Владимир Положенцев - Снежная рапсодия. Особая операция контрразведки Добровольческой армии ВСЮР

Снежная рапсодия. Особая операция контрразведки Добровольческой армии ВСЮР
Название: Снежная рапсодия. Особая операция контрразведки Добровольческой армии ВСЮР
Автор:
Жанры: Книги о приключениях | Историческая литература
Серии: Нет данных
ISBN: Нет данных
Год: Не установлен
О чем книга "Снежная рапсодия. Особая операция контрразведки Добровольческой армии ВСЮР"

Контрразведке Добровольческой армии ВСЮР, ведущей осенью 1919 наступление на Москву, становится известно, что красные готовят под Орлом мощный удар во фланг. Но где и когда будет нанесен удар, какова будет его сила? Для выяснения этих вопросов в тыл к красным направляется прапорщик Елена Васнецова по прозвищу «Жница» – дочь начальника контрразведки Вооруженных сил юга России.

Бесплатно читать онлайн Снежная рапсодия. Особая операция контрразведки Добровольческой армии ВСЮР


© Владимир Положенцев, 2020


ISBN 978-5-0051-3576-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Часть I Утренняя увертюра

Ранний, пушистый снег ложился крупными хлопьями на едва подернутые желтизной деревья. Его нещадно вмешивали в грязь сбитые солдатские сапоги, скрипучие колеса бричек и телег, растянувшейся на несколько верст колоны Добровольческой армии. Корниловцы, марковцы, дроздовцы, кадеты, ополченцы ловили снежинки, терли ими уставшие, серые лица, которые вмиг светлели.

Снежные заряды подсвечивали с востока острые лучи заходящего солнца, отчего создавалась атмосфера нереальности, неестественной торжественности. На сельской церквушке с зеленым облупленным куполом и покосившимся крестом, будто его кто-то ломал, да так и не доломал, осторожно ударил колокол. А потом сорвался на праздничный перезвон. Старался во всю – радуйтесь, православные, благой вести, светлые силы вернулись, антихрист проклятый отступил. Бум-бум-бум-там-бум-там…

Поручик караульного кавалерийского отряда 1-ой пехотной дивизии Корниловский ударной группы Александр Николаевич Обручев прикурил папиросу, тронул шпорой коня, приблизился к всаднику с погонами прапорщика, что ехал впереди за медицинской повозкой.

– Не желаете ли, Елена Николаевна, дукатку? – спросил Обручев, протягивая пачку «Царь пушка» фабрики «Дукат».

– Благодарю, поручик. – Девушка сняла красно-черную фуражку с приколотой к кокарде Георгиевской ленточкой, встряхнула пышной огненно-рыжей шевелюрой, непонятно как умещавшейся под корниловским головным убором. – Вы же знаете, я предпочитаю ароматные папироски, а у вас таких нет.

– Подождите до Орла, вот возьмем город…

– Вы в этом уверены?

– А вы нет?

– Я уверена в том, что давно пора вставать на ночёвку.

– Скоро Сергиевка, думаю, там остановимся.

– Не факт. У нашего полковника Скоблина энергии на троих. А уж у генерала Кутепова тем более.

Добровольцы прошли за сутки более 45 верст, почти не встретив сопротивления красных. С легким боем заняли Фатеж, где командующий армией генерал-лейтенант Май-Маевский устроил импровизированный митинг на центральной площади. «Вы видите, друзья мои, – пафосно говорил Владимир Зенонович, – что сопротивление жидо-большевиков с каждым днем ослабевает. Да, враг еще силен, в его рядах много обманутого красивыми посулами народа. Но большевики, как предали всю святую Русь, отдав кайзеру на поругание исконно русские земли, так и предадут своих нынешних сторонников. Их ждет жуткое похмелье!»

На эти слова раздались отдельные недвусмысленные смешки. Все прекрасно знали «спиртуозную» слабость командующего, особенно к крепленым крымским винам. На время Московского похода был объявлен жесточайший сухой закон. Двух прапорщиков, напившихся до изумления в первый же день после выступления, полевой суд приговорил к расстрелу. Но под Царицыным произошла стычка с сорокинцами, прапорщики геройски, видно с отчаяния, проявили себя и их помиловали, они отделались штрафами в сто рублей – в две месячные зарплаты. Злые языки поговаривали, что сам командующий взял в поход с десяток ящиков мадеры и в каждом занятом городе приказывает пополнять запасы «крымской амброзии».

