Скелл не выискивал его намеренно. В бездонной пучине социальной сети он, в очередной раз, просто кликал мышкой на первых попавшихся при поиске людей. И так, перебираясь от их друзей к друзьям их друзей снова и снова, остановился на сотой по счету странице, которая принадлежала некому молодому человеку. Зачастую жребий выпадал на страницы юных девушек, поэтому текущий выбор мужчину даже немного разочаровал.
На Скелла с фотографии профиля смотрели беззаботные голубые глаза из-под массивно нависающих надбровных дуг. Натуральный блондин с высоким, слегка жирноватым лбом и курносым коротким носом улыбался, будто бы говоря всем вокруг: «Хэй! Я уверен в себе и люблю свою жизнь!»
Натянутая улыбка и напряженный взгляд – вот то, что было заметно глядящему глубже. Тому, кто умеет не только смотреть, но и видеть.
Профиль парнишки оказался открытым и доступным для всякого гостя, бороздящего просторы интернета. «Стена» его аккаунта пестрила всяческими шутками, посвященными видеоиграм. Он просто обожал шутеры на военную тематику.
Скелл бесшумно выдохнул.
Сплошная досада от предвкушаемой скуки. Однако, любимое дело – это все равно любимое дело, и скоро ни пол, ни увлечения, ни возраст этого пользователя не будут важны…
Отвратительный день. Так нарек его Леон Коннор, только что вернувшийся домой из парка. Он искренне надеялся, что прогулка с Артуром, его приятелем, поможет поднять настроение. Ведь Артур – единственный, кто понимает его. Единственный, с кем можно поговорить, будучи собой, а не притворяясь кем-то правильным. Тем, кого желает видеть мама, тем, кого желает видеть Мерилин.
«Ненавижу. Ненавижу тебя, Мерилин!» – Леон с силой швырнул рюкзак в светло-кремовый шкаф. Ударившись о стенку, тот стек на серый ковролин рядом с вчерашними носками.
Глухо зарычав, Коннор упал увесистой задней точкой в компьютерное кресло, которое сразу же отозвалась слабым скрипом напрягшихся шурупов. Парень злился. Очень злился. Разговор с давней подругой не покидал его головы. Пускай проходил он методом переписки через «Хэппихай» – популярную социальную сеть, Леон мог поклясться, что слышал насмешливую токсичную интонацию Мерилин у себя в голове.
– Ты серьезно бросил университет?! – писала она. Наверняка в этот момент ее крупные карие глазища по ту сторону монитора округлели от непонимания и возмущения.
Еще бы, Мерилин у нас золотая девочка. Окончила старшую школу со значком Национального Почетного Общества. Ее приняли во все учебные заведения, в которые она отправляла документы. Она выбирала, хлопотала по вопросам получения стипендии. В общем, страна таких не забывает. Разумеется, своенравный жест Леона пронзил ее в самое сердце. Если такой булыжник вообще возможно чем-либо пронзить.
– Ну да, – отвечал ей Леон. – Я не хочу этим заниматься. Не хочу тратить время на то, что мне не нравится.
– Но твоя мать уже заплатила за год учебы!
– Ой, это был ее выбор, – рефлекторно отвел глаза от монитора парень. Ему почему-то вспомнилось, как Мэри смотрела на него по видеосвязи во время очередной тёрки. Такой прожигающий ведьминский взгляд сложно было вынести обладателю неподготовленной психики. Единожды встретившись с ним, невозможно было не видеть его в фантазии всякий раз, когда приходило гневное письмо от девушки.
– Ее выбор?! Ты в своем уме, ленивая жирная задница?! Это большие деньги! Коме того, ты бы получил диплом экономиста!
– Ради этого терять пять лет? Мерилин, мы сейчас живем во времена, когда диплом мало что решает. Можно отлично устроиться в жизни, не имея этой бумажки. Нужно, чтобы просто повезло, понимаешь?
– Нет, не понимаю. Я не понимаю, каким образом должно повезти человеку, который днями напролет сидит дома, жрет за мамин счет и бездействует, играя в компьютерные игрушки. К тебе не прилетит крестная фея, идиот! Если ты сам не пошевелишься, ничего не произойдет. Мама не вечная, Леон.
– Да хватит уже. Разве не важно то, что твой друг счастлив?
– Ох, конечно, ты счастлив! Пока мать вкалывает сутками в чужой стране, чтобы сыночек ни в чем не нуждался, ты праздно проводишь время и совсем не терзаешься совестью. Действительно счастливый человек!
– Не будь эгоисткой, Мэри.
– Это я эгоистка?! – наверняка она в ярости заскрипела зубами. Леона радовал тот факт, что девушка сейчас находилась далеко. Ей явно хотелось его ударить. Он чувствовал это всеми фибрами души.
– Просто порадуйся за меня.
– Порадоваться?! Чему? Тому, что ты – это воплощение материнского разочарования? Как мужчина, ты обязан быть опорой для семьи, а не черной дырой, поглощающей ресурсы!
– Я еще не мужчина.
– Самому не стыдно говорить такое?
– А почему должно быть стыдно? Мне только восемнадцать. Вся жизнь впереди. Все разрулится. А пока я хочу пожить в свое удовольствие. Хватит злиться.
– То есть, не работая и не получая образования? Ты о будущем совсем не задумываешься?
– Нет, – честно признался Леон. – Какой смысл в этом? Я есть здесь и сейчас. Мне всего хватает. Мне хорошо. Если не нужно шевелиться, я не буду шевелиться. Почему ты просто не примешь это?
– Да потому, что это в корне неправильно! Как я уже говорила, мама не вечная. Настанет время, и ты останешься с миром один на один. Куда ты пойдешь без образования? Кому ты будешь нужен?
– Мэри, к тому времени что-нибудь произойдет. Это моя жизнь, единственная. Может, хватит уже?
– Да. Хватит. – То, как Мерилин быстро согласилась, было совсем нетипично. Невольно Коннор напрягся. И, как оказалось, не зря. Следом появилось новое сообщение: – Я не хочу тратить время на неблагодарную свинью. Ты жалкий и бездарный. Ленивый бесхребетный слизняк! Паразит на горбу у своей бедной матери. Некоторые парни, не имея отцов, стремятся к самостоятельности, стремятся быть мужчинами. А ты… Ты даже сам себя мужчиной не считаешь. Я тебе без гадальных карт скажу: можешь не мечтать о здоровых отношениях. Ни одна нормальная девушка не захочет связывать свою жизнь с великовозрастным детиной, которого не интересует ничего, кроме войнушек. Если так нравятся шутеры, почему ты в армию не пойдешь? Ах да, ты же мне уже отвечал. Ты воин «диванных войск». Вам только бы почесать языками. Мерзко! Ты мне мерзок! Уверена, если напишу спустя десять лет, ничего в твоей жизни не изменится. Что ж, удачи тебе, Леон. Она тебе точно пригодится. А с меня достаточно твоих идиотских размышлений. Прощай.
