В свой третий стройотряд я поехал комиссаром. Должность не особенно выдающаяся, но хлопот – через край! Вся общественная работа студенческого строительного отряда лежала на мне. Кроме тех, прямых обязанностей: умения ловко класть кирпичи один на один, при этом не забывая прослаивать их раствором, замешивать бетон и штукатурить стены – должны мы были делать многое.
Короче, если в отдалённое село приезжал стройотряд, жизнь сразу менялась. Привозили мы с собой кучу книг, две специально подобранные девчонки разворачивали летний лагерь для местной детворы со всеми вытекающими «мелочами», хлопотными и занудливыми донельзя! Тут тебе и организация питания, спортивные секции, экскурсии, ой, да перечислять и то устанешь!
Лежала на комиссаре отряда ещё одна обязанность – культурный досуг местного населения. О танцах я умолчу, мы и сами по молодости были не против этого, а вот два концерта за сезон – вынь да положи! Вот с этих концертов и случилась моя поездка в районный штаб студенческих отрядов.
Отмотаю время немного назад. С месяц мы ударными темпами вкалывали на объектах. Всё утряслось, образовалось и даже успели мы порадовать местное население концертом. Так как население было преимущественно коренное и почти всегда пользовалось своим языком, то и концерт в большинстве своем мы вели на казахском. Среди казахов нас было как в анекдоте: «Да тут всего трое русских : я, Шмит и Шнайдер». Вот и приходилось заучивать монологи на незнакомом языке, в разговоре путая глаголы и выдавая страшный акцент. Однако был у нас несомненный плюс: двое наших ребят выросли в казахских аулах, и казахский был для них родным. Они и сподобили сыграть меня роль любимца местного фольклора – безбородого обманщика Алдара-Косе. Был этот персонаж остёрый на язык, жизнерадостный и неунывающий плутишка.
Смастерили из пакли рыжий парик, напялили его на меня; дали с пяток реплик, чтобы я с перепугу не забыл слова, написали их на обороте плакатов и добровольные помощники во время выступления показывали мне их из-за кулис сцены местного клуба. Сказать, что наши сценки произвели настоящий фурор, это мало! Публика пластом лежала от смеха! Помог мой до безобразия смешной акцент, и ,может, зрители подобралась из сплошных ценителей юмора, так или иначе, но номер наш проходил в число выступлений районного концерта.
Утрясти все детали, а заодно и кое – какие мелочи отправились мы в районный посёлок. Отправились вдвоем , я и отрядный мастер, как правило, их подбирали из местных и наш был не исключение. Жил он в посёлке. Имел в пользовании автомобиль, надо сказать , роскошь по тем временам, вот и договорились мы, переделав все дела, вернуться обратно на нём засветло. А так как дело уже шло к вечеру, то мои дела закончились раньше и ,насвистывая какой-то популярный мотивчик, я шёл к его дому – месту нашей встречи. Срезая угол, решил пройти через пустырь. Местная власть, движимая заботой о полноценном отдыхе своих односельчан, решила облагородить пустырь и разбить там парк. Часть кустарника, кучи мусора и всевозможный хлам сгребли бульдозером в кучи да так и бросили.
Может, заботы о благе односельчан не хватило, а ,может, денег, кто его знает!
Почти на середине пустыря мне под ноги выкатилась собака. Признаться, я немного оробел – всё-таки помесь овчарки и дворняжки, крупная рыжеватая псина с чёрными подпалинами.
Однако через некоторое время робость моя прошла. Собака вела себя странно, повизгивая, виляла хвостом, отбегала в сторону кучи мусора и, казалось, звала за собой.
– Ну, что у тебя там? – попытался успокоить я её. – Щенята?
Собака, словно понимая мою речь, радостно тявкнула, шустро перемахнула почти через метровый вал и появилась оттуда со странным предметом в зубах. Поначалу мне показалось, что она тащит кусок сине-красного мяса с какой-то волочащейся по полу кишкой, однако заметив маленькие розовые ступни, я ахнул и замер от изумления.
Это был новорождённый ребёнок! Собака подбежала ко мне и положила к ногам «это».
Всё еще не веря в реальность происходящего, я осторожно наклонился и потрогал тельце. Оно было теплым. Собака радостно завиляла хвостом и лизнула мне руку, потом несколько раз лизнула спину младенца. Откуда беззаботному студенту было знать, как обращаться с новорожденными?
Я осторожно перевернул ребёнка на спину. Сморщенное и красное личико было в пыли, прошлогодние веточки и листья прилипли даже к векам. Выхватил носовой платочек, протёр посиневшие губы. Ребёнок слабо пискнул. Живой! У меня радостно забилось сердце. Сбросил с себя светло-зелёную студенческую штормовку, расстелил на земле и бережно перенёс младенца на неё. Замешкался, так как не знал, что делать с пуповиной. Мне она показалась толстой и длинной, наверное, от налипшей грязи. Брезгливо взял её рукой и положил рядом. Придерживая головку младенца, взял его на руки и поспешил к дому мастера. Собака, поскуливая, бежала рядом, забегала вперёд, подпрыгивала на задних лапах, норовила лизнуть, а может и убедиться, что он в этом свёртке.
Немного не дойдя до крайнего дома, увидел, что автомобиль движется мне навстречу.
– Щенка никак нашёл? – высунувшись в окно, осведомился мастер.
– Ага, щенка, вот смотри! – я отвернул край куртки.
– Твою мать! – отшатнулся мастер. – Где взял?!
– На пустыре, вот собака вынесла… – простодушно ответил я и кивнул на собаку, крутившуюся рядом, – что будем делать?
– Что, что! Он живой?
– Живой, – подтвердил я.
– Тогда давай в милицию!
Я сел на заднее сидение, и машина рванулась с места, набирая скорость.
– Мурат, стой!
– Чего ещё?!
– Собака…
А заботливая «мама» младенца, поджав уши, изо всех своих собачьих сил мчалась следом за нами.
– Что нам с ней делать? – осведомился я у мастера.
– А ничего, зови её в машину, она заслужила право на хорошую жизнь!
Стоило только мне открыть дверцу, как собака, резво прыгнула вовнутрь и словно всё время только что и делала, как каталась в автомобилях, легла на сидение, положив лобастую голову на лапы.
– Вот и умница! – похвалил я ее, погладив по всклоченной старыми репьями спине.
Она облегчённо вздохнула и, понюхав свёрток, ткнулась мне носом в руку.
В отряд мы попали ночью. В милиции нам устроили форменный допрос: где взяли, кто нашёл, как всё было. Вывезли на место, там осмотрели и перерыли все, что можно было. Что-то рисовали, фотографировали, взяв все мыслимые и немыслимые данные, отпустили с миром. Однако не совсем с миром : назавтра приехали в отряд, опросили всех ребят, привезли с собой медика, и та «побеседовала с девчатами».
Дня через два нашли и нерадивую «мамашу». Пятнадцатилетняя девчонка родила сына и просто выбросила его на свалку.
