Пыль рыжей бородой взметалась навстречу грозовому небу. Мотоциклист мчался к недостижимому горизонту, его потёртый, далеко не новый «конь» с ужасным рёвом нёсся по старой разбитой дороге. Величественный коршун закладывал виражи и порой касался крылом безумного гонщика. Затем птица, словно осознав грозящую ей опасность, вновь взлетала к тяжёлому небу. Гром резкой волной всколыхнул воздух долины, тучи вспорола молния. Странник, не сбавляя скорости, свернул с дороги, и колёса его машины зашуршали по выжженной траве. Мотоцикл захлебнулся рёвом и, покудахтав напоследок, затих. Странник оставил своего «коня» под лёгким навесом из тростника и вошёл в маленький домик. Тишина и запустение встретили его. Клёкот пернатого спутника заставил юношу вернутся. Он поднял руку вверх, и огромный коршун спикировал к нему, сел на предплечье.
– Куда я без тебя? – Странник погладил жёсткие перья и вместе с птицей вернулся хижину. – Переждём непогоду и двинемся дальше, – пообещал он.
В домике стоял запах пыли и засушенных, полуистлевших трав. Путешественник осмотрел временное жилище. Маленькая печь, в углу низкий топчанчик с изъеденной молью шкурой непонятного зверя вместо одеяла, у подслеповатого окна стол и рассохшийся табурет. Кто здесь раньше жил? Вопрос! Но то, что дом заброшен, сомневаться не приходилось. Странник знал, что близлежащие селения обезлюдели довольно давно. Тому виной война или повальная болезнь. Определить причину он пока не смог, и это его всерьёз беспокоило. Кроме непонятного исчезновения людей его волновал и другой важный вопрос. Как вернуть утраченное? Юноша посадил птицу на стол и принялся изучать содержимое своей походной сумки. Улов оказался небогатый. Четвертинка от хлебного каравая, кусок вяленого мяса, фляжка с водой и горсть неведомо откуда взявшихся леденцов. Птица махала огромными крыльями и требовательно смотрела на человека. Странник бросил ей кусок хлеба.
– Извини, другой еды пока нет. Коршун недовольно заклекотал, лениво клюнул подачку и отвернулся. – Как хочешь, – пожал плечами Странник и сам принялся за еду.
Из своей нехитрой снеди он соорудил бутерброд и запивал его водой из фляжки. После юноша присел на лежанку и ослабил шейный платок, с которым никогда не расставался. Из-под синей тряпицы стал виден странный шрам. Косой, со рваными краями. Что его оставило? Верёвка, крепко впившаяся в тело или зубы неизвестного хищника? Сам Странник не любил вспоминать о трагических событиях, что оставили на его теле отметины. Из-за рваных краёв старой раны виднелся кусочек испорченной татуировки. Рисунок напоминал птицу, распахнувшую крылья. Но теперь шрам разорвал её надвое.
Закончив с нехитрым обедом, юноша встал и направился к дверям. Мгновение назад кто-то несмело поскрёбся у порога и затих. Шумел только ливень, обрушившийся сразу, после того как бродяга забрал птицу под кров хижины. Юноша резко распахнул дверь. Под струями дождя стоял старик. Вид его показался парню странным, даже неестественным. Косматые волосы, плащ неопределённого цвета, грязные сапоги, в каких ходят рыбаки. И глаза – водянистые и немые. Странник внутренне содрогнулся и обратился к неизвестному:
– Вы кто?
– Ха хм, – крякнул старик и протянул руку вперёд. Его пальцы крепко впились в плечо парня, и дед буквально ввалился в дом.
– Пусти погреться, – без обиняков заявил он и чуть несмело двинулся по комнате, ища угол поудобнее.
Раз наглый бродяга налетел на стол, шарахнулся от заклекотавшей птицы и, в конце концов, рухнул на топчан. Парень поморщился. Пусть домишка ему не принадлежал, но со старика лилась вода, а по полу теперь тянулись грязные следы от его сапог. Дед откинулся на голую стену, чуть прикрытую дырявым гобеленом с горными оленями.
– Ну, рассказывай, – потребовал он, словно был владельцем домика и принимал гостя, которого не видел много лет. Парень недовольно мотнул головой.
– А что тебе рассказывать? – решил не церемониться странник. – Я путешествую, остановился здесь, чтоб переждать грозу. Ты местный? Не знаешь, куда все люди пропали?
– Ха хм, – повторил дед, словно прочищая горло. Однако продолжать разговор не торопился. Юноша сел за стол. Птица потопталась и вспорхнула на печурку. Там хищник повозился немного, до людей долетел писк мыши. Коршун проглотил добычу и устроился подремать. Парень дёрнул уголком рта, словно хотел улыбнуться, но в последний миг передумал. Старик интриговал. Странник опустился на стул, взъерошил и без того торчащие волосы.
«Наверняка дед сейчас смотрит на меня и думает, что это за белобрысый сопляк? Откуда взялся? Прикатил из никаких краёв на древнем двухколёсном драндулете?!» Странный гость тем временем вновь простёр руку вперёд и важно произнёс:
– Подойди ко мне!
Юноша не посмел не подчиниться. Голос у деда оказался сильным и повелительным. Бродяга встал и приблизился к топчану, на котором расположился «гость». Старик цепко впился в его руку своими пальцами. Они оказались холодными, как тело болотной лягушки.
– Наклонись! – вновь потребовал старик.
«Что за блажь?!» – подумал юноша, но опять подчинился. Дед быстрым движением пальцев ощупал его лицо, чуть коснулся его шейного платка и вполне удовлетворённо откинулся на олений гобелен.
– Вот как! Гость с Той Стороны!
«Старик слеп», – понял юноша. «То-то его неподвижные глаза оторопь вызывали».
– Что привело тебя в наш мир? – важно поинтересовался слепец.
– Разве я должен отчитываться перед тобой? – дерзко ответил юноша. – И как ты понял кто я?
– Совсем нетрудно, – старик завозился, устраиваясь удобнее на шкуре неведомого зверя. – На тебе платок, а под ним – шрам. Что, пытался вывести знак?
– Не твоего ума дело, – юный бродяга продолжал дерзить. В присутствии старика он чувствовал себя весьма неуютно.
– А почему ты не спрашиваешь, я не трепещу от твоего присутствия? Дело в том, а хм хэ! Я уже ничего не боюсь, даже посланцев С Той Стороны. Стоп, мальчик, сколько ты бродяжничаешь в нашем мире? Молчи, не говори. Сейчас я сам скажу. – слепец приложил лягушачью руку к морщинистым высохшим губам. – Меньше месяца, две недели, я прав? – старик усмехнулся в пустоту. Юноша вновь передёрнул плечами.
– Ты кто? Пророк? Провидец?
– Мои глаза перестали ловить свет, когда я был ещё мальчиком. Уже тогда я научился видеть по-иному, чем всё. И даже теперь, я не боюсь тебя, Охотник.
– Почему же? – Парень усмехнулся. Он уже устал от потрясающей осведомлённости слепого бродяги.
– Во-первых, я слишком стар и слаб, чтоб бояться, а во-вторых, ты, парень, знатный неудачник. Если бороздишь дороги чужого тебе мира и прошло время Поиска, значит, ты наказан. Опекуны осерчали, правда? – неизвестный закряхтел.
