«Скоро сказка сказывается…»
По дороге шёл Иван-дурак. Дурак – не была его фамилия. Это не было даже прозвищем. Это было написано у него на лице. Впрочем, то, что он Иван – тоже. Пустенькое такое лицо. Вместо интеллекта обременённое желанием найти приключений на свою… голову. Зато кулаки были такого размера, что я сразу поёжился, вспоминая, как в вот таких же вот кулаках чуть не оставил свой хвост.
Ну, рисковать так рисковать. В конце концов, нужен мне был именно такой. Я решительно двинулся парню навстречу и торопливо начал нарезать круги, намурлыкивая стишки собственного сочинения:
«Кому дорогу перейду, тот скоро попадёт в беду,
А с кем я рядышком пойду – отыщет птицу какаду.
Волшебную, как в сказке… невиданной раскраски…»
– Да сам ты кака… – не вдаваясь в подробности поднял сапог Иван.
Видимо, говорящие коты не были в его краях дефицитом. Но тут его напоминающая блин ряха просветлела: он уловил ключевое слово.
– Волшебная, говоришь? Ну, пошли к твоей какаде.
И эта образина ухватила меня – меня!! Волшебного кота!! – за хвост и волоком потащила по дорожке, ведущей в противоположную сторону. Я протестующее заорал, но, вспомнив о своём магическом происхождении, быстро заткнулся. И, цепляясь когтями за камни, обратился к попутчику уже на человеческом языке:
– Слыш ты, придурок! Сказано же: с кем пойду. ПОЙДУ-У-У! и нечего меня за хвост на шаурму тащить!
Иван, явно озадаченный моим сопротивлением, остановился и некоторое время огромной ручищей чесал свой кудлатый затылок. Затем, видимо, выудив из него достаточное количество знаний, заявил:
– Ну дык это… Пошли!
И опять направился в противоположную сторону. Я уселся посреди дороги и изо всех своих кошачьих сил заорал:
– А ХРЕН ТЕБЕ!!!!!
Такую информацию Иван-дурак переваривал ещё дольше. Я даже успел вздремнуть на солнцепёке и немного погрустить о былых временах. Придурков, правда, тогда было столько же, но говорящих котов они слушались.
– А чё? – спросил наконец мой визави.
– А вот! Во-первых, ты идёшь не туда. А во-вторых, чтобы достать – тут я сделал многозначительную паузу – сокровище, тебе придётся выполнить три условия.
Дурак осклабился белозубой кривой улыбкой и заявил:
– Только не проси отдать тебе треть, треть и ещё одну треть!
Я даже опешил от столь глубоких познаний в математике.
– Сокровища можешь взять себе все! – равнодушно махнул я хвостом, – А мне нужно всего-то: зубик того, кто встретится нам на пути, ноготок того, кто будет… э-э-э… сидеть рядом с птичкой какаду и перо из хвоста упомянутой птички.
– СОГЛАСЕН!! – гаркнул Иван, и после его дружеских объятий я порадовался, что у меня осталось ещё целых восемь жизней.
Я кивнул на неприметную тропинку, ведущую в сторону леса, и целеустремлённо затопал по ней всеми четырьмя.
Полдороги Иван соображал, куда бы ему приткнуть добытые сокровища, на основании чего я пришёл к выводу, что собственно волшебство привлекает его куда больше, чем богатство.
Но тут мой дурак прервал рассуждения и замер посреди тропинки, ошалело глядя по сторонам. Я выглянул из-за его ноги и по приметной берёзке, на которой сам когда-то нацарапал череп, понял, что волшебная зона началась. Иван замотал головой, стряхивая вшей с насиженного места, и заныл:
– Я туда не пойду-у-у-у!.. Я туда бою-у-у-усь!..
Я вздохнул поглубже и изо всех сил цапнул дурака пониже спины. Тот подпрыгнул от неожиданности и завертелся в поисках обидчика. Я, как ни в чём не бывало, вылизывал заднюю лапу.
