Смертельный «Эдельвейс»
– Боевики перешли границу! Их много! Обстрелянные волки! У нас – потери! – подполковник Ладыгин, начальник ММГ Итум-Калинского погранотряда, хрипло бросал короткие рублённые фразы.
Оценивающе глядя на солдат и офицеров мотоманёвренной группы, выстроившихся перед выцветшими на горном солнце Чечни палатками, начман помедлил. Затем выдохнул:
– Идут только добровольцы! Шаг вперёд!
Шагнули все – и офицеры, и солдаты.
Ладыгин повернулся ко мне:
– Замполит! Бери десять человек, и – на вертолётную площадку!
Начман же, отобрав десяток бойцов, тоже побежал на взгорок, к ревущим в готовности «вертушкам».
Сквозь рёв и свист винтов я еле услышал голос начмана:
– Петро! Давай сюда! Карту давай!
Начман постучал пальцем по топографической карте:
– Видишь? Здесь окружена группа Мамырова. Ведёт бой!
Ладыгин очертил карандашом высоту:
– Ущелье Кериго. Район слияния рек Тюалой и Кериго! Наша задача – разблокировать их. На месте решим, как именно! Давай, замполит, по коням!
Камуфлированные «Ми – восьмые» взмыли вверх и, отстреливая тепловые ловушки – «тепловухи», помчались над Аргунским ущельем.
Солдаты, просунув стволы автоматов в иллюминаторы, настороженно всматривались в чёрные трещины гор.
Сверху нас прикрывала пара боевых «Крокодилов» («Ми-24»).
«Тепловухи» оказались спасительными! На подлёте к месту боя рядом с нашим «бортом» громыхнуло. В иллюминаторы рванулся яркий, как солнце, всплеск огня.
И сразу же «вертушку» швырнуло в сторону! Да так, что мы чуть не спикировали в ущелье.
Но лётчики, наши ангелы-хранители, выровняли «борт».
– Похоже, ПэЗээРКа долбанул! – крикнул я солдатам. – Наше спасение, новых ПэЗээРКа у них нет! Тех не обмануть «тепловухами»!
Перед моими глазами на мгновенье выросла точно такая же вспышка огня. Не здесь, а в далёких горах Афганистана.
Тогда, в 1986 году, такие же «Ми-восьмые» стремительно выбрасывали наш десант на маленький скальный выступ.
Сверху барражировал, прикрывая нас, «боевой «Крокодил».
И вдруг наш спаситель «Ми-24» превратился в огненный шар!
Я замер. В неожиданной и какой-то невероятной тишине «вертушка», охваченная пламенем, медленно падала в ущелье. «Стингер» оказался точен и жесток!
Эта трагедия так меня поразила, что я не слышал ни пулемётных, ни автоматных очередей.
Но уже через мгновение звуки боя настигли и меня.
Под шквальным огнём душманов нам удалось закрепиться на скальном пятачке. Но потери были немалые…
И вот, через пятнадцать лет, я опять над горными хребтами. Опять, твою мать, зенитная ракета хочет моей погибели.
И опять, твою мать, снизу тянутся, нащупывая меня, смертоносные нити разноцветных трассеров!
Развернувшись над местом боя и найдя маленький скальный пятачок, наш «борт» всё же пошёл на рискованную посадку.
Но огненные трассеры, потянувшиеся со склонов ущелья, заставили лётчиков резко уйти в сторону. Подобьют «борт», как куропатку!
Времени на раздумья не было, и высаживаться десанту пришлось намного дальше. Там, где была хоть малейшая возможность «подвиснуть» вертолетам. Прыгали мы с двухметровой высоты.
«Борт», почти задевая ревущим винтом край скалы, завис над узеньким скальным выступом. Ниже было нельзя.
Пришлось нам прыгать с двухметровой высоты.
Следом завис второй «борт».
Сделав стремительный разворот, «вертушки» ушли.
