«Мы не можем поменять память, не можем стереть всё, что было. Единственный выход — время, которое позволит забыть испытанные чувства и эмоции, оставив лишь мёртвые кадры».
Создание этой – первой книги началось ещё в далёком 2009 году. Тогда я училась на втором курсе Академии «Дизайна и технологии», а на каникулах подрабатывала в оптике у знакомой продавцом. Платили там очень мало, с трудом мне удалось накопить мизерную сумму на учёбу. Экономить приходилось на всём. Да и год выпал очень тяжёлым: покупателей не было, бизнес просто загибался очень медленными шагами и конечно, я понимала, что вскоре подрабатывать будет попросту негде. Студенту всегда сложнее найти работу.
На фоне всех бытовых тягот, я постоянно мучилась от тонзиллита и никакое лечение не помогало. Каждые два месяца случались вспышки гнойной ангины и болеть я могла месяц, а то и более. Все эти пробки мне приходилось убирать самостоятельно с помощью проспиртованного бинта с люголем. Об операции, я на тот момент даже не думала и даже не предполагала, что болезнь прогрессирует и медленно меня уничтожает. Я продолжала работать. И в какой-то момент меня начал беспокоить один и тот же сон. Он назойливо являлся мне по нескольку раз в неделю, но поначалу я забывала его содержание, а когда сон снился вновь, просыпалась в поту от страха и думала: «Где же я всё это видела? В фильме?». Стала искать фильмы, книги, но ничего не обнаружив, я решила рассказать об этом сне своей подруге. Подруга попросила расписать сон.
Оказавшись в темноте, я шагала по коридору к блеклому свету и вскоре попала в небольшую комнату со стенами из светло-серого кафеля. С правой стороны – на операционном столе лежала девочка 9 лет, а слева – кто-то сидел в операционном кресле в чёрной повседневной одежде, и вначале я не могла разобраться кто именно: женщина или мужчина? В центре операционной стояли 4 врача в белых халатах, они копались в инструментах, их лица были закрыты стерильными масками, а головы прикрыты колпаками. Было чуточку страшно и сердце взволнованно билось. Затем я увидела, как один из врачей брызнул жидкостью из шприца. Моё сердце дрогнуло от капелек, которые рухнули на кафельный пол. Я посмотрела налево, и словно под гипнозом, приблизилась к испуганной девушке. Мне казалось, что я её знаю. Во сне меня никто не видел – я призрак. Но эта девушка меня заметила и вытаращенными зелёными, заплаканными глазами пронзила. Мне стало страшно, потому что в ней я узнала себя. Но почему она меня видит? И почему сидит с открытым ртом? Будто специально что-то невидимое не давало сомкнуться её челюстям, или будто она кричала, но беззвучно. Внезапно девушка успокоилась, а мне стало ещё страшнее. Её волосы начали меняться: укоротились, а цвет сменился на коричневый. Одежда сменилась с чёрного на оттенки бежевого и зелёного хаки. Это было до жути странно! Затем она стала смотреть на меня исподлобья, с гневом, с ненавистью. Мне честно так хотелось ей помочь, но не могла – я же призрак! И будто по рухнувшему сценарию я оказываюсь на её месте. Мне жутко страшно, всё время пытаюсь вырвать руки, будто из ремней, которые ничем не закреплены. Девушка безразлично посмотрела на меня и отправилась во тьму – в никуда. Тут руки что-то отпускает, и я бегу за ней галопом. Будто не хочу потерять: да куда же ты?! Я вскоре догнала её. Девушка резко остановилась, и я от страха тоже. Она посмотрела на меня зелёными глазами и в этот же миг исчезла, а на её месте появилось зеркало в старинной, массивной раме, с утончённым резным узором, выкрашенной в бронзовый цвет. Зеркало оказалось таким же глубоким, как тьма. Оно меня манило. Затем неожиданно из ниоткуда раздался голос, только, что он пытался сказать – я не знаю, да и шёпот тот сразу было не разобрать. Спустя секунды я разобрала эти шумы: «Подойди и посмотри». Приблизившись к зеркалу, я замерла, словно превратили меня в камень. В отражении было некое чудовище: лицо и тело покрыты необыкновенной, бело-зеленоватой, перламутровой змеиной чешуёй, нет носа; рот, будто распороли до ушей; длинные, жёсткие, коричневые волосы, а глаза необыкновенного стеклянно-изумрудного цвета с перетекающим в жёлтый как огонь контур, вокруг чёрного, вытянутого зрачка. Я прикоснулась когтистой лапой к коже лица и почувствовала необыкновенную змеиную гладкость. Но несмотря на весь этот ужас, я не испугалась. Я отошла от зеркала и резко обернувшись, взглядом наткнулась на ту загадочную девушку. Я тут же не сдержалась и спросила в замешательстве: «Кто ты?». Она посмотрела на меня и улыбнувшись, исчезла.
Изложив сон на 25 страницах А4, я отправила документ подруге, и та была шокирована тем, что он был настолько яркий и детальный. Она стала просить написать книгу. А я же была не уверена в том, что смогу взяться за такое серьёзное дело как написание книги, да и потом, что это такое? Как это должно выглядеть? Но подруга настояла писать так, как у меня получается, ведь все пишут по-своему, по-разному и у каждой книги есть свои читатели.
Сон продолжал являться. Я уже начала от него уставать, и так однажды за полгода до предстоящей операции – тонзилэктомии, в охапку со стопкой бумаги, я пришла на работу и целыми днями писала книгу. Многие продавщицы ходили мимо и с любопытством заглядывали ко мне в листы через витрину, спрашивая: «А что ты пишешь? А что ты делаешь? А зачем? Как можно так долго сидеть без движения и писать?». Вопрос на вопросе, всех терзали смутные сомнения, а не пишу ли я на продавцов докладные в СЭС? Я отвечала спокойно: «Я пишу дипломную работу». И все от меня отставали с улыбками или задумчивыми лицами, всё ещё наполненными вопросами. На самом деле, благодаря этому делу, мои безлюдные деньки в магазине быстро пролетали и порой я даже не успевала сообразить, что наступило 18.00.
Закончив писать книгу в конце августа, я находилась дома и мысленно уже готовилась к учёбе, как вдруг, случилась боль в груди: очень сильная, острая и невыносимая. Боль перетекала в подлопаточную область слева, а затем в руку. Я с трудом сдержала крик, и преодолевая это состояние, отправилась в ближайший медцентр пешком в холодном поту. Доковыляв до медцентра, я смогла почти сразу попасть к врачу-кардиологу, – та увидела меня абсолютно бледной и мокрой и сразу всё поняла – сердечная недостаточность.
Мне оказали первую помощь и назначили лечение. Затем я получила заключение от кардиолога и прочитала неутешительный диагноз – ревмокардит. Дело уже не пахло керосином. Температура не спадала. Лор-врач в частной больнице после осмотра сказала, что миндалины полностью сгнили и их нужно удалять. Все спрашивали: «Почему же этого не сделали ранее?».