Съехали на обочину, уступив дорогу трем английским танкам: Мк V и Mк A «Уиппет», нескольким 5-дюймовым тракторным пушкам.

– Большой театр в Москве сильно пострадал? – задал неожиданный вопрос поручик. Он знал, что Васнецова несколько лет училась в Московском Александровском военном училище, а потом принимала участие в боях на улицах города против большевиков.

Девушка недоуменно взглянула на Обручева, встряхнула огненной копной, рассмеялась:

– А почему вас теперь занимает Большой театр, поручик?

– Любил, знаете ли, смотреть в Большом балет. Неоднократно ходил на «Дон Кихота» Минкуса.

– Вы?! – изумилась Васнецова.

– Знаю, не мужественное это дело, уважать балет. Но я просто млею от «Шопенианы», «Египетских ночей», «Карнавала», а «Половецкие пляски» в «Князе Игоре»…? Это невероятная гармония музыки и изысканного языка танца. Ну что вы смеетесь?

– Нет, я рада и приятно удивлена, что такой герой, отчаянный воин не чужд высокого искусства. У Большого театра красные с анархистами выставили пушки и били по Кремлю, где мы укрывались. Мы артиллерией не отвечали, ее у нас просто не было. Когда я его в последний раз видела, он был цел.

– Как же вам удалось уйти из окруженного Кремля?

– Как ляхам в свое время, ха-ха. Впрочем, не очень и смешно. По старому подземному лазу от Водовзводной башни через Москва-реку. Выбрались за Болотной площадью, у Софийской церкви. Там затерялись в бывших овощных рядах и ночью ушли из города по Волоцкой дороге.

– С вами была Белая бестия?

– Атаманша Белоглазова? Конечно. Наш октябрьский выпуск в училище состоял из 25 девчонок-прапорщиков. Все бились с восставшими большевиками. Почтив все… Моя близкая подруга, баронесса София де Боде отстреливалась до последнего патрона из нагана, когда ее отряд окружили на Солянке… Софу схватили пьяные солдаты, хотели повесть голышом за ноги, уже начали срывать одежду. Анархисты за нее вступились, между ними и большевиками даже завязалась потасовка. Тут мы с офицерами училища и кадетами подоспели. Красные убежали, а анархисты пробормотали что-то невнятное и тоже ушли. Они нас обманули, обещали предупредить, если большевики задумают бунт, а сами не только не предупредили, но и примкнули к ним. Надеюсь, теперь они поняли, с кем связались. Красные их еще отблагодарят, по-марксистски. А почему вы спросили про атаманшу?

Поручик пожал плечами:

– Не знаю. О ней ничего не слышно, а еще недавно её имя было у всех на слуху.

– Да уж, Анюта повеселила народ.

Все в Добровольческой армии знали историю Анны Владимировны Белоглазовой- командира отдельного партизанского отряда полка генерала Маркова. Влюбилась в пленного красного офицера, которого сама взяла на шпагу, уговорила вступить в Деникинскую армию. Когда тот попал в плен, пошла его спасать, а ненаглядный оказался красным шпиком.

– Невероятный, безумный поступок, – сказал Обручев, поглядывая на Елену.

– Зато, какая роковая любовь. Эх! Что и говорить, навела Бестия шороху. Ха-ха.

Васнецова закатила зеленые, миндалевидные глаза, втянула воздух несколько крючковатым носом, который ее не портил, но придавал некоторую птичью хищность.

И ты не промах, подумал Обручев. Он не мог понять, чем привлекает его Васнецова. Из столбовых дворянок, внешность необычная, огненная, однако, красавицей не назовешь. Главное, внутри у нее есть невероятный магнит, который однажды притянув, не отпускает. Выражением лица чем-то напоминает «Жницу» с картины художника однофамильца Васнецова. Так прапорщика в армии и прозвали – Жница. Александру не нравилось это прозвище, он и за глаза никогда её так не называл. Не разобравшись в себе, поручик не делал явных попыток сближения, не искал специально с ней встреч, но при случае заговаривал на самые разные темы, как теперь.


