(«…как будто само время остановилось…»
Из неизвестного источника)
День был мутный.
Солнце давило за неплотной ватой бледно-серого облачного вещества, давило, не имея намерения пробиться, промять, проткнуть дыру – просто вяло пыталось определить силу натяжения. Натянуто было нормально. Лучи расплывались где-то там за пределами ваты. Размазывались по низкому каменно-пористому как некий полупрозрачный туф потолку над городом, словно потеряв ориентиры между горизонтом восхода и горизонтом заката. В отсутствии внятного просвета в воздухе плотно оформилось ощущение стойкой духоты.
Во дворе было пусто. Даже мамочки с младенцами, как бывало обычно, не скрипели качелями, а разбрелись куда-то прочь, еле уловимые, как призраки в уголках глаз.
Славка стоял на крыльце подъезда, забыв, зачем вышел и что ему делать дальше. Но ждать всё равно было нечего, и он пошёл пинать камни за гаражами.
На самом деле у Славки были некоторые обязательства. К ужину надо было принести хлеба из магазина («Не забудь бородинского…» – машинально добавляла мать к списку необходимых продуктов). Но до ужина ещё целый день. Хоть и мутный. И Славка долбил щебёнкой в звонкую стенку жестяного гаража, отрабатывая удар: внезапность (сначала пройтись, словно ты просто так бессмысленно шатаешься, и вдруг резко косо шибануть носком кеда по вроде бы случайно попавшемуся под ногу камню); точность (попасть в именно задуманную мысленно нарисованную точку на обшарпанной и с ржавыми вмятинами стенке); великолепие (Славке понравилось это слово однажды услышанное от футбольного комментатора в момент автогола одной команды: «Залепил так залепил, вот это я и называю «велико-лепие»). Суть «велико-лепия» состояла в том, что в момент удара по камню внутри Славки, словно независимо от него самого менялись планы, и нога сама, затаив эти планы от головы Славки меняла цель, посылая камень в другую точку. С «велико-лепием» Славка как раз пытался бороться. Если камень попадал мимо задуманной (головой Славки) точки, Славка разводил руками и говорил, явно подражая кому-то (тому самому комментатору): «Велико лепие…». Когда же камень попадал в верно рассчитанное место, звучало простое и лаконичное: «да».
В густой душной тишине гулко и резко раздавались неритмичные удары камня о металл. И плавное шарканье подошвы о шершавый, битый асфальт.
Увлёкшись отрабатыванием удара, Славка не заметил, что за ним некоторое время наблюдает мужик с перепачканным машинным маслом лицом.
Тем временем Славка решил усложнить себе задачу.
Отметив пустой жестяной бак, скучающий у соседнего гаража, он мысленно прочертил траекторию удара по касательной рикошетом. От стенки гаража в бак и наоборот. Кеды мягко, с обманным безразличием, начали подкрадываться к ничего не подозревающему камню.
– Я извиняюсь… – раздался голос за спиной Славки. Кеды остановились. Славка обернулся.
– Я извиняюсь, а разве ты не должен сейчас… не знаю… уроки, там, дома делать?
Вид мужика в масле не вызывал опасений, мужик не был агрессивным, скорее усталым.
– …Или, там, в школе сидеть? – Дядька автоматически протирал руки грязной тряпкой и прикладывал её же к лицу, умножая тем самым масляные пятна.
Он явно ждал ответа.
Славка подумал и коротко ответил:
– Нет.
Кеды вернулись к своему хитрому плану. Прошли мимо подходящего угловатого полубулыжничка, внушили тому, что ему ничего не угрожает, прогулочным шагом пошли обратно и – бац! В бак – в стенку – ликование Славки, готового произнести итоговое: «д-д…» – но на «а» отрикошеченный полубулыжник прилетел Славке точно в лоб, кроме царапины, оставив на нём шмат зелёной краски с гаражной стены.
