«В каждом лесу живёт своя тайна».
Так говорил Дерсцам[1] Келамин Удурстайл. Великий шакрен! Мудрец, воин и основоположник философии Дар-Шакренар. Но какие-то ученики-шутники переиначили высказывание по-своему: «всякому лесу – своя вея». И в таком виде оно, как ни странно, вошло в поговорку.
Однако Вирил из Гнезда Старвернайла точно знал – веи в чёрном лесу не водились. Зато его неугомонный тавимишари[2] Рамитин утверждал обратное, рассказывая небылицы о «чернокудрых и чернооких чаримиче[3]». Якобы видел одну у ручья, как она расчёсывала побеги-волосы узорчатым гребнем…
– «Гриб это был, – посмеивался над ним Вирил. – Большой и дряхлый».
Грибы-мутчабы иногда вымахивали ростом с шакрена.
– «Напустил пыли, навёл дурману, вот тебе и привиделось. Пока он удирал».
Так оборонялись только старые и трухлявые. Пыль вызывала пятиминутную эйфорию, галлюцинации или галлюциногенный сон, без вреда для нейронов. Обычно, взрослый шакрен отделывался лёгкой головной болью.
Но сами деревья источали опасность…
Сейчас они крепко спали и казались мёртвыми. За исключением тех, что росли стеной и возвышались крепостью в центре Чёрного леса. От них-то и почковались грибы… И каждый грибной сезон шакрены этих «пасынков» отстреливали. Для этого не было нужды тревожить деревья в глубине. Мутчабы, напитавшись соками, стекались в редколесье целыми колониями, чтобы размножаться. В этот период их полагалось отлавливать и отстреливать.
«Пока не заполонили планету и не прорвались в космос», – так шутили охотники.
В грибной сезон любой самрай-шак мог прилететь на базу, поохотится и заготовить себе пару бочонков мутчи – питательного белкового волокна, полезного для укрепления активных нейронов. Ведь натуральный продукт намного вкуснее синтезированного, а процесс его поимки так увлекателен.
Охота!
Самрай-шак ждали её целый оборот и тщательно готовились. А до начала травли в Чёрный лес отправляли разведчиков. В этом сезоне выбор пал на близнецов Сирила Старвернайла. Вирил с Рамитином недавно вернулись из Обители Шакренар и собирались подтвердить статус самрай-шак. Вирил готовился стать воином, а Рамитин учёным…
Под ногой хрустнула ветка.
Вирил отвлёкся от философских раздумий, остановился и огляделся. Вокруг темнела упавшая листва. Чёрные деревья – единственные на Шакренионе скопом теряли листву, чтобы затем разом обрасти по новой…
Рамитина в отличие от Вирила всегда занимал этот факт. Однажды, когда они ещё жили в Гнезде в городе Дальнего берега, Рами спросил учителя, как мёртвые деревья способны отращивать листья. Учитель терпеливо ответил, что деревья не мёртвые, а всего лишь крепко спят, просыпаясь на четверть оборота, чтобы пить влагу Шакрениона, цвести и увядать…
– «А зачем? – норовил подловить учителя пытливый сари-шак. – Если в Чёрном лесу веи не живут?»
– «Ради грибов, – строго напоминал учитель, и маленький проказник тут же получал дисциплинарное задание.
Но любознательный ученик всё равно не унимался и взрослым не верил. Рамитин был убеждён, что от сари-шак скрывают какую-то захватывающую правду.
– «Наверняка там обитают самые восхитительные веи, – сочинял он, чем приводил в ужас своего тавимишари. – Только нам не говорят».
– «Какой в этом смысл?» – осаживал его рассудительный Вирил.
– «Не знаю, – беспечно заявлял Рамитин, – но выясню обязательно».
У Рамитина всегда преобладало стремление докапываться до сути.
– «Я – исследователь!» – гордо заявлял он…
«И где ты закопался со своей жаждой исследования?» – сердито подумал Вирил, поддевая ногой чёрную кучу… В облаке сухих листьев из-за ближайшего дерева метнулся ндарим – юркий, светлый и быстрый, в отличие от мощного, тёмного и сильного у Вирила. Ндарим Рамитина припустил по тропинке, ускользнув от будущего воина.
«Жвиб!»
И он рванул за проекцией.
Не иначе Рами угодил в неприятности, а сильному тавимишари снова придётся его выручать.
Так повелось с самого детства. Хотя, было дело, Вирил пережил нападение безумного самрай-шак… Но тогда его спас не Рамитин. Впрочем, самое страшное, что когда-либо случалось с Рами – это подвёрнутая нога или древесный укус. А теперь почему-то неудержимо тянуло к деревьям.
«Потому что в детстве его ужалило грибо-дерево», – объяснял Сирил.
Да, странная была история…
Однажды Рами зашёл далеко в лес без защитного костюма. На спор. За что и поплатился. Едва откачали…
Вирил сокрушённо вздохнул и ускорил бег – вот-вот нагонит хитрого ндарима… И неспроста Рами влекло в лес. Его манили веи. Причём, не только раз в оборот, как всякого нормального самрай-шак, а ежедневно и без перерыва. Как попробовал свою первую вею, так и понеслось….
– «Ты – неправильный самрай-шак, – выговаривал ему Вирил. – Даже инстинкты у тебя неправильные».
– «А что в этом мире правильного?» – смеялся в ответ Рамитин.
– «Философия Шакрениона…» – заводился Вирил.
– «Её так много, что я в ней растворяюсь, – шутил Рамитин. – Что такого? Я же исследователь. Мне нравится всё изучать, особенно вей. Они такие очаровательные…».
Веи, веи… Это ещё полбеды! Рамитина неудержимо тянуло и к другим видам, похожим на чарим-вей.
– «Нельзя так», – сокрушался Вирил, силясь вразумить тавимишари.
– «Почему? – удивлялся Рамитин. – Мне нравится, когда мой ндарим резвится на свободе».
– «Добегаешься! Когда-нибудь…».
– «Напугал! Я – исследователь. Мне полагается забираться в труднодоступные места, а ты – воин. Твоя участь быть снаружи – настороже».
– «Смеёшься надо мной?» – огорчался Вирил.
– «Немножко», – признавался Рамитин и однажды заявил брату, как бы между прочим, во время тренировки ндаримов в степи:
– «И перед нами живой пример отрицания…».
– «Это кто это?» – насторожился Вирил.
– «Шар-ке[4]».
– «Что?! Безумный ндарим! Твои нейроны взбесились… Не иначе».
– «Сколько угодно отворачивайся от истины, но у отца это было с земной женщиной».
– «Женщина? У Сирила? Бред… Кто?!»
– «А сам рассуди».
Но Вирил и слышать об этом не хотел. Он не мыслил в чуждых его природе категориях. Однако на этот раз…
– «Неужели… Ева?»
Рамитин утвердительно кивнул, а его ндарим довольно фыркнул.
– «Нет, – Вирил отказывался это принять, но всё же попытался. – Ладно… Может и было. Один раз. Но тогда Арини…».
Всех в Гнезде удивляло, что Сирил до сих пор встречается с веей из Бирюзового леса. А раз в цикл они улетали в горы и там уединялись.
– «Нет! Такое не для меня», – непреклонно заявил Вирил, наблюдая за ндаримом. Тот прогуливался вдалеке, тяжело подпрыгивая и ныряя в серебристую траву.
– «Как пожелаешь, – Рамитин пожевал травинку. – А я не вижу ничего плохого в том, чтобы сорвать лишний поцелуй с уст хорошенькой веечки. Без последствий».
