В наше время считается обычным делом отправлять несовершеннолетних правонарушителей в отдаленные астероидные колонии на так называемые общественные работы. Тринадцатилетний Эрник был одним из таких «счастливчиков». Вот уже два месяца как он, терпеливо снося издевательства сверстников и нравоучения воспитателей, по шесть часов в сутки горбатился, добывая синюю руду − блюитон в колонии для несовершеннолетних "Синий Аист". Каждую неделю прилетал грузовой корабль и под завязку загружался добытыми тяжким трудом ископаемыми. Вместе с кораблем на астероид прибывала провизия и очередная партия подростков, и иногда отбывали те, чей срок заключения подошел к концу. Эрник держался особняком. Все эти компании по интересам или группировки по взаимной ненависти к начальству или кому-либо из подростков его раздражали. Он предпочитал одиночество и совершенно не нуждался в друзьях, желая лишь одного − окончания своего годичного срока.
Самым страшным событием на астероиде было, когда прилетали − «мясники». Обычно это случалось раз в полгода. Тогда прилетал особый корабль. Слухи о нем и его странных пассажирах заставляли трепетать от ужаса сердца подростков. О нем старались говорить украдкой и во всех ужасающих подробностях. Эрнику вскоре стало ясно, что после прибытия этого корабля каждый из невольных жителей астероида сделает все, чтобы спасти свою жизнь. А потом воспитатели и надсмотрщики будут подсчитывать пострадавших, самоубийц и списывать все на несчастные случаи. Как ни ужасны были слухи, Эрник относился к ним скептически, но все же по ночам ему порой снились бесконечные пропитанные страхом погони и истерзанные тела подростков, подвергшихся насилию со стороны мужчин, у которых под красными плащами не было никакой одежды. Этих мужчин и называли… мясниками.
От работы Эрник старался не увиливать, в отличие от многих. Он хотел стать сильным, способным дать отпор любому, кто посягнет на его жизнь и даже со временем стал ощущать в себе эту силу. Он искренне радовался, рассматривая в зеркало свое тело. Для достижения лучшего результата стал ежедневно после пробуждения делать отжимания и подтягивания. Вскоре он обратил внимание, что сверстники все реже придираются к нему. Они даже начинали его побаиваться и многозначительно замолкали, когда он проходил мимо.
Дорога от жилых бараков до шахты занимала десять минут. Эрнику нравилось идти неторопливым шагом и смотреть в небо. Разноцветные, словно живые ленты сияния, затмевающие собой все видимое пространство над головой, с их далекими, сверкающими точно алмазы, звездами, завораживало постоянной сменой цветов и оттенков. Без них мрачный пейзаж астероида едва ли бы радовал глаз. По требованию воспитателей ему не раз приходилось работать на заводе, устанавливающим на астероиде комфортный для жизни климат и поддерживающим гравитационное поле. В атмосферу выбрасывались специальные химические вещества, вызывающие в небе такое причудливое сияние. Уже подойдя к шахте, Эрник заметил в небе особо яркую звездочку. Ее яркость преодолевала сопротивление сияющих лент и увеличивалась на глазах. Эрник невольно замедлил шаг.
− Смотрите, корабль! − прокричал кто-то из группы ребят, идущих впереди него.
Тут уж у всех сразу изменились планы. Захотелось узнать, что за корабль летит к ним. И все, кто шел впереди него и позади, забыв о работе, помчались к корабельной стоянке. Эрник не отставал. Потом притаившись за черным валуном он, как и все, терпеливо ждал, когда корабль опуститься на платформу. Подростки сильно волновались. То и дело до слуха Эрника доходили их противоречивые предположения.
− Это почтовики наверно. Что-то давно их не было.
− А может инспекция какая-нибудь?
− Вряд ли, мы бы знали об этом.
− Это наверно директору на юбилей подарки везут!
− Даже если и так, ты чего радуешься? Подарки ему, а не тебе.
− Тихо, вы! Надзиратели услышат, двойную норму влепят!
Пока корабль опускался, скрываемые в тени валунов любопытные зрители, старались вести себя очень тихо. Но вдруг одному из них что-то показалось:
− Эй, гляньте, на корабле нет опознавательных знаков!
− Тогда это…
И с воплем: «Мясники!», все рванули прочь от стоянки. Эрник едва удержал себя на месте. Сильнее, чем поддаться общей панике, он хотел увидеть тех, кто покинет корабль и даже подкрался поближе.
Время тянулось немилосердно медленно, словно садистки наматывая на стрелки ожидания оголенные нервы. Эрник постарался взять себя в руки и сконцентрировался на дыхании. Бешено стучавшее сердце, постепенно сбавило темп.
И вот тишину стоянки нарушил звук опускаемого трапа. Затем открылась тяжелая металлическая полукруглая дверь, и в слабо освещенном проеме появился силуэт человека в плаще. Эрник вздрогнул.
«Точно! Все как ребята говорили!».
Этот первый человек начал спускаться, вслед за ним появился следующий. Вскоре человек тридцать столпилось перед кораблем. Все они были в желтых улыбающихся масках и красных плащах. Иногда до Эрника долетали обрывки их разговоров и хохот.
Неожиданно звук приближающегося автомобиля заставил всех замолчать. Эрник привстал, пытаясь рассмотреть, кто приехал встречать гостей.
«Это директор! Скорее всего, он пригласит главных из них к себе в кабинет, а остальных направит в гостиницу. Я должен узнать, что в действительности здесь происходит!».
Приняв такое решение, Эрник поспешил коротким путем к зданию, где располагался основной руководящий состав.
«Лишь бы меня не заметили…», − с тревогой думал он, пробираясь общими тропами, с особой осторожностью преодолевая освещенные редкими фонарями участки пути. До административного здания он добрался благополучно. Перед входом спрятался за валуном и некоторое время ожидал, не появится ли кто, не послышатся ли подозрительные звуки, затем решительно вошел внутрь. В коридоре было сумрачно. Осторожно с оглядкой Эрник поднялся на второй этаж и остановился перед дверью с надписью на позолоченной табличке: «Директор. Герберд − Джорт − Турскоф». Между собой все воспитанники колонии звали его Логопед за раздражающую посвистывающую хрипотцу в голосе. Оглянувшись по сторонам, Эрник нажал на ручку двери. Та легко поддалась, издав щелчок, и дверь открылась.
«Так торопился, что дверь не запер…» − усмехнулся он.
Несмотря на полумрак, царящий в кабинете, хорошо различима была вся его обстановка: длинный стол с множеством стульев, два громоздких шкафа с овальными зеркалами, почти полностью закрывшие собой стену, отходящую стразу от входа, длинный, заполненный на половину водой и живностью, аквариум сбоку от части стола, где заседал сам директор, и большое окно с тяжело свисающими по бокам шторами. Эрник прошел сразу к той части стола, где обычно сидел директор. На столе кроме письменных принадлежностей и журналов контроля и учета лежали толстые альбомы с фотографиями воспитанников колонии. Равнодушно пролистывая альбомы, он вдруг услышал голоса снаружи и спешно подбежал к окну. К входу в здание сворачивал директор и компания из пяти человек в плащах.
