На следующее утро после жертвоприношений Ульвхедин ярл и йомфру Ульврун позвали Эрнольва на соколиную охоту. Больше никого из знатных людей не приглашали, и Эрнольв, хотя и не был приверженцем этой забавы, почти не принятой во Фьялленланде, согласился. Весь вчерашний вечер Ульвхедин, Ульврун и ее муж Ингимунд Рысь о чем-то жарко спорили, запершись в маленьком спальном покое, а теперь, как видно, собирались поделиться с ним своими решениями.
– Тут неподалеку есть отличное место для соколиной охоты,– рассказывал Эрнольву Ульвхедин ярл, когда небольшая дружина выехала за пределы полей тинга.– Фогельсей – Птичий остров. Там можно за один раз набить столько уток, гусей… Сам увидишь.
– Сколько бы их ни было, я благодарен тебе и твоей сестре за приглашение,– ответил Эрнольв. Ему и правда хотелось развеяться, отдохнуть на просторе от толкотни и тесноты усадьбы, где даже в отхожем месте народ толпился с утра и до ночи.– Ваша дружба – большая удача для меня.
– Да?– Ульвхедин ярл посмотрел как-то неоднозначно: то ли обрадованно, то ли настороженно.– Я надеюсь, мы с тобой всегда останемся в дружбе.
Эрнольв наклонил голову в знак согласия. В племени раудов слово Ульвхедина ярла имело не меньший вес, чем слово самого Бьяртмара конунга*, особенно когда речь шла о военном походе. Весь успех того дела, ради которого Эрнольв приехал, зависел от Ульвхедина.
Впрочем, теперь рауды не смогут отказаться от похода. Эрнольву вспомнилась величественная фигура валькирии*, головой достающая до неба, волны ее волос, похожих на закатный свет. «Боги и духи хотят этой войны!– говорила ему когда-то Сольвейг.– Боги возьмут себе духи погибших…» Боги хотят этой войны, потому-то фьялли пылают жаждой мести, а рауды уже подсчитывают будущую добычу. И уже никто не остановит эту лавину, рожденную разом в тысячах человеческих душ. Вставать на ее пути – глупо и бессмысленно. Эрнольв по-прежнему не хотел этого похода, но смирился с ним и всей душой желал, чтобы рауды присоединились к нему и тем облегчили участь фьяллей. Весла ударят по воде, мечи загрохочут о щиты, копье столкнется с копьем в полете, и каждый день станет днем гибели десятков и сотен людей…
Эрнольв был отважным человеком, но при мысли об этой грандиозной, губительной, всесокрушающей лавине у него сжималось сердце. Словно в поисках спасения, мысль его метнулась к дому, к Аскефьорду. Свангерда… Ждет ли она его, думает ли о нем? Эрнольва тянуло домой, но путь туда преграждала неразрешенная загадка: рунный полумесяц по-прежнему казался теплым. Все-таки не зря амулет привел его сюда, в Рауденланд, и Эрнольв не торопился обратно, не получив ответа. Он не мог поверить, что связан с мертвым: когда холодный плеск волны оборвал жизнь Халльмунда, брат это почувствовал. И теперь тайное чувство твердило, что второй полумесяц слышит биение живого сердца. Но ведь Эггбранд сын Кольбьерна убит! Тот рыжий квитт, Вигмар сын Хроара, не похож на лжеца. Значит, после смерти Эггбранда кто-то другой снял золотой амулет с его груди. И у Эрнольва где-то появился уже второй невольный побратим. Но кто? Где теперь его искать?
«У Эггбранда, вероятно, были родичи,– рассуждал Эрнольв, стараясь нащупать хоть какую-то тропинку в этом тумане.– Полумесяц мог взять кто-то из его братьев, сыновей. Наверное, Вигмар знает, где они живут. Можно его расспросить…»
– Вон он, Фогельсей!– прервал размышления голос Ульвхедина ярла.– Видишь, сколько там птицы!
