,

И можешь расправить крылья и в нем лететь.

Два маленьких шага от женщины и до дуэли,

Две маленьких песни на струнах натянутых жил.

Все просто: пока ты искал своим жестам цели,

Я жил. Понимаешь, мой мальчик? Я просто жил.

«Ты смотришь в эти буквы беглые…»

Ты смотришь в эти буквы беглые,

А я смотрю тебе в висок,

Оплавленный земными бедами,

Забывший собственный исток,

Нелюбящий, холодный, мраморный,

Смотрю и вижу весь наш мир,

Живущий по жестоким правилам

Оплаты брошенных квартир,

Усталой тихой нелюдимости,

Спивающихся болью снов,

Убитой сплетнями невинности,

Дверей, закрытых на засов.

Мир, где голодными сединами,

Держась за слабые сердца,

Мы все становимся картинами

Руки безликого творца.

Холсты. Большие, безымянные,

И подпись Бога, как итог.

Нас вложат в рамы деревянные

И закопают точно в срок.

И вместо рая – многоточие,

И вместо ангела – свечу.

Но засыпая в одиночестве,

Твое я имя в ночь шепчу.

И мысли эти – неоправданны,

Они лишь оттиски виска,

Пропахшего войной и ладаном,

Судьбой текущего в века.

Чего мне не хватает? Смелости?

Знамен? Тоски? Но все же знай,

Любовь к тебе растет до зрелости

И морем бьется через край,

Любовь глубокая, бездонная,

Ответь, скажи, я все смогу.

Но ты все смотришь в буквы черные,

И веришь только в тишину.

«Соври, что завтра будет лучше…»

Соври, что завтра будет лучше,

Что та же осень, только краше,

Что тот же вздох, но без удушья.

Соври, что мы не станем старше.

Соври, что люди не уходят,

И что любовь всегда взаимна.

Соври о чести и свободе,

Соври, что жизнь необходима.

Соври о том, что все болезни,

Нас превращающие в землю,

Пройдут. Соври, что не исчезнем.

Соври, что истина не дремлет.

Соври, что дети все вернутся,

Навек ушедшие из дома.

Соври, что ангелы проснутся,

И выйдет Бог из вечной комы.

Соври, что тот старик с глазами

Всех пьяниц мира будет счастлив.

Соври, что стены между нами

Прорвет лавина новой страсти.

Соври, что станем мы добрее,

Не так жестоки и угрюмы,

И между школой и аллеей

Не будут подниматься тюрьмы.

Соври, что тот, кто нами правит,

Хранит в рассудке человечность.

Соври про честность этих правил.

Соври, что завтра будет вечность.

Соври про солнце в каждой луже,

Про светлый смех за каждой дверью.

Соври, что завтра будет лучше.

Сегодня я тебе поверю.

«Теперь скажи мне, что ты видишь…»

Теперь скажи мне, что ты видишь?

Когда познание себя

Вдруг стало нищим.

Стало лишним.

А под тобой горит земля.

Когда все траты и потери

Так безнадежно губят жизнь,

Что ты уже распят, потерян

И обескровлен до души.

Ты в сырь,

Ты в серь,

В сирень,

В сиротство

Кричишь до хрипа о любви.

Не слышат.

Смейся, плачь, юродствуй!

Ты здесь один.

Мы здесь одни.

Когда ты век бежал за эхом,

Стирая сердце до прорех,

И встретил, встретил человека,

Но жалок этот человек.

Когда ты осознал по телу

Всю хрупкость лбов,

Всю хриплость слов.

Всё в мире,

Всё,

Всё опустело.

И космос стар.

И ты не нов.

Все наши судьбы – эпос, хаос.

Все наши свечи – в темноте.

Чертовски мало просто пауз.

Чертовски сильный шум везде.

И бездна смотрит с каждой крыши.

И у нее твой лик, твой взгляд.

Теперь скажи мне, что ты видишь?

Теперь я слушаю тебя.

«Все хорошо. Привет-пока…»

Все хорошо. Привет-пока.

Зима, зима… Да нет, не мерзну.

Снег опустился с потолка

И пропитал собою воздух.

Все хорошо. Вы где-то там.

Вы где? Молчание и шорох.

Каким молиться здесь богам,

Чтобы не тлеть как мокрый порох?

Все хорошо. Болит? Слегка.

Слегка болит, слегка болею.

У вас холодная рука

И обжигающая шея.

Все хорошо. Простите мне

Невозвращенство листопада.

Ах, пани, счастье на земле

Не больше, чем наивность взгляда.

Все хорошо. Да, Вам пора.

Уйти, уснуть, не в этом дело.

Здесь билось сердце у ребра,

Пока ему не надоело.

Все хорошо. До новых встреч.

А может, посидите рядом?

Да, да, пора. Рубите с плеч,

Но не смотрите виновато.

Все хорошо, опять клише,

Не запирайте двери, пани!

Вдруг станет сыро на душе,

И ты устанешь жить. Устанешь.

