Выстрелы.
Выстрелы.
Канонада выстрелов.
Бессмысленные выстрелы, бесшумные выстрелы, точечные отзвуки падающих гильз…
Колыхания штор от создаваемой скоростью пуль волны. Черные дырочки на пластике. Перевернутая мебель. Собранные в одну кучу самокрутки – по ним уже успели пройтись огромные ботинки огромного Строумэна.
– Здесь никого нет, Мартин, – сообщил он.
Мартин и сам понимал это. Он знал, что научный потенциал Паксбрайта недосягаем для Гриверса, но, в отличие от Строумэна, был уверен в том, что даже ученый и его сообщники не могли стать микроскопическими, как атомы, и спрятаться где-нибудь на видном месте.
– Здесь я еще не смотрел, – сказал Строумэн и выпустил обойму в подоконник.
– Хватит тратить патроны! – рявкнул Мартин. – Уже третью комнату превратил в решето! Уверяю тебя, Элиас Криц не способен уменьшить себя и своих подельников до невидимых размеров.
– Почему?
Мартин вздохнул. Он любил Строумэна как верного товарища, но эта любовь не мешала ему считать Строумэна тупым.
– Иначе он бы уменьшил нас, – пояснил Мартин. – Чтобы наш отряд не представлял для него угрозу. К тому же если Элиас с помощью неведомых магических сил уменьшился в размерах, то Грид вряд ли обрадуется, если твоя шальная пуля по неосторожности размажет нашего микроскопического ученого. Теперь понятно?
Рябое квадратное лицо Строумэна – напрашиваются аналогии с куском сыра – просияло от понимания.
– Замечательно, – кивнул Мартин, поправляя под сердцем нашивки ООН. – Пора нам смириться с тем фактом, что они ушли от нас.
– А куда? – спросил Строумэн.
– Ребекка опрашивает местных, вдруг кто-нибудь проговорится.
– А может лучше пойти в университет и допросить тамошний персонал?
– Не думаю, что пришельцы посещали сеансы иридодиагностики, но в качестве хоть какой-нибудь зацепки – почему нет?
Мартин и Строумэн покинули комнату. Их ботинки громко стучали по пластмассовому полу. Едва они собрались подняться на второй этаж, как у парадного входа показалась Ребекка.
– Нашли что-нибудь? – спросила она.
– Нет, – ответил Строумэн.
Но Ребекка смотрела только на Мартина и смотрела неприлично долго, смотрела не так, как смотрят на коллегу. Это всегда раздражало Мартина – женатого человека, который, надо заметить, отличился от большинства своих мужчин-коллег и завел себе одну жену вместо привычных двух.
Мартин покачал головой в ответ и спросил:
– Как прошли опросы?
– Никак, – ответила Ребекка, играя со своими каштановыми волосами. – Опросила порядка десяти жителей, в общем, ничего, что могло бы нас заинтересовать. Был один придурок с разноцветными зрачками, очень похожий на женщину, который сказал мне, что на сеанс иридодиагностики приходил один из жителей этого общежития. Высокий, длинноволосый, в кожаной куртке – это точно один из сообщников Элиаса…
– Я же говорил, что нам нужно допросить персонал университета… – вмешался Строумэн с восторгом в голосе, но Ребекка так зло посмотрела на него, что весь его восторг пропал.
– Этот гермафродит также добавил, что сообщник Элиаса поссорился с преподавателем иридодиагностики, что заставило его приятелей – некоего Сэма и молчаливого Ника – отказаться от дальнейших посещений сеансов. Также я наткнулась на придурковатую особу, выгуливающую ежа, которая сказала, что некоторое время – а точнее, пару-тройку раз – встречалась с жителем общежития, по описанию походившего на другого сообщника Элиаса. Она сказала, что этот сообщник превосходно занимается любовью… Хм… – Ребекка задумалась. – Довольное странное слово для обозначения секса.
– К чему ты все это говоришь? Как эти сведения помогут нам отыскать самого Элиаса?
– К тому, мой Мартин, чтобы ты понял, насколько бессмысленными были эти опросы.
– Никогда не называй меня своим Мартином.
Строумэн хихикнул. Ребекка разочарованно вздохнула.
– Пойдем на веранду, покурим? – предложила она. – Подышим клубничным воздухом?
– Нам нужно обыскать второй э… – начал было Строумэн, но Ребекка его прервала:
– Второй этаж, на котором, я уверена, никого нет, может и подождать. Мартин, пожалуйста.
Мартин избегал ее взгляда. Он невольно посмотрел на ее выпирающую из-под черной рубашки грудь и согласно кивнул, не придумав никакой причины для отказа. Затем жестом попросил у Ребекки сигарету, и оба ооновца вышли наружу. Мартин очень редко курил, но спецзадание под прикрытием в Хайлоу вынудило его пристраститься к табаку.
– Как твое спецзадание? – как назло спросила Ребекка, пройдясь лукавыми глазами по форме Мартина – от ооновских нашивок на груди до лакированных черных ботинок.
Мартин махнул рукой, не желая что-либо говорить на эту тему. Курил он медленно, не в затяг, старался дышать не дымом, а клубничным воздухом.
– У меня тоже работа идет не очень, – сказала Ребекка. – Представляешь, в Грейсайде завелся маньяк, вбивающий гвозди в глазницы своих жертв…
Ребекку всю передернуло, после чего она продолжила несколько брезгливым тоном:
– И почему они поручили столь неженственное убийство мне? – негодовала она. – Почему не Строумэну? Или местной полиции, например? Я вот не считаю маньяков той угрозой, ради которой стоит впрягать Отряд Особого Назначения. У нас же, исходя из нашего названия, назначение особое, а маньяки в Гриверсе, даже такие жестокие – вполне обыденное явление.
Мартин кивнул, при этом бросая взгляды на проезжающих мимо велосипедисток, со страхом бросающих взгляды на него. Совсем скоро велосипедистки растворились в легком утреннем тумане. Где-то вдали маршировали синистерские интервенты – они всегда доставляли Мартину определенную радость, ведь благодаря интервентам его гриверский, насквозь коррумпированный Отряд Особого Назначения казался не таким уж и плохим.
– Как Лиз? – спросила Ребекка после некоторого молчания.
Про свою жену он не хотел говорить еще сильнее, чем про спецзадание, но несмотря на это все же ответил:
– Она хочет ко мне в Хайлоу. Говорит, что очень скучает по мне…
Ребекка одобрительно закивала, это жест показался Мартину искренним, он продолжил:
– Лиз говорит, что хочет ребенка…
Ребекка округлила глаза.
– Серьезно?
Мартин кивнул.
– Так это же замечательно!
Сине-зеленые глаза Мартина задержались на голубых глазах Ребекки, словно бы пытаясь поймать хоть один из них на лжи.
– Ты серьезно? – спросил он, все еще сомневаясь в искренности коллеги. – Ты же неодобрительно высказывалась о Строумэне, хотя он любящий отец четырех детей.
– Конечно серьезно, Мартин! И Строумэн здесь ни при чем. Ведь новая жизнь, даже в Гриверсе – это всегда замечательно, если ее дают такие люди, как ты.