Эрнольв повернул голову к морю: вблизи от берега из воды поднимался скалистый, довольно высокий остров. Все склоны его облепили дикие гуси.
– Странно, что больше никто не охотится здесь,– удивился Эрнольв.– На тинге, наверное, немало людей, уже прикончивших свои запасы.
– Поглядел бы я на того, кто посмеет здесь охотиться!– Ульвхедин ярл усмехнулся.– Взгляни вон туда!
На скалистом выступе красовались две руны, глубоко выбитые в камне и окрашенные в красный цвет. «Одаль» – «Инг». Имущество самого конунга. Эрнольв помолчал: ни в Аскефьорде, ни вообще где-нибудь во Фьялленланде людям не приходило в голову пятнать землю, тело богини Йорд, знаками собственности, как какого-нибудь бычка или жеребца. Ему было неприятно это видеть, но только глупец станет в гостях бранить обычаи хозяев.
– У вас такого не бывает?– проницательно заметила Ульврун.– Значит, ваш конунг намного богаче нашего и может раздавать свое добро всем желающим.
– У фьяллей много земли,– неохотно ответил Эрнольв.– У нас много таких мест, где никто не живет. И конечно, не платит податей, не строит кораблей и не дает людей в войско. Поэтому я не назвал бы нашего конунга слишком богатым. А дичь… Это богатство только на столе. Чтобы она туда попала – нужны человеческие руки.
Эрнольву не слишком хотелось разговаривать со старшей дочерью Бьяртмара. Такая же неугомонная и упрямая, как Ингирид, она отличалась значительно большим умом, а значит, могла быть гораздо опаснее. Эрнольв не любил в женщинах подобных качеств и опять с тайной тоской вспомнил Свангерду.
Позже, когда набитые ловчими соколами гуси уже лежали на прибрежной траве, Ульвхедин ярл велел хирдманам развести костер и поджарить несколько штук. Отойдя подальше, куда не доставал дым от костра, он сел на камень и знаком предложил Эрнольву занять место рядом. Ульврун и Ингимунд, молчаливый человек с умными серыми глазами и рыжеватой маленькой бородкой, с готовностью сели по бокам Ульвхедина и выжидательно посмотрели на Эрнольва.
– Это была хорошая добыча,– сказал Эрнольв, чтобы сделать приятное устроителям охоты. Тем более сам он не особенно отличился, и даже Ульврун повезло гораздо больше него.
– Но это мелочь по сравнению с тем, что ждет нас на Квиттинге, не правда ли?– спросила Ульврун.
– Нам приятно видеть, что наша совместная охота вышла удачной,– заговорил Ульвхедин.– Это знамение от богов, что и вторая охота, на Квиттинге, будет не менее удачной. Ты согласен с нами?
Эрнольв кивнул. Можно подумать, это они приехали уговаривать его воевать вместе, а не наоборот.
– Мы посоветовались и решили,– Ульвхедин бросил быстрый взгляд на сестру и зятя, и те дружно кивнули,– что было бы неплохо еще раз породниться с Торбрандом конунгом.
Эрнольв вскинул брови: надежды Торбранда на успех строились в основном на его родстве с Бьяртмаром.
– Да, мы не забыли, что Торбранд конунг приходится нам с Ульврун двоюродным братом,– ответил Ульвхедин на его немой вопрос.– Но в бурю никакая веревка не окажется лишней. Мы тут не в гриднице с дружиной и не на тинге. Чем крепче мы будем пристегнуты друг к другу, тем дружнее будем воевать, верно?
– Это все верно,– сказал Эрнольв.– А поскольку мы действительно не в гриднице, скажи попроще, чего вы от меня хотите? У вас есть подходящая девушка в жены Торбранду конунгу? Решать, конечно, будет он, но что-то я не замечал в нем желания снова жениться. И уговорить его на такое дело я не смогу – разве что Хродмар сын Кари. Он-то сможет уговорить его на что угодно…
