Эдуард Камоцкий - «Совок». Жизнь в преддверии коммунизма. Том II. СССР 1952–1988 гг.

Кончилась подготовка к жизни и началась жизнь

Загадочная Самара.

По пути из Иваново в Куйбышев, я зашел в Министерство Авиационной промышленности, где мне подробно рассказали, как добраться до завода.

Завод находится не на Красной Глинке, как нам сказали в спец. части института, а рядом – в пяти километрах от нее, в поселке Управленческий – административном центре Красноглинского района. Поселок изолирован от города лесным массивом и как нельзя лучше подходил для изоляции в нем спец. контингента.

Поезд до Куйбышева от Москвы шел 36 часов. В Куйбышев я приехал в 5 часов утра 29-го марта 1952-го года. В министерстве меня предупредили, что первый автобус отправляется в 6 утра и надо часик подождать в вокзале. Город встретил пассажиров сильным морозом (за 20 градусов); автобусы в то время не отапливались, и пока ехали, у меня в моих новых хромовых сапогах, в которые меня одел папа, очень замерзли ноги – я отчаянно стучал ими друг о друга, пытаясь хоть как-то их согреть. Слышу разговор пассажиров с кондуктором о том, что из-за вчерашнего бурана автобус пойдет «через Безымянку», т. к. Новосемейкинское шоссе (теперь Московский проспект) еще не расчищено.

Расположен поселок в лесу почти над Волгой. С южной стороны он примыкает к «Коптевскому» оврагу, с северной стороны к отрогам оврагов, за которыми раскинулась Красная Глинка. От города (от Хлебной площади, где когда-то была почтовая станция, и все расстояния отмерялись от нее, и откуда же отходили автобусы) до поселка по автомобильной дороге 30 км, автобусы ходят раз в час. Летом можно добраться по Волге на водном трамвайчике, от городской пристани до пристани «Коптевский овраг». По Волге это 18 км. Водное сообщение было регулярным, пристанью был небольшой дебаркадер, с кассой, залом ожидания и туалетом.

И на автобусе, и на водном трамвайчике дорога занимала чуть больше шестидесяти минут. От пристани к поселку, который расположен на высоком берегу, вели 400 ступенек лестницы с резными беседками на площадках для отдыха. Лестница от пристани подходила к «здравнице» – санаторию «Красная Глинка». Санаторий располагался в красивом белом здании с колонами и портиками.

Когда я, знакомясь с поселком, на следующий день подошел к здравнице, то на противоположном склоне Коптевского оврага ещё катались на лыжах, выделывая зигзаги, а через день по улицам Безымянки, куда я приехал становиться на военный учет, сплошным потоком текла талая вода.

Кроме лестницы наверх от Волги вела серпантином красивая дорога, сооруженная, судя по вделанной в камень чугунной надписи на подпорной стене, к 1917-м году. Подпорные стены были на четырех поворотах. Эта дорога, рядом с которой в 30-тые годы построили здравницу, наверху шла к лесной просеке, часть которой позже стала центральной улицей городка. Дубы, растущие вдоль центральной улицы – Сергея Лазо, это остатки леса. За пределами городка центральная улица продолжается дорогой по лесной просеке. Эта дорога вблизи Управленческого покрыта бутом – дорога «каменка». В лесу дорога обустроена кюветами и обрывается примерно в четырех, пяти километрах от Управленческого городка. Дорога от Волги прокладывалась в годы Первой Мировой войны к Водинскому месторождению серы, чтобы вывозить серу по Волге баржами. Когда я приехал, еще были на берегу остатки фундаментов складов для хранения серы. С началом Гражданской войны строительство прекратилось.

Подпорную стену строили из местного камня, добываемого в Коптевском овраге. До сих пор видны остатки двух маленьких карьеров и, когда я приехал, на них были остатки металлических конструкции для погрузки камня на подводы.

Дорога в самом овраге вела с Волги в Самару через деревню Сорокины хутора. В Коптевском поселке, на входе в овраг с Волги, в дореволюционные времена формировались обозы из санных повозок, прибывших по льду из Ширяева, Большой Царевщины, Красной Глинки и с Гавриловой поляны, чтобы по Коптевскому оврагу и далее до деревни Сорокины хутора, пройти большой группой, т.к. в Коптевском овраге пошаливали. В Сорокиных хуторах была последняя остановка обозов перед Самарой. Это мне рассказывал лесник Николай Иванович Игошин, который помнил рассказы старожил. До недавнего времени в деревне сохранялась большая коновязь – длинное бревно на метровых стойках. Название оврага «Коптевский» вроде бы произошло от промысла местных жителей по производству дегтя и древесного угля.

Волга в давние времена была и зимой, и летом основной транспортной магистралью. Летом грузы и люди по Волге доходили до самого города.

На берегу рядом с Управленческим городком был до середины пятидесятых годов гипсовый завод. Известняк для него добывали наверху и по металлической трубе спускали вниз к заводу. Гипс вывозили по Волге баржами. Я еще застал два или три сезона вывозкой баржами. Позже завод ликвидировали и в карьере добывали щебенку, которую вывозили автомобилями. Там я детям показывал камнедробильные машины. Сейчас на месте карьера построили коттеджи.

До революции о сохранении красоты не думали. Вдоль всех Жигулей добывали известняк. Экскаваторов тогда не было – вручную рыли штольни или брали то, что выходило наружу из горы, и тут же перерабатывали. В Ширяеве долго сохранялась красивая высокая труба, оставшаяся от завода по переработке известняка. Труба была отнесена к памятникам материальной культуры, но когда критерием духовности стали деньги, какая-то чиновница, ответственная за сохранность этих памятников, или не достаточно умная, или достаточно подлая, разрешила её кому-то уничтожить.