Дядька, терпеливо наблюдавший это выступление, с каким-то сдержанным удовлетворением коротко кивнул и вернулся в свой гараж.
Славка постоял, держась рукой за лоб. Вздохнул, затем резко обернулся. Мужика не было, дверь гаража была приоткрыта.
Славка осторожно заглянул внутрь полутёмного бокса.
Дядька, не обращая на него внимания, сосредоточенно перебирал что-то в свалке шнуров, досок и прочего лома. Некоторое время Славка молча наблюдал за этим, потом спросил:
– А вы чего вы тут делаете-то?
Мужик не реагировал, увлечённый поиском чего-то важного в замасленной куче металла. Славка, не заходя внутрь, раскрыл дверь гаража пошире, впустив больше унылого света тусклого дня.
– Вообще-то, это наш гараж....
Славка стоял в проёме. Чуть поёжившись, кинул взгляд по сторонам – на гаражную улицу. Никого. Нерешительно почиркал кедом по колотой каменной крошке на вытоптанном пятачке перед входом в бокс. Мужик был деловито спокоен.
– Да… ключ ищу… Должен тут быть… Шесть на девять… Торцовый… Тут быть должен…
Славка нерешительным жестом пытался передать сомнительность происходящего:
– А… почему тут-то?
– Что? – Мужик словно в первый раз заметил Славку. Задумался. – Да тут он должен быть. Тут я его оставлял.
Славка помолчал, насупившись. Но решил снова уточнить, напирая на слово «наш».
– Но это же наш гараж. Вы в своём поищите.
Мужик, снова было продолживший поиск, вдруг уставился на Славика.
– Ваш? …А ты кто?
Славик ещё больше смутился. Даже как-то выпрямился, как у доски перед ответом в школе.
– Я? …Мальцев… Ярослав… – Ещё подумал немного и добавил: – Владимирович…
– Мальцев, значит… А маму как зовут? Маша?
Славка хотел кивнуть, но вдруг засомневался.
– А вам зачем? Ну, допустим, Мария Александровна.
– Ну, допустим… – Мужик нагло продолжал рыться в гаражном барахле, как у себя дома. – Допустим, я деда твоего приятель. И он дал мне ключи от своего гаража. Так сойдёт?
Славка задумался, продолжая сомневаться в реальности происходящего. Затем покачал головой:
– Нет.
– Что – нет?
– Не сойдёт… – Славка подумал и уточнил: – Он умер. Ещё в прошлом веке.
Мужик выдохнул, теряя терпение в поиске или ведении невнятного диалога.
– Как вы можете с ним дружить… – продолжил размышлять Славка.
Дядька встал посреди гаража, отбросив замасленную тряпку.
– Слушай… Ярослав. Владимирович. Мне очень нужна одна штука. Важная. Я найду её, и ты меня больше никогда не увидишь. Поверь мне, у меня есть свой ключ от этого… строения, приобретённый легальным образом. Долго объяснять все обстоятельства, много нюансов, это ни к чему, да и времени особо нет. Ты не знаешь, родители не перекладывали такой деревянный чемоданчик куда-нибудь?
Славка завис, пытаясь переварить услышанное.
– Чего?
– Деревянный ящик для инструментов. Самодельный такой. Я сам строгал. Ну… деду твоему… Ну… когда он ещё…
– Строгали? Деду? Вам сколько лет?
Мужику на вид было невнятно. На взгляд Славика впрочем – старик. Мать ходила на встречу с одноклассниками – парад зомби. Кому сорок, кому шестьдесят. Одной на вид вообще шестнадцать. А все они в один (почти) год родились, ровесники вроде. Парад зомби и есть. Вот и этот такой. Непонятный мужик. Вроде бодрый. Но какой-то… Как из пещеры вылез. Из гаража ага… И чтобы его деду он когда-то сострогал ящик. Зачем? Может, на уроке труда?