В наступившей тишине отчетливо слышались автоматные очереди и взрывы.
– «Газета»! Бой – выше и правее! – посмотрел на меня Ладыгин и показал стволом автомата на почти отвесный, поросший густым лесом склон. – Заходим с двух сторон! Замысел понял? Обойдем «бойков» сверху! Главное правило горной войны – быть выше противника!
Повернувшись к своим солдатам, он как-то совсем по-дружески, мягко, сказал:
– Ребята! Слышите бой? Наша помощь нужна! Вперёд!
Ладыгин с бойцами побежал справа. Я со своими – слева.
Отвесный склон мы проскочили быстро, несмотря на крутизну и каменистые осыпи.
И вот мы – сверху, над противником, среди высоких кудрявых берез. Белоснежные их стволы смотрелись неестественно и даже чудовищно среди разрывов гранат и разноцветных смертоносных трассеров.
– Берёзы! Как дома у нас! – не удержался радист, бегущий рядом.
– Ага! Щас будут берёзы! Каша берёзовая, розги! – выдохнул я. – Не отвлекаться! Слышь, чё орут?
Сквозь треск автоматных очередей и разрывы гранат отчётливо слышалось гортанное угрожающее:
– Аллаху Акбар!
И следом, почти без акцента:
– Мы – спецназ «Эдельвейс»! Сдавайся, русская свинья!
Пули стали ложиться совсем рядом со мной.
– Ложись! – крикнул я радисту. – Давай перекатами! Похоже, реально спецназ! Надо осторожно! Смотри по сторонам!
Беспрерывный огонь боевиков зажал нас в камнях.
Я быстро оглядел поле боя. Солдаты, укрывшись за стволами берез и камнями, вели огонь короткими очередями. Паники не было! Молодцы!
Тут же рядом со мной клацнули пули. Мелкие острые, как бритва, каменные осколки рассекли щеку. Я машинально провёл по лицу ладонью:
– Этого ещё не хватало! Теперь кровить будет. Мешать!
Сообразив, что снайперы выискивают офицеров, я быстро сорвал фальш-погоны с майорскими звёздами.
– Вас ранило?! – прокричал сквозь грохот боя радист.
– Нет! Всё нормально! Камень крошат! – ответил я. – Рация цела? Смотри, чтоб не прострелили! Вызывай Мамырова!
Пока радист орал в микрофон, я достал карту. Быстро нашёл отметку, сделанную карандашом. Боец протянул микрофон:
– Они в окружении. Ждут подмоги!
Глядя в карту, я крикнул:
– «Берёза»! «Берёза» Идём на помощь! Координаты дай!
В стороне, где шл а группа Ладыгина, усилилась пулемётн0-автоматная стрельба. Грохот гранатных разрывов стал всё чаще.
К моему удивлению, голос начмана в эфире был спокоен:
– «Чехи» заходят с фланга! «Газета»! Давай на помощь!
И сразу – крайне тревожное сообщение от Мамырова. Группа заставы «Гроздхой», первая вступившая в бой, понесла потери. Убит начальник заставы майор Попов и несколько солдат.
– Снайпер их расстрелял! – крикнул я радисту. – Скажи, чтоб осторожно!
– Да! Они говорят, снайпер не даёт вытащить убитого майора! Очень точно стреляет!
Быстро окинув поле боя и залёгших солдат, я крикнул:
– Броском – вперёд, к ладыгинским! Прикрывать друг друга огнём!
И, петляя среди валунов, бросился вперёд. За большим камнем отдышался. Выглянул из-за камня. Ладыгинские были уже рядом.
Меняя автоматный рожок, услышал сверху стрёкот очереди и гортанное надменное:
– Русский свинья, сдавайся!
Бородатый боевик, в чёрной униформе и зелёной повязке на лбу, злобно смеялся и стрелял из пулемёта Калашникова.
Пулемёт он держал одной рукой! Шёл открыто, не прячась!
