Роман Днепровский - Судьба бесприданщика

© Роман Владимирович Днепровский, 2018

ISBN 978-5-4493-3629-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Светлой памяти великого русского драматурга А. Н. Островского, сочинившего очень хорошие пьесы про грозу, бесприданницу, Катерину, чайку, про луч света в тёмном царстве, и про тётеньку, которая хотела быть птицей – посвящается.

ПРЕДИСЛОВИЕ АВТОРА

Изучая произведения классиков отечественной литературы, невольно ловишь себя на мысли, что будь герои произведений хотя бы немного умнее, всё могло бы кончиться иначе… И возникает резонный вопрос – где литератор нашёл таких клинических идиотов, которым даже сочувствовать не хочется?… Задавшись этим вопросом, Автор настоящего исследования взял на себя смелость усомниться в достоверности произведения драматурга Островского. Результатом этого стала кропотливая исследовательская работа в ряде губернских архивов Среднего Поволжья, а также многочисленные встречи и беседы с ветеранами Отдельного корпуса жандармов Российской Империи и бывшими сотрудниками III Отделения Собственной Его ИМПЕРАТОРСКОГО Величества Канцелярии. Не смотря на то, что некоторые документы до сих пор остаются закрытыми и не доступными исследователям по соображениям государственной безопасности, даже те материалы, которые оказались в нашем распоряжении, во всей полноте разворачивают перед нами картину, в корне отличающуюся от той, которую представил наивным и доверчивым читателям г-н Островский. Об этом же говорят и свидетели тех далёких дней, сохранившие до наших дней ясность ума и трезвость суждений. Многие из участников операции «Бесприданщик», готовившие её, осуществлявшие оперативное прикрытие, работавшие с агентурой и источниками, до сих пор с болью и обидой говорят об «историзме» пресловутого «произведения» г-на Островского. Как и большинство средней руки литераторов так называемого «либерального» направления, Александр Островский пользовался в своей работе непроверенными сведениями, а зачастую – банальными сплетнями и выдумками. Результатом этого стало широко разрекламированное «либеральными» СМИ произведение сомнительного содержания, в котором об огромной роли отечественных спецслужб в деле обеспечения национальной безопасности в сложный для страны исторический период не было сказано ни слова, а один из опытнейших агентов российского внутреннего сыска и контрразведки, «человек-легенда невидимого фронта» Николас Карандышев был выставлен в нелепом и карикатурном виде. Такой подход к материалу, к отечественной истории всегда был свойственен нашим либералам, взросшим в эпоху пресловутой «перестройки», провозглашённой Императором Александром II, и Александр Островский – не исключение из этого ряда. Однако сегодня настала, наконец, пора сказать всю правду о событиях полутора вековой давности, тем более, что ещё живы люди, которым выпала судьба быть не только свидетелями, но и непосредственными участниками блестяще подготовленной и проведённой операции «Бесприданщик». Автор выражает глубокую и искреннюю признательность членам Союза Ветеранов Уголовного и Политического Сыска Российской Империи во главе с Председателем Союза, Его Высокопревосходительством Генералом от жандармерии Александром Христофоровичем БЕНКЕНДОРФОМ за неоценимую помощь в работе по установлению исторической истины, и желает всем крепкого здоровья и долгих лет жизни.

Предлагаемая читателю повесть написана на основании РЕАЛЬНЫХ событий и документов. Все имена действующих лиц – подлинные.

– А ты, братец, гомыру-то по бутылкам разлей, – говорил в тот вечер Карандышев кабатчику, – да не вздумай, упаси тебя Бог наклеивать на бутылки этикетки от «Мадеры», или от «Шустова» какого-нибудь. Наклей этикетки со словом «Гомыра волжская» – вон, пусть твоя младшенькая от руки их чернилами напишет. Что, не веришь, что наши тузы от купечества эту гадость пить будут? Будут, братец мой, будут хлебать, как миленькие! И даже сам Сергей Сергеевич будет пить, да нахваливать, это я тебе говорю, чиновник 13-го класса Никколаус Карандышеff!…

…Разукрашенный по случаю торжества, новый четырёхколёсный пароход «Ласточка» – краса и гордость волжской торговой флотилии, призывно покачивался на волнах перед бряхимовской пристанью, ожидая гостей. Герой дня, Николай Капитонович Карандышев расположился на верхней палубе в уютной тоннетовской качалке; бившие в борт волны наводили мысли о тошноте и дальних путешествиях, но припасённый заранее мерзавчик «монополки» и дюжина гаванских «Боливаров» пока спасали положение. Время от времени Николай Капитонович нервно отрезал кончик очередной сигары острым краем позаимствованной по случаю свадьбы у приятеля, чиновника по особым поручениям Эраста Фандорина, шпаги, и бросал отрезанный кусочек за борт, на корм волжским осетрам, нервно при этом бормоча под нос: «Не доставайся же никому!»

Со стороны Соборной площади донёсся грохот копыт и постукивание о булыжи колёс пролётки. «А вот и первый гость к нам спешит, – подумал Карандышев, – блин, пароход пыхтел, колесы тёрлися, вот мы не ждали вас, а вы припёрлися!»… Тем временем, роскошное ландо, запряженное парою гнедых владимирских рысаков, выскочило с Вознесенского проспекта на набережную. Придерживая двумя руками белоснежный цилиндр, седок что-то прокричал вознице, и, пошатываясь, судорожно глотая воздух, буквально вывалился на пристань – от неизбежного падения его спасла только тяжёлая дубовая трость с серебряным набалдашником, на которую он опёрся всей тяжестью могутного тела.

«А вот и товарищ Паратов, – подумал Николай Карандышев, лениво сплёвывая за борт очередной сигарный черешок. – Лихо же он от собора своего ваньку гнал, аж лицом зелен весь… Постойте, судари милосердные, кого ж он мне личностью-то своей зелёной напоминает? Дай Бог памяти… Ага, вспомнил! Того самого лицедея, который прошлой осенью был у нас в городе в труппе бродячего цирка! И которого ещё Его превосходительство Генерал-губернатор приказал выпороть на рыночной площади, за то, что, мерзавец, позволил себе изображать Государя Императора! Никиткой того негодника звали, Никиткой, – а вот по фамилии как – забыл!»

Карандышев едва заметным движением запустил руку в жилетный карман, любовно погладил большим пальцем корешки паратовских долговых обязательств, и, поправив на воротничке муаровую владимирскую ленту, впервые за этот сумасшедший день почувствовал себя спокойно и непринуждённо. Пальцы ног совершили в недрах узких лакированных туфель какое-то еле заметное движение, кадык дёрнулся из под тугой орденской ленты, и, наконец, оказался на свободе; Карандышеву вдруг стало хорошо, так хорошо, как не было уже давно. «Это просто замечательно, что Лариса спустилась в каюту гримировать синяки – подумал он, – незачем ей видеть нашего Сергей-Сергеича таким зелёным и облезлым. Да и гостям совершенно не стоит знать о наших маленьких забавах в постели – не доросло ещё наше волжское купечество до эстетики Леопольда Захер-Махера и маркиза де Сада… О, Русь! O Russ!…