— Собирайся скорее, скоро явится твоя жертва, то есть тёмный, с которым ехать. Тебе ещё в документах расписаться надо, деньги на дорогу я получил.
— Спасибо, — откинулась на бортик и задумчиво посмотрела на светящееся радостью лицо. — Неужели так счастлив, что я уезжаю?
Сердце кольнуло обидой.
— Лила, не говори глупостей, — Эсин присел на бортик ванной и сжал мою ладонь. — Я буду безумно скучать. Ты самая любимая из моих женщин, ты лучшая. И именно поэтому я поручил тебе это дело. И ради твоей безопасности тоже. Но чем раньше ты уедешь, тем быстрее вернёшься, а это очень актуально, если учесть, что я уже скучаю.
Он пресёк мои возражения трепетным, щемяще нежным поцелуем. По венам побежал огонь, я хотела обнять, но Эсин отстранился:
— Давай быстрее, соня.
Напевая какую-то из храмовых песенок, он покинул комнатку. И только когда закрыл дверь, я почувствовала божественный запах пирога с бараниной и сыром. Перспектива воссоединения с лакомством, которое готовила кухарка Эсина, заставила шевелиться быстрее.
Ополоснувшись, просушив кожу полотенцем, быстро намазалась кремом (обычно Эсин пользовался апельсиновым, но в этот раз была какая-то горьковатая смесь запахов с ноткой багульника), посмотрела на себя в зеркальце: бледная и измученная, к тому же волосы пора высветлить — у корней видна рыжина (чудо, что Эсин промолчал — обычно он трепетно относился к моей внешности).
А потом был пирог со сладковатым, воздушным тестом и мелкорубленой начинкой, солоноватые крупинки сыра — взрывы резкого вкуса, утопающие в мягкости нежного мяса. Мм… глазом моргнуть не успела, как умяла целый пирог размером в две мои ладони — и осталась голодная. К счастью, помимо мясного пирога кухарка приложила сдобную булочку и маленький кувшинчик молока (может, самому Эсину, но кто не успел, тот опоздал).
В общем, не знаю, как это всё в меня влезло, но влезло, и объевшейся я себя не чувствовала. За стеной раздался стук, голоса. Я чистила зубы и прислушивалась, но различала лишь недовольное ворчание. Неизвестный посетитель ушёл. А я добралась до висевшего в изножье платья. Голубого. С рюшечками.
Оно было неприлично скромным.
В самом деле, я в таких ужасных вещах не хожу: подол в пол, вырез в три раза меньше, чем обычного, рукава закроют даже ладони. Вроде в непорочные девы я не записывалась.
Двумя пальцами ухватив этот голубой с белым кружевом кошмар (под ним оказался ещё и чепчик, вот уж совсем безумие), распахнула дверь:
— Я это не надену!
И увидела сидевшего напротив стола мужчину. Чёрные волосы струились по широкой спине почти до пояса. Гость развернулся знакомым красивым лицом, солнце заиграло в апельсиново-рыжих глазах.
Упс, а в «Бык» я так и не пришла.
На красавчике была тёмная куртка с ремешками, кожаные штаны и высокие шнурованные ботинки. На руке он держал неприметный серый плащ.
Похоже, это мой тёмный спутник.
Я широко улыбнулась. Краем глаза заметила — Эсин призадумался. Уж не хочет ли прямо сейчас меня тёмному подложить? Я бы предпочла с этим лапочкой сначала наедине развлечься, а потом уже можно и расширять спектр развлечений.
— Я бы предпочёл, чтобы мы ехали верхом, оба. — Голос у тёмного был, что говорится, бархатный, только с легчайшей хрипотцой, от которой мурашки побежали по спине.
Вот Тьма! Где тёмные это сокровище прятали?! Скрывать его от женской половины человечества просто преступление!
Сокровище оглядело меня задумчивым взглядом.
И отвернулось.
Я моргнула.
В голову закрались нехорошие подозрения.
— Уважаемый, — решила сразу уточнить я. Он развернулся. Я кашлянула и прямо спросила: — Вы кого предпочитаете, женщин или мужчин?
— Девушек, — он остановил взгляд на моей груди. — Отличные. Настоящие?
— Да.
— И никаких поддерживающих заклинаний?
К щекам прилила обжигающая кровь.
— Я так и подумал, — тёмный облокотился на спинку стула. — Но смотрится великолепно, и косметическая магия глаза не мозолит. — Прикусив мизинец, он заскользил взглядом в низ. — Талию тоже подправляла?
— Немного сжала нижние рёбра, — зачем-то призналась я и покраснела сильнее.
Эсин удивлённо вскинул брови. Даже ему я об этом не говорила. Переступила с ноги на ногу.
— Ноги? — уточнил тёмный, вперившись пристальным взглядом в колени.
Колени задрожали. Он уставился на стопы:
— Готов поспорить, что размер ножки немного уменьшен.
На два размера вообще-то, но я ответила:
— Да, было дело.
Эсин едва сдерживал улыбку. Я встретилась взглядом с тёмным, и он сказал:
— Волосы пора подкрасить.
— Знаю, — процедила я. — И я больше ничего не меняла.
Тонкая бровь тёмного приподнялась, придавая ему скептический вид. И я выдала:
— Волосы сделала гуще и смягчила, чтобы они на ощупь были шёлковыми.
— Великолепно, — протянул тёмный. И похвалой это не звучало. — Надеюсь, следователь ты столь же великолепный, как и соблазнительная женщина.
Невольно поморщилась: обычно меня называли девушкой.
— Я прямо себя старой почувствовала.
— Ах, прости, — насмешливо отозвался тёмный, взмахнул рукой. — Я был так ослеплён знаменитыми дерзко упругими грудями, что разум отказал. Развернись, продемонстрируй столь же знаменитую нежную, словно персик, и упругую, точно круп скакуна, попу.
— Чтобы её оценить — надо трогать, — я зло улыбнулась. — Но вам с таким отношением это не светит.
— Я просто умру от огорчения, — тёмный повернулся к столу. — Пресветлый Эсиндериаль, поторопите вашу подопечную. И я всё же настаиваю на поездке верхом.
— Лила, — Эсин мне улыбнулся. — Там в дорожном сундуке костюм, надень его, пожалуйста. В платье на подъезде к Сорте переоденешься.
— Я не хочу надевать это ужасное платье, — тряхнула голубым убожеством.
— Лила, — с безграничным терпением повторил Эсин. — Это необходимо: ты будешь изображать обычную женщину. Обычные женщины ходят в подобных вещах, особенно в провинции.
— Но в нём грудь не видно, — я брезгливо дёрнула рюшечки на убого маленьком декольте.
— Лила, — чуть громче сказал Эсин. — Великолепие твоей груди не скроет никакая одежда. А рюшечки её визуально увеличат. Просто подумай, как мужчины буду мечтать снять с тебя это платье…
— В том и дело — это платье надо снимать, а я предпочитаю такие, которые позволяют делать всё без лишних телодвижений.
— Лила. — В голосе Эсина зазвучала сталь. — Это не обсуждается.
— Костюм тоже закрытый, да? — обречённо уточнила она.
— Да, — тёмный удостоил меня весёлым взглядом. — Я очень ревнивый муж и не позволю жене демонстрировать окружающим такие выдающиеся прелести.
Фыркнув, отступила и захлопнула дверь.
Кажется, я уже ненавижу этого тёмного.
С другой стороны: тем приятнее будет помучить его возбуждением, поставить какие-нибудь условия в обмен на близость. Придумывая страшную мстю, я переодевалась в ужасно скромный костюм из грубой льняной ткани и низкокачественной кожи.
