НН достал из холодильника банку колы и сделал несколько жадных глотков. Эта банка была его заслуженной наградой. Сегодня он завершил предпоследний, четырнадцатый этап программы. Прошло уже восемь лет, как НН решился встать на этот путь. Тяжелый путь. НН два раза порывался бросить, но что-то все-таки удержало. Сейчас цель была уже близка, еще несколько месяцев – и все пятнадцать ступеней будут преодолены, все пятнадцать шагов – пройдены.
НН подумал о будущем. Его воображение рисовало красочную картину. Вот он наравне с Главными стоит на трибуне и приветствует новичков. Он теперь тоже Главный. Его будут боготворить. Его будут слушать. Его будут, наконец, уважать. Многие годы НН жил без уважения. Долгое время он не мог понять, чего ему не хватает, чтобы жизнь имела какой-то смысл. Когда он понял, то решил вступить в программу.
За все время НН отвлекался от Программы только дважды. Первый раз – это случилось посредине четвертого этапа – НН влюбился. Этот недолгий роман за какие-то считаные месяцы увел его так далеко в сторону от целей программы, что возвращение казалось невозможным. Но НН взял себя в руки и, спустившись на один уровень, начал четвертый этап сначала. Влиться в Программу снова было трудно – то и дело возникали какие-то соблазны, что-то постоянно отвлекало. Однако НН удалось побороть в себе все неправильные мысли.
Шаг за шагом программа становилась все сложнее и сложнее. Многие не выдерживали напряжения. Из тех, кто начинал вместе с НН, до середины Программы добралось меньше половины. НН рассудил, что такими темпами до конца пятнадцатой ступени дойдут единицы. Поэтому Главных так мало – немногие способны пройти весь путь.
Второй раз НН выпал из потока по болезни. Месяц, проведенный в больнице, мог стоить НН еще одной потерянной ступени. Но ставки на одиннадцатом этапе были уже очень высоки, и НН, выписавшись на свой страх и риск из больницы, вернулся к Программе, не потеряв статуса.
Усложнение Программы после десятой ступени от этапа к этапу чувствовалось еще сильнее. Последние два шага НН держался уже исключительно на силе воли. Нервное напряжение сказывалось на здоровье. НН похудел, практически не спал и выглядел очень утомленным. Врач прописал строжайшую диету и снотворное. Только благодаря беспрекословному соблюдению этих предписаний НН удалось закончить четырнадцатый этап.
Сейчас, стоя на холодном кухонном полу, с колой в руках, НН ощущал себя практически счастливым. Подзабытый сладкий газированный вкус наполнял его жаждой жизни. НН подумал, что, как только закончит Программу, займется своим здоровьем и сможет пить и есть что угодно и не только по праздникам.
– Повторите!
– Может, вам уже хватит? Может, пора домой? Смотрите, и цветы уже пора в воду поставить – почти завяли.
Женщина посмотрела на букет, лежавший рядом. Цветы действительно поникли, безжизненно опустив головы.
– Повторите, говорю!
Бармен поставил перед ней очередной стакан.
– И воды налейте куда-нибудь… для цветов…
Бармен достал из-под стойки ведро для льда и налил туда воды. Цветы благодарно стали впитывать влагу.
– Цветы не виноваты, – после паузы сказала она. – Люблю цветы. Эти – мои любимые.
Женщина пила водку с тоником. Бармену было скучно. Середина рабочего дня. Бар только открылся. Ни одного посетителя, и тут вдруг эта женщина. С букетом. Уже пятый стакан.
– Но эти цветы не мне, – сказала вдруг женщина. – Это я дарю.
Бармен вздохнул. Обычное дело – женщина пьет в баре одна. Очередное расставание, разрыв, крушение надежд. Он каждый вечер слышит миллион таких историй, и ему уже надоело.
– Цветы всегда были моей жизнью, – продолжила женщина. Казалось, ей не нужен собеседник, она говорила сама с собой. – Каждый день, с детства, я приходила в цветочный магазин отца помогать. Сейчас я там сама – главная. Знаете магазин недалеко отсюда? Это мой!
Бармену, казалось, стало чуть-чуть любопытно.
– Сейчас дела идут не очень. Поставщики подняли цены, оранжерея закрылась одна. А тут он! Смотрю, стоит, неловко озирается по сторонам. Оказалось, ему нужно праздничное оформление зала для торжественного случая. Вот радость-то была мне! Шанс бизнес поправить. Кто ж знал тогда, что так выйдет… Кто ж знал…
Женщина сделала глоток и отодвинула стакан.
– Выбрал мои любимые цветы. Пионы. Вот как эти. – Она указала на ведро. – Он выбрал пионы! Я тогда все сделала красиво, все вовремя… и цветы не подвели. Потом благодарить пришел. Как вспоминаю, так слезы сразу. Говорит, сделайте букет по своему вкусу. Я сделала. И он мне же его и подарил. Так мы и познакомились. Почти полгода встречались. Он даже работу свою странную почти забросил. Правда, вернулся туда потом. Сказал, подожди немного, закончу, и поженимся… вот я уже пять лет жду. Дождалась…
Женщина запрокинула голову, последняя капля медленно стекала по стенке стакана.
– Ладно, не слушайте меня, я просто выпила лишнего. Пойду, а то опоздаю.
Она слезла с барного стула, вытащила из ведра немного оживший букет и пошла к выходу, оставляя за собой следы от капель, падающих с цветочных стеблей.
Бармен, вытирая барную стойку, ощутил чуть уловимый запах цветов, и ему на мгновение стало тоскливо.
– Новая застройка. Большие однотипные дома. Новые микрорайоны. Все серые. Не люблю. И вечно там шпана одна ошивается. Даже преступления и те все примитивные. Что там случиться могло? Банда одна другую порезала? Или кража? Зачем мне туда ехать? Не поеду!
Молодые сотрудники отдела безропотно слушали тираду старшего по званию. Шефу было уже совсем близко до пенсии, и работать ему совсем не хотелось.
– Ну, кто согласится смотаться в МК2 и разобраться, в чем дело? У кого сейчас нет дел?
Все молчали. Никому не хотелось ехать в такую даль. Тем более, никто так и не объяснил, что произошло.
– Так, посмотрим, – продолжал шеф, – не занятых сейчас двое. Отлично, выбирайте, кто из вас двоих, кидайте монетку, выпадет орел – поедет Льюис, решка – Коннолли.
Кто-то из сидящих в первом ряду подбросил монетку. Решка.
***
Кристофер Коннолли трясся в вагоне электрички. Два часа на поезде – и все равно тот же город. Новые микрорайоны, один – на западе, другой – на востоке, удлинили город, превратив его очертания на карте в подобие шляпы. Кристоф наблюдал за однотипными картинками за окном.
