Шум мотора за окном прозвучал как раз тогда, когда я бдительно, и, как бы со стороны, внутренним взором обозревала дом на предмет чего - то упущенного при уборке. Всего два этажа: внизу столовая, кухня и кладовка, вверху - спальни: слева - моя, справа - ещё две. Одну из них сейчас занимал отец и называл кабинетом, а вторая пустовала. Ещё при строительстве мама с папой предполагали использовать её как гостевую. Она таковой и была. Там останавливалась Тамара Леонидовна на время своих затянувшихся ревизий, или на большие праздники, вроде Нового года.
Мои родители в своё время тщательно продумывали дом, стараясь воплотить в нём все свои мечты. Поэтому у каждой спальни был свой санузел с душем, а в кабинете отца появился большой камин. Он иногда зажигал его, но не для тепла. Любил смотреть на огонь, слушать треск сгораемого дерева. Наличие в этой комнате ещё и «плазмы» делало её, лично для меня, лучшим местом для вечерних посиделок в любое время года.
Выглянула в окно. На площадке перед домом стояла отцовская «бэха», её мотор уже не работал, но из машины пока ещё никто не появился.
Обычно, когда папа возвращался с работы, он вылезал из автомобиля практически сразу, как останавливался, находил меня взглядом в кухонном окне и махал рукой, после чего шёл к дверям. Другое дело, когда он приезжал с Тамарой Леонидовной. Тогда ещё с минуту папа стоял у машины, придерживая открытую дверцу, из-за которой с королевской грацией выплывала тётя, обозревая дом так, как будто собиралась его перестраивать.
Но этот приезд заставил сердце неприятно защемить. Что-то было не так, и не укладывалось в привычные рамки.
Почему я так решила? Ну, хотя бы потому, что даже с такого расстояния было видно, что в салоне шла какая - то возня. Там был кто - то, кого хотели выпихнуть, а он сопротивлялся.
Если бы мой отец был мафиози, я бы подумала, что он привёз «работу» на дом, и жертва отчаянно борется за жизнь, отказывается выходить наружу, боясь неминуемой расправы. Но мой отец простой предприниматель, он же лесом занимается, а не всем этим. Или нет? Ничего уже не понимаю.
Но даже неприятное ожидание не может длиться вечно. И - вот, как вознаграждение за моё нетерпение: кто - то изнутри шумно распахнул дверь, и сразу - на максимум. Дверца жалобно скрипнула, показала наружу все свои конструктивные особенности, но выдержала. Из салона сначала, как это и происходило обычно, появился папа. Он обошел машину, открыл пассажирскую дверь и помог вылезти, кому? Конечно же, Тамаре Леонидовне.
Вид у тётки был слегка потрёпанный. Она нервно оглядывалась и, хаотично дёргая руками, поправляла свою прическу так, будто у неё съехал парик. А вот это непонятно, непохоже на всегда собранную Тамару Леонидовну.
Желая знать все подробности, и просто сгорая от любопытства, я вылетела навстречу к приехавшим, споткнулась обо что-то, и чуть было не растянулась во весь рост. По-быстрому обняла отца, подалась поочерёдно каждой щекой к лицу тётки с обеих сторон, как она любит, «по-нашему, по – театральному».
Дверь машины всё это время была открыта. Я подошла к ней ближе. Тамара Леонидовна с отцом, напротив, незаметно немного отошли назад, и – в бок. Я видела краем глаза, как отец хитро щурился и поглядывал в салон, а тётка нервно жалась к нему и, наоборот, смотрела куда угодно, только не в машину. Да что ж там такое?
Не успела я подумать, что там могло быть, как это что - то, вдруг, буквально выкатилось мне навстречу в виде огромного белого пушистого комка. Комок ударился об меня и сразу же распался на два комочка поменьше. Комочки встали на ножки и, распрямившись, оказались двумя девочками лет 7 или 10, я не очень разбираюсь в оценках возраста малышей, обе - в пышных пушистых платьицах. Откуда ни возьмись у них в руках появился мяч, и они, не обращая ни на кого из присутствующих внимания, стали в него играть прямо у машины так, как будто они всегда тут жили и просто вышли погулять.
За ними из авто наконец - то показался последний на сегодня гость. Солнце светило мне в глаза, расплывалось радужными кругами, поэтому я видела её нечётко. Но - да. Это всё- таки была именно женщина. И - да, я её знала.
Да её знали, кажется, все. Администратор с папиной фирмы - Жабова Зинаида Ивановна. При первом знакомстве всегда немного «гундосит» свою фамилию, картаво проговаривая её немного в нос, и настоятельно просит ударение ставить на второй слог, намекая на, якобы, иностранное происхождение фамилии.
Она вся, какая-то, через чур: и в манере носить молодёжные миниплатья в её-то 50 с лишним, и в извивающейся походке, манерности в каждом движении. И характер у неё такой же змеиный: скольких толковых программистов сожрала своими придирками и нелепыми требованиями! Два - три месяца и фирму опять лихорадит, а отца опять нет дома сутками.
Я, насколько мне позволяла природная грация, шажок за шажком, не спуская глаз с Жабовой, пятилась назад, пока не упёрлась в папу. Зашла за его спину, встала на носочки и забубнила ему на ухо горячечным шёпотом:
-Папа, ты кого привёл? Это же Рыжая Бестия!!
Это не я придумала Жабовой такое прозвище. Для описания её характера, как по мне, хватало и фамилии, но, с чьей - то лёгкой руки, этот псевдоним закрепился довольно прочно и давно вышел за пределы папиной фирмы. А всё благодаря секретарше Верочке, добродушной и словоохотливой толстушке в очках, которая изнывала от недостатка общения в практически полностью мужском коллективе. Стоило только позвонить с невинным вопросом: «А папа уже выехал?», как я получала развернутую сводку всех последних новостей.
-Здра-а-а-вствуй, Катю-ю-ю-ю-ша! Какая встреча! Рада тебя видеть, - Жабова певуче поприветствовала меня, совершенно игнорируя тот очевидный всем факт, что я находилась за спиной отца.
-Какая милая непосредственность у вас растёт, Константин! Совсем уже невеста!
И, изогнувшись под немыслимым углом, настроила своё лицо чётко напротив моего, посмотрела мне прямо в глаза и я, аж вздрогнула, от неожиданности, - А ты можешь называть меня просто Зина. Мы можем стать хорошими друзьями!
-Ну что вы, не смущайтесь, я знаю, как меня зовут в коллективе. Мне даже нравится, - это она уже - папе, - есть во всём этом какая-то экспрессия!
-Познакомьтесь, мои племянницы - Снежана и Бежана, - широким жестом Жабова обвела присутствующих, - девочки, познакомьтесь!
Девочки никак не отреагировали на слова своей тёти, сосредоточенно и строго по очереди стуча по мячу. Встреча явно забуксовала. Тётка молчала и не встревала, только театрально глаза закатывала. Отец опомнился первым. Подхватив Жабову под локоток с одной стороны, а Тамару Леонидовну - с другой, он быстрым шагом направился к дому.
