Долбаный кризис ударил неожиданно. Настолько неожиданно, что закрутившись в вихре событий я очнулся через 4 месяца и сев за стол в малогабаритной кухне типовой московской «двушки» достал блокнот и попытался хотя бы как то описать то, что со мной происходит и не важно, как бы я это изобразил: буквами, цифрами, да хоть китайскими иероглифами, мне нужно было разобраться, что со мной происходит и куда мне двигаться. Слухи о надвигающейся буре появились достаточно давно, об этом бубнил телевизор, скрипело радио, может быть, писали газеты, но я газеты не читаю, поэтому в основном разговоры о кризисе в которых я участвовал происходили в офисе, в курилке, или в баре после работы за кружкой пива.
У нас – молодежи до тридцати, все разговоры о кризисе сводились к глумливым шуточкам о том кого первого уволят. Все это действительно было довольно весело до первого реального увольнения. Пухленькая Маша в форменной синей кепке и белой блузке зашла в нашу большую комнату, размазывая слезы по круглому личику. Мы сначала не поняли, думали, парень бросил, потом кто-то заметил, что у Маши парня, как не было, так и нет, а от нее членораздельной речи услышать не удавалось. Потом, когда девушка немного успокоилась, она стала всхлипывая и методично икая, рассказывать о том, что она попала под сокращение, а у нее висит неоплаченный кредит за телевизор.
– Хорошо тебе Маша, за телевизор… – сказал самый старший из нас
тридцатидвухлетний Виктор – у меня вот ипотека.
Многие задумались, Машу проводили, однако потом опять стало тихо, мы успокоились и решили, что пролетающий смерч разошелся с нашим отделом и вообще с нашей конторой. Однако очень скоро нашего начальника отдела – милую Инну Васильевну, которая была и родной матерью и старшей сестрой и Мэри Поппинс и Василисой Премудрой убрали, и вместо нее поставили какого-то нелепого молодого цербера, который вчера получил МВА и бил копытом, желая проявить свои непомерные амбиции, гораздо более весомые, чем его компетентность. Кроме того, курирующего нас заместителя генерального директора, который работал в компании со дня основания и знал ее досконально, заменили на подозрительного и тупого солдафона. Это резвились акционеры, они решили, что в кризис нужны «особые меры», в том числе режим строжайшей экономии. Однако, по какой-то странной причине, наш новый вождь, владелец корочки МВА начал убирать самых успешных менеджеров, видимо, чтобы уверенно выглядеть на фоне оставшихся. Зарплаты урезали, набрали юнцов с институтской скамьи, которые хорошо выучили заумные термины, однако ничего не понимали в реальной работе. Солдафон ввел систему отчетов и требовал их каждые 15 минут, в итоге, наша работа сводилась к тому, чтобы создавать ее видимость, а реальные результаты никого не интересовали. В скором времени клиенты стали от нас отказываться, доходность упала, сократили еще двух человек, а их работу раскидали на остальных. Солдафон еще больше топал ногами и требовал еще больше отчетов, умник начальник отдела устроил обязательное обучение после работы, где рассказывал об основах мировой экономики, расхаживая перед нами, как петух, в белой рубашке и ярком галстуке. Однажды, когда такое обучение было назначено на 20 часов в пятницу мы, всем оставшимся костяком отдела, не считая двух новых пигалиц, которые работали меньше месяца, ходили с открытым ртом и слушали каждое слово своего «босса», ушли в бар, а когда он стал названивать всем по очереди объяснили в понятных выражениях куда ему следует идти и кому проводить обучение. В понедельник утром состоялся ожидаемый разбор полетов, который хотели сначала устроить у генерального, но видимо ему это было не нужно, и разбор проводил Солдафон. Мы объяснили свою позицию, однако были жестко атакованы двумя нашими великими руководителями, Виктора – заместителя начальника отдела, который выступал больше всех, уволили на следующий день, затем избавились от Кирилла, а потом и от меня.
Так я оказался без работы и, сидя на кухне, выслушивал от мамы, что есть, оказывается в нашей стране такая мудрая книга – Трудовой кодекс, и что эта книга гласит, что уволить за один день, меня, как и моих товарищей не должны были. Предлагала написать жалобу в Рострудинспекцию, или прокуратуру. Я покивал, однако знал, что после моих жалоб нормальной работы у меня все равно не будет, даже, если восстановят. Да и не хотелось мне больше видеть рожи наших «боссов». Мы встретились с ребятами и с теми, кого уволили и с теми, кто еще остался в фирме, посидели, выпили, поговорили о перспективах, решили, что с нашим опытом нас разберут по фирмам минимум за неделю, да еще с повышением. Ровно неделю этот энтузиазм и прожил, потому что рынок труда рухнул и подниматься не собирался. Я встал на биржу труда, обзвонил своих бывших соратников, однако их успехи, как и мои, не выглядели выдающимися, я даже стал жалеть о том, что не проявил должного пиетета к политинформации моего молодого руководителя. Мне и моим товарищам предлагали должности курьера, секретаря и даже охранника, причем за зарплату вдвое меньше моей менеджерской, и это не считая процентов, которые мы получали за удачные сделки и годовых бонусов. Трудиться за такие копейки никто не желал. И вот, я сидел дома, и тратил оставшиеся деньги, стараясь не думать о завтрашнем и особенно о послезавтрашнем дне. Девушка, с которой итак были довольно шаткие отношения, после моего увольнения быстро пропала с горизонта, впрочем, я об этом не жалел, мало того, что последнее время мы постоянно ссорились – я подозревал, что она встречается с кем-то еще, да и денег на то, чтобы водить ее по клубам у меня теперь не было.
Не желая соглашаться на низкооплачиваемую работу, я плюнул на все и поехал в Египет, ухватив горящую путевку. Там у меня случился бурный роман с девушкой из Иркутска, после возвращения мы писали друг другу нежные сообщения, созванивались по скайпу, я даже хотел к ней приехать, но стоимость билетов до Иркутска превышала стоимость всей моей поездки в Египет вместе с питанием. Скоро страсти улеглись, мы стали писать друг другу всю реже, а потом и вовсе перестали, а вопрос с работой так и не разрешался. Мама волновалась, искала какие-то варианты, предложения поступали в основном от ее знакомых из бюджетных учреждений, работа там была скучная, а зарплата более чем скромная.
Я решил расслабиться и не волноваться, пока не истек срок моего пребывания на бирже труда. Мама помогала, кормила меня, подкидывала карманных денег, это, конечно, было приятно, но нужно было искать выход из положения, он, однако же, не находился. Я уже принялся искать работу за рубежом, начиная с Белоруссии и заканчивая Австралией, но и здесь мои усилия не увенчались успехом.