«Шагая по стеклам разбитых прелюдий…»

Шагая по стеклам разбитых прелюдий,

Не веря уже ни газетам, ни людям,

Из боли любви и земного бессилья

Она собирала непрочные крылья.

Грустила тайком, не любя театральность,

Следующая страница

С этой книгой читают

Запчасть импровизации. Дополненное издание

Аль Квотион

«Запчасть импровизации» – вы наверняка хотя бы раз сталкивались с этим названием. Отрывки из этой книги уже много лет наполняют крупнейшие паблики и подборки цитат. «Запчасть импровизации» – это сборник прозаических миниатюр и стихов популярного современного писателя и поэта Аля Квотиона, его первая книга. Она является квинтэссенцией всего творчества автора и включает в себя наиболее полюбившиеся читателю произведения автора, а также иллюстрации,

Читать

Слово, которого нет

Аль Квотион

Слово, которого нет – это произведение о среднестатистической семье, сталкивающейся с проблемами непонимания, невнимания друг к другу и прочими конфликтами, приводящими к утрате душевной гармонии. В отличие от многих современных книг, на помощь героям не приходит чудо, им приходится самим переосознавать себя и жизненные ценности на пути к человеческому счастью. Повесть не уводит читателя от реальности, а толкает к узнаванию себя и дает понять, чт

Читать

Искренне

Аль Квотион

«Искренне» – это сборник коротких прозаических миниатюр, исследующих сложности любви и жизни. С темами горя, потери, роста, возвращения к себе, любви и мира, эти миниатюры способны тронуть сердце каждого. Эта книга идеально подходит для тех, кто ценит эмоциональную литературу, заставляющую задуматься.Каждая миниатюра рассказывает уникальную историю, наполненную яркими переживаниями, уникальной метафоричностью и нервом современности. Эта книга ста

Читать

КЛАССНАЯ

Арина Малых

История о взаимоотношениях с окружающим миром талантливого мальчика, страстно увлеченного литературой. Ситуация, в которую он попал, оказала сильное влияние на его характер, всю дальнейшую жизнь и судьбу.

Читать

Дикие слова. Сборник неполиткорректных рассказов

Александр Найденов

«Красота – страшная сила, и про это рассказ Найденова. Известно, как воздействовала красота скульптур усыпальницы Медичи, сработанных Микеланджело: посетители забывали час и день, в которые они сюда пришли, и откуда приехали, забывали время суток… Молодая пара осматривает Константинополь, в параллель читая странички из найденного дневника. Происходит и встреча с автором дневника. Он обрел новую красоту и обрел свое новое сумасшествие. На мой взгл

Читать

Рассказы из детства

Андрей Клыгин

Детские, ностальгические истории, произошедшие с автором в далёком леспромхозном посёлке в семидесятых годах прошлого века.

Читать

Ангел Горный Хрусталь. Избранное

Юрий Тамистов

Избранное – дикий букет, не тронутый жёсткой рукой флориста: проза, поэзия, философия, эссе…Вы любите полевые цветы, поющее разнотравье? Останавливают ли вас жёлтые огни зверобоя и колючий шарм полевого синеголовника? Кружит ли голову ароматами восторга душистый горошек и трезвит ли терпкость вкуса горькой полыни? О чём размышляете, когда ветер гонит мимо вас рыжеющий шар перекати-поля?

Читать

История туризма и гостеприимства

Людмила Воронкова

Рассмотрены основные периоды развития туризма и гостеприимства на фоне историко-культурных, социально-политических процессов отечественной и мировой истории. Представлена панорама путешествий, многообразные традиции гостеприимства и развлечений, характерные для всех периодов развития культуры. Показаны основные причины становления и факторы развития туризма и гостеприимства в России. В приложении приведены основные даты истории туризма и гостепри

Читать

История России

Юрий Викторович Тот Андрей Юрьевич Дворниченко

Написанный с учетом последних требований к образованию, учебник позволит учащимся не только расшить знания фактического исторического материала, но и углубить представления об истории страны, научиться воспринимать ее более целостно и концептуально, чем прежде. Для решения этой задачи соответствующим образом выстроен материал по российской истории, а также приведены сведения по истории соседних стран и методологические аспекты исторической науки.

Читать

Мегрэ и привидение

Жорж Сименон

Жорж Сименон писал о комиссаре Мегрэ с 1929 по 1972 год. «Мегрэ и привидение» (1964) повествует о стремительном и захватывающем расследовании преступления в мире искусства, нити которого ведут из Парижа в Ниццу и Лондон.

Читать

Мегрэ в меблированных комнатах

Жорж Сименон

Жорж Сименон писал о комиссаре Мегрэ с 1929 по 1972 год. Роман «Мегрэ в меблированных комнатах» пользовался особой любовью Сименона: «Лично мне он очень нравится. Немного приглушенный, размытый, словно этюд в миноре» (из письма Свену Нильсену, 23 февраля 1951).

Читать