С этой книгой читают
Декабрь 1919. После провала «Московской директивы» Главкома ВСЮР А.И.Деникина – наступления на Москву, Добровольческая армия стремительно откатывается назад. В это время обостряются разногласия между Деникиным и командующим Кавказской армией генерал-лейтенантом бароном П. Н Врангелем. Барон пишет Главкому рапорт, обвиняя его в стратегических и тактических ошибках, предъявляет свои требования. Рапорт попадает к большевикам, которые собираются испо
Продолжение повести «Рапорт» о конфликте генералов Белой армии, ставшем одной из причин краха всего Белого дела. На этот раз речь идет о противоречиях между Главкомом ВСЮР Деникиным и атаманом Войска Донского Красновым. Атаман написал кайзеру Вильгельму II письмо, в котором заверял в преданности и вечной дружбе, просил признать Всевеликое Войско Донское независимым государством. Письмо было перехвачено, обнародовано и вызвало огромный скандал сре
Приключенческая, детективно-мистическая повесть с элементами реальной истории, о загадочном тайнике у Белого утеса на зауральской реке Соль. Названия населенных пунктов и рек вымышлены.
Польский король Болеслав I Храбрый, завоевав Киев, взял в наложницы любимую сестру киевского князя Ярослава Владимировича Мудрого, княжну Предславу. Пленницу он держал на Ледницком острове, недалеко от города Гнезно. Король предлагал красавице княжне руку и сердце, но Предслава ему отказывала. Чтобы спасти из плена княжну, в Польшу отправляется бывший воевода псковского князя Судислава – Никита Кот – Рюрикович.
В этой книге вас ждут увлекательные приключения пиратов-псов. Необычный остров, встреча с привидениями, поиск волшебного ключа, битва добра и зла. Красивые иллюстрации не оставят равнодушными ни вас ни ваших детей. Книга о добре, дружбе, верности и взаимопомощи.
Ваня и Петя находят подкову, которая исполняет желания, но не так, как им хотелось бы. Вместо сладостей – муравьи, вместо путешествия – подвал, полный старых вещей! Вместе с волшебным котом и вредным гномом, братья разгадывают тайну подковы и понимают, что настоящее счастье не в материальных богатствах, а в дружбе и доброте. Красочные иллюстрации не оставят ваших детей равнодушными.
Кто из нас не мечтал в детстве. Мечты эти были романтичными и светлыми. С возрастом они угасали. Мы взрослели и понимали, что детство – это детство, а живем мы в реальной жизни. И, вдруг, детская мечта превращается в реальность и остается самым великолепным воспоминанием на всю жизнь. Служба на флоте оставляет неизгладимый отпечаток на характере и судьбе человека. Ну, а кто служил на Северном флоте знает: «Северный флот не подведет»!
Февраль 1917. Государь арестован в Ставке, идет зачистка ближайшего окружения. Под прицелом оказывается полковник Келлер, офицер по особым поручениям Его Императорского Величества, отдыхающий в Царицыне. За ним охотятся профессиональные революционеры Минин и Ерман, будущие герои Красного Царицына. В попытке спасти судьбу Империи полковник отправляется в Могилев.
Я протягиваю солнцу снова ладони: – Вот, посмотри, на них столько всего, На них столько написано разных историй, Столько развилок, как в московском метро. На этих ладонях держится вечность. Они помнят холод и помнят тепло. Эти ладони… держали за плечи… Того, чьи ладони теперь далеко
Учебник для Девочек в возрасте от 20 до 70 лет содержит информацию по рациональному питанию, физиологии и психологии мужской и женской сексуальности, эмоций, а также алгоритмы тренингов для самостоятельного овладения навыками выхода из состояния стресса, управления своим настроением и настроением партнера, созданию прочной эмоциональной привязанности, повышения своей женской привлекательности, умения понимать партнера. Овладев магией мягкого упра
Кельтеминарская археологическая культура – эпоха неолита (конец 4 – 3 тысячелетия до н.э. в южном Приаралье, названа по населённому пункту Кельтеминар, название возникло скорее всего от древнего русла реки или озера – гидронима, впоследствии каналу в Узбекистане (Каракалпакия). По-видимому, это одна из первичных индоевропейских археологических культур, которая получила дальнейшее развитие на территории Южного Урала – в так называемой «Стране горо
Данте спас меня, умирающего от ковида. Дотянусь до планшета, а там "Божественная комедия", там живые люди, там жизнь – и сознание возвращается.До болезни я видел только красоту слога, изумительную свободу языка.Температура обострила восприятие реалий эпохи Данте – политика, религия, сплошная уголовщина, уложенные в чудесные рифмы, смешались с моими воспоминаниями о жизни, о друзьях, о крушении моей страны. И наша "эпоха", вдруг, свободно улеглась