Луга зимы сияния полны,
Слепит глаза от белого мерцанья.
Бархан горы, как всплеск большой волны, —
Волшебная стихия мирозданья.
Ни ветерка, лишь солнечный обвал,
От яростного света тает мякоть
Пушистого покрова, и вокал
Капели заставляет зиму плакать.
Собаки лают, их понятна дрожь,
Судьба цепная так немного значит,
И, как пространство лаем ни тревожь,
Оно тебя от фатума не спрячет.
Придёт судьба и выпятит кадык,
И взглянет на ничтожное бахвальство,
И все умрут – от смердов до владык,
Ведь смерть – такое старое лекарство
От суеты земной и от невзгод.
И до смешного мне понятна тщетность
Великих бедоносцев. Новый год
Несёт лишь разбитную безответность
В знакомом шуме вспыхнувших петард.
Собаки – громче, яростней восторги
Безумствующих столько лет подряд
В неистовстве и пьянстве диких оргий!
О, новый мир! Что нового в тебе?
Ты – продолженье глупости извечной.
Нам Истина откроется в борьбе,
А это путь к свободе бесконечной.
Но воля человечества в свисток
Ушла, усилив властность виртуала,
И ждёт сознанья чёрный воронок
Всех тех, чья совесть нынче подкачала.
Земную роскошь света и снегов
Заменит глушь из черепной коробки,
Где электронных множество божков
Суть человечью вынесут за скобки.
Свой род ведя «от диких обезьян»,
Стеснений чужды и к беде брезгливы,
Скорей они уверуют в обман, —
Возвратные к «истокам» нарративы.
В искусственных мечтаниях двоясь
Меж домом и придуманным соблазном,
Душа живая потеряет связь
С Творцом в своём препровожденье праздном.
А после бездуховный человек —
Мешок с костями, кровью и навозом —
Удобрит землю, временный ковчег,
И безымянным сбудется курьёзом.
