«Несчастные случаи – очень странные штуки. Они обычно случаются совершенно случайно».
А. А. Милн «Вини Пух и все-все-все».
- Мама, расскажи мне сказку.
- Страшную?
- Да, прямо жуткую.
- Хорошо, слушай. Но, чур, слушать до конца и не перебивать. Жила-была девочка…
В воспоминаниях всплыл почему-то именно этот кусочек детства. Это было так здорово: слушать страшную историю, укрывшись одеялом, держа маму за руку и понимая, что ты в безопасности.
Именно так начинается и моя страшная сказка. Жила-была девочка, послушная и тихая. Окончила школу с золотой медалью и институт с красным дипломом. И решили родители отметить это, съездить на выходные к морю. А в дороге случилась авария. Водитель фуры не справился с управлением. Несколько человек умерло на месте, родители отделались сотрясением мозга и переломами, а вот девочка получила так много травм, что ее пришлось ввести в искусственную кому. Но когда все зажило и, вроде бы, стабилизировалось, оказалось, что вывести ее из сна не получается.
Вот такая вот сказка о Спящей красавице. Только с чего вы взяли, что она просто спит и ждет принца, который решит все ее проблемы?
«Вдруг открывается дверь, и выходит оттуда, опираясь на костыль, старая-престарая бабка».
Братья Гримм «Гензель и Гретель».
Я бродила по лесу уже несколько часов…, наверное. Скоро стемнеет и это внушает опасения. Ночной лес – это не то место, где бы я, жительница мегаполиса, хотела ночевать. Ноги устали, спина ныла и ужасно хотелось воды, а еще неплохо бы поесть. Хотя нет, не так. Хорошо бы МНОГО поесть. Желудок рычал, как голодный зверь. Я за всю свою жизнь не испытывала такого дикого голода.
А вокруг только лес. И никаких тебе ягодок или грибов. Грязно зеленый мох в какой-то слизи, сухие, выкрученные словно ревматизмом, деревья и липкий, холодный туман.
Ноги еле волочатся. Спина хочет принять горизонтальное положение и плевать, что нет кровати. Хочется лечь и спокойно умереть. Но что-то гонит вперед, заставляет двигаться, как будто чувствуешь, что скоро это закончится.
Очередная тоненькая тропинка, на которую я свернула, выводит меня к поляне. А там… стоит домик. Маленький, но ухоженный и красивый, как с картинки. И что самое главное – в окошке горит свет.
Вне себя от радости, я бегу к этому домику. Боже мой, неужели закончились мои блуждания?! Неужели я сейчас отдохну, поем и, может, мне даже разрешат переночевать.
Поднимаюсь на две ступеньки и стучу в дверь. Стараюсь сдержать свой порыв и не тарабанить кулаком, а культурно постукиваю костяшками пальцев. Тук-тук-тук. В ответ – тишина. Меня начинает охватывать паника и горькое разочарование, изо рта вырывается что-то похожее на рыдание. Я спешно сжимаю губы, устыдившись этой внезапной истерики. И снова стучу в дверь, но на этот раз уже громче. И, когда я уже готова сесть на пороге и предаться отчаянию во все горло, слышу шаркающие шаги по направлению к двери.
Я подскакиваю и опять стучу.
- Откройте, пожалуйста, - стараюсь говорить спокойно, но голос дрожит и срывается – я заблудилась и долго шла по лесу. Мне нужна помощь, пожалуйста.
В ответ мне тишина. И я уже начинаю срываться в истерику: руки мелко подергиваются, губы гримасничают, слезы крупным градом заливают щеки. И в тот момент, когда я понимаю, что сейчас начну биться головой и телом в дверь, в бестолковой попытке попасть внутрь, меня заливает ярким светом из дверного проема.
На какое-то время он ослепляет мне глаза, и я не могу разобрать, кто стоит на пороге. Когда же ко мне возвращается зрение, то вижу свою спасительницу и сильно удивляюсь. Маленькая, сухонькая старушка – божий одуванчик. На вид ей далеко за восемьдесят. В голубом платье и белом в красный горошек фартуке. Абсолютно седые волосы скручены в аккуратную гульку, на носу сидят недорогие, в пластиковой оправе, очки от дальнозоркости. Она приветливо улыбается и, кажется, даже не удивлена моему появлению и внешнему виду.
А вот мне странно видеть одинокую бабулю, живущую в лесу. Хотя,… может, она не одна в этом доме? Я стараюсь, как можно более дружелюбно улыбнуться сухими, непослушными губами.
- Я прошу прощения, если напугала Вас – старательно выговариваю буквы. От жажды язык слегка распух и плохо помещается у меня во рту, а потому говорить получается не очень внятно. – Мне нужна помощь, я заблудилась. Умоляю Вас.
Стараюсь сдержать слезы, но они все равно горько-солеными каплями стекают на щеки, увеличивая и без того крайнюю степень обезвоживания моего организма.
- Ну что ты, милая – старушка снова улыбается.
Я машинально отмечаю, какие у нее дорогие зубные протезы. Потому что не бывает у людей ее возраста таких ровных и белых идеальных зубов, с чуть удлиненными клыками. Я знаю, о чем говорю, мой папа – стоматолог-протезист. И я одно время частенько бывала у него на работе.
- Проходи, не стой на пороге, закрой дверь за собой, а я пока приготовлю тебе чего-нибудь, ведь ты наверняка, голодна – продолжает говорить старушка и отходит вглубь дома, без страха поворачиваясь ко мне, совершенно незнакомому человеку, спиной.
Когда до моего уставшего сознания доходят ее слова, я едва не падаю на колени со словами благодарности и признательности. Она приготовит мне что-нибудь поесть! Боже, благослови эту бабулечку долгими годами жизни и крепким здоровьем!
- Можешь не снимать обувь, – кричит она мне, видимо из кухни – у меня тут ковров нет, все по-простому.
Еле передвигая ноги, захожу на кухню. После бурной радости по поводу еды, организм совсем подточился, и я, ощущая безмерную усталость, сажусь на стул. Прячу поглубже под стол свои поцарапанные ноги в кроссовках, на которые налипло по кило лесной грязи. Опираясь подбородком на руки, осоловевшими глазами слежу, как старушка деловито готовит мне перекус. И, наверное, на секунду засыпаю.
Вздрагиваю от стука тарелки по столу.
- Давай, сначала поешь, а потом пойдешь отдохнуть – говорит моя спасительница и улыбается.
На долю секунды мне кажется, что ее зубы удлинились и хищно заострились. А глаза, за стеклами очков полыхнули красным.
Я зажмуриваю глаза и надавливаю на внутренние уголки пальцами. Срочно нужно спать, такая ерунда привиделась.
Тут до меня долетает запах еды и все мысли вылетают погулять, оставляя абсолютно пустой мозг наедине с неконтролируемым голодом.
Трясущими руками беру стакан с молоком и залпом его выпиваю. О, Боже! Это еда Богов – амброзия! Слизываю последние капли со стакана и набрасываюсь на бутерброд. Мммм, вкуснотища! Мягкий хлеб, какой-то соус, листик салата и мясоооо. Я даже застонала, откусив первый кусок.
Старушка ободряюще улыбается, а мне опять видится что-то хищное в ее улыбке. Перевожу взгляд на руки, сложенные на животе. И вижу что белый фартук в красных брызгах, а я их раньше приняла за рисунок в горошек.