– В чём дело, родный? – елейным голосом поинтересовался я.
– Ну дык это… У меня ж это… Кажись… Тогось…
– Неужто знамение? – всплеснул я лапками. – Это судьба! Иди, родной!
– Так ведь болит-то жо…
– Иди-иди-иди! – подтолкнул я, – И не оборачивайся – судьба…
В глазах у Ивана загорелся сумасшедший огонёк, явно отсвечивающий через уши. Он стреконул вперёд с такой скоростью, что мне пришлось его догонять. Пока я перебирал своими хиленькими четырьмя (а перебирать пришлось долго: спринтер фигов!), впереди послышалось недовольное рычание.
Иван уже сидел возле кучки песка и, трагически возводя взор к небу, сжимал в кулаке некий предмет. Я деловито обнюхал импровизированную песочницу и ласково поинтересовался:
– Ванечка, а что здесь было-то?
Иван тяжело вздохнул и махнул рукой так, что я еле увернулся. Из пальцев выскользнул золотой зуб.
– Тут такая девка была… – мечтательно заскулил Иван, – Как выплыла… Да как своей… этой самой повела… И ко мне значит: давай, мол, добрый молодец, я тебя ублажу…
Мне стало интересно: по крайней мере до сих пор ничего с кучей песка не вязалось…
– Ну а ты? – натолкнул я его на мысль.
– А что я? Я ж – мужик! Пожрать всегда горазд… ну и пошёл. А она и давай руки распускать… Ну, у меня это само собой и получилось… Я только стукнул маленько, а она и рассыпалась… Хрупкая такая… Из благородных видать…
«Ой дура-а-ак…», – подумал я.
Ну, как-никак, а первое испытание пройдено: зуб тому доказательство. А уж как его добыли – история умалчивает.
– Ладно, пошли.
– Дык как же? А песок-то?
– Песок? Гм…
Мои инстинкты были мне очень благодарны, а Иван попытался прибить. Я предусмотрительно напомнил про пророчество, брезгливо отряхнул лапки и отправился дальше. Иван, впрочем, тоже горевал недолго. Поняв, что песочная дева вряд ли собиралась его накормить, – а ничего другого ему и не надо было – он благополучно выкинул её из головы. Дурак уже скакал на одной ножке, прикидывая, как будет рассказывать в деревне историю о песчаном чудище, которое он пришиб одним ударом. Что чудище и так держалось на соплях, я предпочёл умолчать.
Вдруг, по лесу разнёсся оглушительный рёв, который, насколько я успел понять, исторг не Иван. Он так и замер на одной ноге, а возле него обнаружился огромный, определённо недоброжелательный, след и обломок когтя. Рядом завывал от боли дракон:
– Ты мне ногу отдавил, растя-а-а-апа!!!
Я мысленно предложил ещё порядка десятка вариантов того, как бы стоило назвать моего попутчика, но вслух сказал:
– О, ужасный… – дракон удручённо всхлипнул, – и непобедимый хранитель… всей этой фигни. Не соизволишь ли ты пропустить на подобру-поздорову? А мы тогда с тобой драться не будем!
На морде дракона проступила смесь облегчения и недоверия:
– А все другие дра-а-а-ались!.. – заскулил он. – Обижали малютку…
Я с любопытством посмотрел на «малютку», возвышающегося над нами метра на четыре, подошёл поближе и доверительно коснулся лапой драконьего хвоста:
– Честное пионерское! – Выдохнул я, как будто лоскут отрывая от своей кошачьей души.
Дракон вытянулся в струнку, отсалютовал нам и даже напоследок помахал красной тряпкой, которая теоретически могла бы служить как пионерским галстуком, так и парусом. В прощальном вое дракона отчётливо слышалось: «Взвейте-е-есь костра-а-ами, синие-е-е но-о-очи…».
