Старуха
Она живёт в хижине на берегу моря. Море она помнит душой, а ещё знает его по слуху и запаху. Она слепая. Её лицо темное, а волосы белы от времени.
Я прихожу к ней иногда. И никогда не стучусь, потому что стучаться не куда. Вместо двери висят ловцы снов. Она всегда знает, что это я. Наверное по шагам. А может по биению сердца, такому же, как у неё. Практически сразу мы выходим на террасу, разливаем кофе и начинаем долгий неспешный разговор.
Сейчас она говорит мне о боли, что её не надо прятать и бояться. Что все мы когда-то были в стране слез. Что все обязательно возвращаются. Заново родившимися. С заново-приобретенными шрамами. Что не надо сдерживать слезы. Невыплаканные, они превращаются в камни. Зачем твоей душе камни, – спрашивает она? И в этом месте я встаю перед ней на колени, утыкаюсь в них и неизменно плачу. А она гладит меня по голове.
-Тихо, тихо. Все хорошо. Я рядом.
Давай я расскажу тебе историю.
-Однажды принцесса из далёкой страны, живущая в большом большом городе поняла одну очень важную вещь…
Девочка
Сначала я оказываюсь на поляне. Летней, залитой солнцем поляне. Трава уже высокая, примятая ногами грибников. А впереди роща. Молодые берёзки стоят редко, между ними свободно, воздух и солнечные лучи. И ещё между ними ходит девочка. По виду ей лет восемь, может и меньше. В платье, разношенные сандалики, светлые волосы собраны в косичку, неровную, с выбившимися прядями. Она поднимает ветку, рассматривает её, бросает и ищет следующую. Она поёт песенку, обычную веселую детскую песенку.
Я начинаю идти к ней и наши глаза встречаются. В голубых глазах вспыхивает страх, привычное чувство.
-Тихо тихо, родная. Не бойся.
Я протягиваю руку ладонью вверх.
-Меня не надо бояться. Я -своя. Я-не обижу.
Девочка ещё мгновенье смотрит недоверчиво-напряжённо. А потом происходит узнавание. Да, бояться не надо.
– Иди ко мне.
Я раскрываю руки для объятий.
И девочка идёт. И практически сразу, не в силах совладать с собой– бежит. Утыкается мне в живот и начинает плакать.
Я баюкаю её в объятьях, глажу по голове.
-Все хорошо. Все хорошо. Ты в безопасности. Ты со мной. Я не дам тебя больше в обиду.
Мало по мало рыдания смолкают и мы идём к краю поляны. Там стоит старая берёза, под ней очень удобно сидеть. И мы садимся. Я обнимаю её одной рукой и начинаю рассказывать сказку.
-В одном большом большом городе жила была принцесса, и вот однажды она…
Я расскажу тебе историю…
Они шли по пирсу, к морю. Молча. Рядом.
Тепло-соленый ветер прикасался к её плечам, и немедленно летел зарыться в его волосах.
В молчании идти было хорошо. Удобно и безмятежно. Именно так, как надо.
Они подошли к лестнице. И он шагнул первым. Оглянулся подать руку. Ветер подтолкнул -иди, иди. И она положила ладонь на ладонь. Наверху поставили галочку– выполнено. А внизу, на земле, море вздохнуло за них, накатив волну на песок. Вдох-выыыыдох. Потому что она забыла вдохнуть, а он -выдохнуть.
На последней ступеньке она сняла сандали. Песок был еле тёплый и впивался в ступни ракушками. Она пошла к вздыхающему морю. Села у кромки, так, чтобы волна подбегая касалась кончиков пальцев. Он подошёл. На секунду замешкался, песок был мокрый. Сел рядом, и наверху поставили вторую галочку. А звезды с любопытством стали смотреть вниз.
-Я хочу узнать, кто ты…
Она посмотрела на него. Наверху карандаш замер в очередном окошечке, а потом, не выдержав напряжения сломался. Она отвернулась в сторону моря и сказала.
-Я расскажу тебе историю…
-Подожди…
Он протянул руку и обнял её за плечи.
Море вздохнуло. Вдох-выыыдох. Большая медведица прикрыла глаза медвежонку. А наверху взяли новый, остроотточенный карандаш.
Спасатель
Я стояла высоко на здании и у самого края бездны, на парапете не шире моей ноги. Вокруг клубился туман, мешая что либо увидеть, но не мешая бояться. И я боялась. А ещё было холодно. Очень холодно. Липкий туман забирался под платье, льнул к коже. Я чувствовала, как в груди зарождается истерика. Ещё немного и она прорвётся наружу. Но обошлось. Из тумана вынырнул мотоцикл.
-Служба спасения. Не надо бояться, сейчас мы вас вытащим отсюда.
Мы шли по площади. Он так и не выпустил мою руку. С того самого момента, как я подала её на парапете.
Никогда не существовало времени до. Не будет его после. Я знала, что не уйду. Он знал, что не отпустит. Я знала, он ведёт меня домой. Туда, куда я хотела попасть столько лет. Столько долгих лет. Он знал, что вести меня нельзя.
Я сидела в комнате, залитой солнечным светом и слышала приглушённый голос, доносящиеся из глубины квартиры.
-Зачем ты её привёл? Ты же знаешь, что нельзя этого делать! Теперь она будет искать сюда дорогу! Понимаешь, что ты наделал?
Открыв глаза, я долго лежала и смотрела в окно.
Отныне каждую ночь у меня была цель. Найти тот парапет, в тумане. И начать бояться.
Я знала, что буду искать. Он знал то же самое.
По акции
Пииип. Пип. Пип. Пииип.
Говорил кассовый аппарат.
Продукты медленно ползли по ленте. Обычные, стандартные продукты. Хлеб, молоко, пачка молотого кофе.
Кассир тоже была обычней некуда. Фирменная шапочка, из под которой выглядывала вытравленная челка. Тушь осыпалась, под глазами размазавшись чёрным. А может и задумано было так. Не понятно. Осыпавшаяся тушь очень подходила белой челке и фирменной шапочке. В общую картину не вписывались только ногти. Они были коротко стрижены, ровно отшлифованные, совсем без лака, ухоженные и красивые.
Я удивилась и не услышала, что мне говорят. Пришлось переспросить.
-По акции ластики, говорю. Берите! Хорошие. Точно не пожалеете.
-Да, да. Хммм.
Пип. Маленький пакетик уже оказался рядом с покупками. А в нем резиновой кругляш ядовито розового цвета.
Зачем он мне сдался, мелькнула мысль.
Хорошо хоть недорого.
Надеюсь, что недорого.
За окном шёл дождь. Дождь в январе – это немного не по правилам. С дождем в январе можно примириться только когда в руке чашка свежесваренного кофе. Или когда из окна видно море. Или когда у тебя есть кошка.
Кофе в руке был. В отличии от моря и кошки. И дождь был. И слева от чашки был клочок бумаги, явно вырванный из ежедневника. Интересно откуда он здесь взялся?
Я взяла его, повертела в руке. Чистый. Решила, что пожалуй сойдёт. Достала карандаш и начала рисовать дождь.
Получалось не очень. Рисовала я всегда плохо. Но дождь то на меня точно не обидится. Ему главное идти, а кто его там рисует, и как, ему все равно.
Между прочим я очень старалась рисовать красиво, и скорей всего от старания, так обычно и бывает. Когда очень.
Карандаш покатился и свалился со стола.
Придётся лезть, надо же дорисовать, раз уж начала. Заглянула под стол. Карандаш лежал у самой стены, а рядом какой-то пакетик. Ну вот, теперь точно придётся лезть.
