1. Глава 1
– Ну, с богом.
Постучавшись в массивную дверь, я замерла в ожидании, готовая использовать любой повод, любую зацепку, чтобы слинять отсюда – из этого торжественного, выложенного мрамором коридора дорогущего кондоминиума в самом центре Манхеттена.
Это был мой последний шанс избежать собеседования, к которому я была совершенно не готова.
Два предыдущих шанса я позорно прошляпила – в первый раз, когда зачем-то подтвердила, что обязательно приду, в ответ на сообщение от профессора Мэйсона, и во второй раз, когда выходила из такси внизу его дома – там я замешкалась, запутавшись в полах своего длинного кардигана, а когда швейцар распахнул передо мной дверь, сбегать было уже глупо.
А надо было. Потому что я не готова.
Черт возьми, я совершенно не готова объяснять, почему именно мой план магистерской диссертации может заинтересовать Рика-его-величество-Мэйсона – самого востребованного светилу кафедры философии, из-под опеки которого вышло больше звезд, чем грехов из ящика Пандоры! К тому же еще молодого, красивого и всегда невероятно пахнущего – шепотом добавил некто совершенно распущенный, поселившийся с недавнего времени в моей голове.
Эх, не надо было вспоминать, насколько он крут! И так страшно – до колик в животе…
Меня начало слегка потряхивать, а в ответ на раздавшиеся в глубине огромной квартиры шаги, неожиданно задергался левый глаз.
Надо было дать себе еще месяц – подучить английский, потренироваться на соседке по комнате, благо англоязычная... Никто ведь не поджимал, магистратура только-только началась!
Дура нетерпеливая! Захотелось заграбастать его раньше других, да? Раньше, чем он наберет квоту подопечных, и лавочка закроется? Вот и трясись теперь. Вот и представляй, как будешь сейчас на ломаном английском рассказывать, что же такого сногсшибательного в твоей теории влияния неоплатонизма на развитие современной философской мысли в России.
Шаги остановились в метре от меня, дверь мягко-премягко кликнула...
Может служанка откроет? Горничная? Сказать, что я ошиблась дверью, и сбежать?
Боже, я не готова, не готова…
Мои глаза лихорадочно заметались в поисках выхода, дыхание сжалось в груди…
Дверь открылась.
Поздно.
Одетый в свободные спортивные штаны и футболку, на пороге квартиры стоял сам профессор Мэйсон, собственной великолепной персоной – широченные плечи, накаченная грудь под тонкой белым трикотажем, зачесанные назад, мокрые после душа темно-русые волосы.
Откуда они здесь берутся, хотелось задать риторический вопрос – такие профессора? На каких протеиновых дрожжах их выращивают?
И как, спрашивается, я с таким руководителем буду диссер защищать?!
– Здравствуйте, профессор… – пролепетала, тиская ремень сумки и чуть не падая от волнения в обморок. Стараясь не смотреть туда, где с коротких, мокрых после душа волос стекали на загорелую шею капельки воды.
Усугубляя мой трепет, профессор не отвечал – медленно, с ног до головы осматривая и чуть не обнюхивая меня – с таким подозрением, будто ожидал увидеть во мне какой-то подвох… Даже, я бы сказала, будто не меня ожидал, а кого-то… другого.
Кого-то… хуже? – пыталась понять я. Или лучше? Или…
Черт, зачем я надела такую короткую юбку?!
– Сне-джана, не так ли?
Профессор поднял странно горящий взгляд к моему лицу и резко втянул носом воздух, словно хотел вдохнуть меня саму.
Сердце заколотилось по сумасшедшему – он знает, помнит мое имя, мое «первое» имя, как здесь говорят, не просто фамилию!
Вспоминая простейшие слова по-английски, я ответила – заикаясь и уже понимая, что в таком состоянии интервью я сто процентов валю.
– Д-да. Снежана. У меня… назначено. Собеседование. С вами. Может… я позже приду, если вы заняты? – ноги сами шагнули назад, в порыве робкой надежды, что я не вовремя, что что-то там перепутала – время, место? Возможно, я не поняла, и мне было назначено в его кабинете, а не в квартире? Да, там ремонт, но ведь это же и впрямь странно – кто назначает студентам интервью на дому?
Профессор чему-то усмехнулся, отодвигаясь от входа и распахивая передо мной дверь.
– Зачем позже? Давай, как договаривались. Проходи.
В который раз за день надежда умерла.
Подавив дрожь и стараясь не поднимать глаза, я перешагнула свой самый главный в жизни Рубикон.
Теперь дороги назад не было. Либо я сейчас преодолеваю свой страх, перестаю пялиться на все эти идеальные, гладкие мускулы под футболкой, и в четырех предложениях объясняю их хозяину, почему именно он должен стать руководителем моей супер-бупер-перспективной диссертации… либо окончательно расклеюсь, попрошу стакан воды, промямлю что-то про «панические атаки» и «синдром самозванца» и, криво улыбаясь, суну ему в руку синопсис моей будущей работы.
Что конечно же будет означать конец всему, потому что не успею я выйти за дверь, как мой синопсис окажется в корзине для бумаг у Мэйсона под столом.
Остановившись между открытой в гостиную, ультра-современной кухней и, собственно, самой гостиной, довольно аскетично для такой квартиры обставленной, я робко оглянулась.
– К-куда теперь?
Профессор прищурился, снова награждая меня тем самым, странным, оценивающим взглядом, будто не мог понять, как именно на меня реагировать. И молча показал рукой вправо.
– Давай ко мне в кабинет.
Я тяжело сглотнула и пошла в ту сторону, куда он указывал.
– Я, наверное, невовремя, да? Вы бегали? Или только встали? Может, все-таки отложим на более подходящее время? – лепетала, пока шла, чтобы он не слышал моего колотящегося сердца…
Хоть это и бред – как он может услышать мое сердце? Уж лучше заткнуться, потому что дрожь в голосе он точно может услышать… Ох, блин, как же перестать дрожать-то?!
– Эй! – довольно грубо остановил он меня уже на пороге просторного, слишком светлого кабинета. Я обернулась, оказавшись к нему так близко, что почувствовала тепло его тела. – У тебя что, первый раз? Почему ты так нервничаешь?
– Я не нервничаю, – соврала я, не попадая зуб на зуб и стараясь смотреть куда угодно, только не ему в лицо. – Просто… просто… не привыкла еще…
– К роли… студентки? – Мэйсон снова усмехнулся.
Не вполне соображая, о чем он, я мотнула головой.
– Нет, студентка… я уже… давно, но вот так, запросто к профессору домой… еще не приходила… У нас так не принято…
– Где это у вас?
– В Москве.
Его красивые брови взметнулись.
– В Москве? Так ты – русская? А я-то думал, откуда такое имя красивое… Что ж проходи, налью тебе полрюмки коньяка, раз русская. Чтоб не тряслась… Водки нет, прости.
Он отодвинулся, отошел, и только тут я поняла, как сильно ослабели мои ноги. Пришлось на мгновение прислониться к стене – иначе упала бы.
Чуть придя в себя, я нахмурилась.
