Становления трейдера или «первоначальное накопление капитала в России в 90 е годы»
Институт Африки, конца восьмидесятых годов, прошлого века. Шацкий Владимир Васильевич, младший научный сотрудник отдела документации и научной информации, делает доклад, «о проникновение Американского империализма на Африканский континент», на семинаре по вопросу, повышения политического уровня сотрудников института. «И этой бомбардировкой, независимой республики Ливии, американские империалисты показали свой звериный оскал. Они попирают Международные законы…, что ни Организация Объединенных Наций, ни Совет Безопасности, не может остановить их агрессию… Они видят себя Мировым жандармом…». И этот, занудливый доклад, сидели и слушали, человек двенадцать, сотрудников института, наполовину спящих, либо, потихоньку болтающих о своих житейских делах. Шацкий, методично, продолжал пугать присутствующих Американской агрессией, замечая, что его никто не слушает, кроме руководителя семинара. А руководитель, недавно принятый на работу щуплый мужчина тридцати семи лет от роду, отдалено напоминающей Лаврентия Берию, наркома внутренних дел нашей страны, при товарище Сталине, что -то записывал в свою тетрадь, и одобрительно поддерживал выступления Шацкого, словами. «Верно, одобряю, правильно… совсем обнаглели». Наконец Шацкий закончил свое выступление и после жидких аплодисментов, присутствующие начали расходиться. Руководитель остановил их жестом руки и сказал следующие, – «что вот так надо готовиться к семинарам и, вот так надо проводить их, на таком высоком уровне, как сделал товарищ Шацкий!»
Все покинули аудиторию, кроме выступавшего и руководителя.
– Вы мне понравились своим выступлением. Чувствуется готовились, это хорошо. Это говорит, что Вы даже к внутренним семинарам проявляете добросовестность. – Давайте познакомимся, моя фамилия Дымарский, Борис Наумович.
Владимир Шацкий еще не знал, какую роль сыграет этот человек в его жизни, он даже в смелом сне, не мог представить, что человек, отдаленно похожей на Лаврентия Берия в ближайшем будущем резко изменит его жизнь.
Прошло несколько месяцев, и на каком -то субботнике, опять Владимир оказался наедине, с Дымарским. Их поставили колоть лед на улице Алексея Толстого. Было очень холодно. Колючий снег, сыпал и сыпал, а тяжелый лом, все время выскальзывал из рук, они уже работали не меньше двух часов. А Дан Борисович, заместитель директора института Африки, продолжал их подгонять и самое ужасное, он стоял рядом, и отбитый лед, сгребал лопатой, приговаривая, -«так, еще поднажмем, еще усилим наши действия…, еще несколько часов работы и улица перед нашим институтом будет очищена от льда…» Вдруг Дымарский, бросил лом, и не говоря ни слова, пошел в сторону метро. Владимир замер от такого поступка, а Дан Борисович, как во время боя закричал. «Стойте! Коммунист Дымарский, стойте!» – Борис продолжал идти, не обращая никакого внимания на крик.
– Я сказал, стоять!
Владимиру, показалась, что сейчас Дан Борисович достанет пистолет и выстрелит в спину Дымарскому. Но в это время, Борис Наумович, спокойно скрылся за углом дома. «Все, – решил Владимир, – теперь карьера научного сотрудника Дымарского, закончилась. Он решил «плюнуть», так можно оценить его поступок, в лицо замдиректора института, самому Дан Борисовичу Сухоренко. Кошмар! Ужас!» Но к удивлению Владимира, ничего не произошло и сей поступок был забыт через несколько дней. Вот тогда Владимиру показалось, что в стране, что -то назревает.
Летом, Владимир был отправлен в колхоз, где опять столкнулся с Дымарским. Был хороший летний день, когда Владимир вывалился из автобуса (ступенька была высокая) и нос к носу столкнулся с Борисом.
–Тоже послали…?
– Да, а куда денешься. Партия сказала, комсомол ответил есть…– весело ответил Владимир.
–Партия сказала… Достала эта партия! Одни функционеры и жополизы. – Ну ладно, что там в Москве?
– Что в Москве…, стоит, а что с ней будет? – Жарко, везде дым, даже в метро. Шатура горит… Народ, поэтому раздраженный…, воздуха мало.
– В этой стране, давно воздуха мало… Водки случайно не привез…?
Вскоре они сидели на берегу небольшой речке и не спеша пили водку гранеными стаканами, которые взяли в столовой. Закуски почти не было. Один сырок «дружба» и несколько кусков хлеба, взятые из той же столовой. Когда в бутылки осталось половина содержимого, Борис вдруг сказал.
– Я тебя Володь, вот что скажу, что скоро в стране грядут большие перемены…
– Откуда тебе знать…?
– Ты давай меня слушая и не перебивай. В нашей стране…, – он перешел на шепот, – все очень плохо. Экономика на грани банкротства…, валюты нет, ничего своего толком не производим… Все разваливается…
–Борь, да ладно так нагнетать, вон, сколько мы нефти и газа производим…
– Я финансист и пришел к вам в институт из одной закрытой структуры. Так послушай меня… Мировые цены на нефть резко падают, если так дело дальше пойдет, то мы и года не просуществуем… Кончится все большой жопой. И на верху, это, очень хорошо понимают, поэтому впереди большие ПЕ-РЕ-МЕ-НЫ, поверь мне!
Владимир слушал Борю, а про себя думал, – «может, и советская власть и ослабла, но коммунисты эту власть, ни за что, ни отдадут…!»
Еще они, не допили бутылку водки, а Борис уже «окосел», и повис на Владимире, шепча, ему на ухо.
– Все, скоро закончиться… и «коммуняг» не будет… и нам с тобой нужно хорошо подготовиться к этому событию. Это будет наш шанс…, поверь мне… шанс. – Да я смотрю, что ты мне не веришь…, а зря.
На следующий день, Володю, с какими – то незнакомыми людьми, из смежной организации, послали на дальнее поле, где они провели целый день. Вернувший с работы безумно усталый Владимир, по ужинав в местной столовой, просто рухнул в кровать и проспал до середины следующего дня. А Борис работал в первой смене, на молочной ферме. Увиделись они только через три дня, когда пошли сильные дожди и московских рабочих в поле не выводили. Борис появился к обеду, его и несколько человек с ним, привезли на автобусе с фермы. Он выглядел усталым и раздраженным.
– Понимаешь, Володь, можно помогать колхозникам, если они в этой помощи нуждаются… Но получается, нас пригнали сюда из Москвы, оторвали от наших прямых обязанностей… Ради чего? Ради процветания нашей Родины…, а колхозники, в нашей помощи, выясняется, совсем не нуждаются. Вот, например, я на молочной ферме, уже шесть дней работаю, ну и спроси меня, что я там делаю. Отвечаю, в течение восьми часов хожу по ферме, по уши в коровьем дерме и лопатой, представляешь, лопатой, должен отгребать это дерьмо, из-под коров. Но во – первых, у них, это, делает машина, а во- вторых, работники фермы ( скотники), и без меня великолепно с этим справляются и получается, что я, научный сотрудник института Африки, с тремя языками, кандидат экономических наук, болтаюсь по ферме, – присесть негде, – восемь часов без всякой пользы! Это что за рациональная экономическая политика товарища Горбачева. Это не в одной стране Мира нет, это полное безобразие…
