Часть первая
Пролог
Если хотя бы раз в жизни вам доводилось ходить в море, знайте, это самое невероятное и увлекательное приключение, которое если и случается, то лишь однажды. Но давайте, все по порядку…
«Максим Горький» пойдет в рейс в начале августа. Эту возможность я оставил в качестве запасного варианта на случай, если моя авантюра – добраться до Святой Земли на попутках потерпит крах. Да, да, вы не ослышались дорогой читатель. Я намеревался совершить путешествие автостопом по Ближнему Востоку. Не знаю, на что я рассчитывал. Наверное, сбежать от собственных страхов на край света. И поскольку до отправки «Максима» было достаточно свободного времени, мы с отцом отправились в Крым. У каждого из нас был план. О моих намерениях вы уже осведомлены, но та задача, которую ставил перед собой отец, складывалась в следующую формулу – найти работу и остаться в Крыму. Было время, когда отец работал на Вертолетном заводе в «тридцать втором цеху». Этот цех специализировался на починках лопастей. В те годы, отца часто посылали в командировки по городам и странам ближнего зарубежья. Потом началась «перестройка» и «смутные девяностые» – работать на заводе стало не рентабельно в виду годовой задержки заработной платы. Чтобы кормить семью, отец занялся бизнесом, который рухнул в августе девяносто восьмого… Сейчас мы начинали новый этап в жизни и отец еще не терял надежду поймать удачу за хвост. Крым – райское место. А что если устроиться здесь мастером по починке вертолетных лопастей на одной из вертолетных площадок, коих в Крыму было предостаточно?
Поездом мы добрались до Симферополя, троллейбусом – до Алушты. Здесь мы провели несколько дней в поисках смыслов, а потом спустились в Ялту…
Деревушка Ялта
Ялта – красивое место. Берег обдувался морским и горным воздухом, который был насыщен ароматом морской соли и фитонцидами крымской сосны.
Американский писатель Марк Твен, побывавший в Ялте в 1867 год, писал: «Деревушка Ялта гнездится внизу амфитеатра, который, отступая от моря, понемногу подымается и переходит в крутую горную гряду. И, кажется, что деревушка эта тихо соскользнула сюда откуда-то сверху. В низине раскинулись парки и сады знати, в густой зелени то там, то тут сверкнет, словно яркий цветок, какой-нибудь дворец. Очень красивое место».
Мы арендовали тесную комнатушку неподалеку от автобусной станции. Пожилая женщина в очках Любовь Михайловна запросила символическую плату за жилье и рассказала, как Горбачев расколол СССР, тайно сговорившись с англосаксами. Вечером мы спустились на набережную и расположились напротив отеля «Мариино», – в свое время здесь останавливались Леся Украинка, Антон Чехов, Максим Горький и другие…
В небе послышался широкополосный шум, характеризуемый приближением вертолета. Хлопая лопастями, техническое устройство пролетело над нами и устремилось в сторону горы Ай-Петри.
Я мотнул головой в сторону удаляющегося вертолета и сказал:
– Значит, здесь в Ялте где-то есть вертолетная площадка.
– Возможно, – согласился отец.
– Можно разыскать ее и узнать по поводу работы.
Отец ничего не ответил. Он выпил пиво и стал ненавязчиво заводить знакомство с женщиной средних лет, что сидела рядом. Я понимал, будучи в разводе, ему не хватало заботы и внимания. Однако меня, как сына, это нисколько не утешало. Напротив, сильно раздражало…
Я вспомнил год раскола нашей семьи. Тот самый год, в августе которого случился дефолт. Бизнес отца стал нерентабельным, и мы оказались подвешенными над пропастью долговых обязательств. Долго рассказывать детали, впрочем, это неважно. Будучи не в состоянии реализовать свой потенциал в новых условиях капитализма, у отца начались проблемы в личной жизни. Хотя, в нашей семье и до того любовь была не частым гостем. Мама уже давно вела двойную игру, не видя в этом ничего предосудительного. Привычный мир сыпался на глазах, точно замок из песка. Я был разбит, рассеян и разочарован. Губительная семейная драма развела всех нас по разным комнатам, где каждый самостоятельно боролся за выживание. В комнате – по два человека. В одной – мать с сестренкой, в другой – я с отцом…
Чем глубже мы понимаем родителей, тем лучше познаем себя. Я наивно полагал, что отец все делает неправильно: глупо рассуждает, бесцельно расходует деньги и вечно сворачивает не туда. Я не замечал, как полностью копировал мать, упрекая и не позволяя ему оставаться самим собой. Мне хотелось видеть в нем сильного и состоятельного человека. Увы, он казался мне слабым и немощным. В течение нескольких дней в Крыму мы подтрунивали друг друга, и в конечном итоге, все вылилось в закономерную ссору.
Отец напомнил, мне:
– Ты думаешь, я простил тебя…?
– Ты, о чем? – не понял я.
– Тогда в кухне, семь лет назад…
Кухня в нашей квартире, напоминала бесконечное поле брани. И вместо готовки здесь часто слышался мат, выяснения отношений и бой посуды. Родители ругались по пустякам: за место в холодильнике, за право готовить первому и нерациональное использование воды в кране. В тот смутный период жизни для нашей семьи отец работал помощником автослесаря. Он выпивал, искренне стараясь заполнить душевную пустоту. Мама работала в киоске, продавала шампунь, мыло и зубные пасты. Я учился на втором курсе института. Однажды вечером они сильно повздорили. Кричали друг на друга, били посуду. Скандал медленно подходил к крайней фазе ссоры – рукоприкладству. Тогда у нас с отцом были крайне холодные отношения. Я плавился меж двух огней и не мог определиться с выбором – чью сторону принять… Окружающие внушали, мать – это святое и она всегда права. Но я, видел обратное, – разрушительную силу женской энергии. Мы часто становимся заложниками дурных отношений родителей. Отец был обижен на родителей – они не привили ему любовь, на жену – она его никогда не понимала, на меня – я оставался в стороне конфликта. Мама была обижена на своего отца – он оставил семью, когда ей было три, на мужа – за то, что обижал ее, на меня – за то, что я оставался нейтральным. В тот вечер моему терпению пришел конец. Домашние скандалы утомили меня, я потерял интерес к учебе, мне не хотелось жить.
Мне пришлось вмешаться в конфликт:
– Может, успокоишься уже?
– А пошел-ка ты…
Других слов он сказать не успел. Один удар, второй и третий… Отец был на полу. Затем я выставил его за дверь и разрыдался. Мать вызвала милицию. Отец провел в отделении до утра, а утром следующего дня, мы больше не общались…
***
Мы сидели там же у отеля «Мариино». День близился к закату.
– А разве у меня был выбор тогда? – спросил я отца.
– Я твой отец, сын!
– А ты был на моем месте из года в год, переживая ссоры, ругани и крики? Ты обижен на родителей и перекладываешь обиду на меня. Ты хоть раз спросил меня, хочу ли я слышать ваши ссоры? Нет! Ругаясь друг с другом, вы думали только о себе и об ущемленном самолюбии. Вам было наплевать на нас! На наши цели, мечты и устремления. Ты обижаешься на тот удар в кухне, а ты забыл, когда я был маленький и на багажнике твоей машины кто-то нацарапал звезду. Не спросив меня, вы за меня решили, что сделал это я. И вы меня ругали так сильно, что я плакал. Я говорил вам, это не я. А вы утверждали, что это я! Тогда в кухне, через меня к тебе вернулась твоя же агрессия. Я сожалею о содеянном, но тогда ты это заслужил. Так же, как мама заслужила одиночество…
