Глава 1. Как чудесно раз небаба родила богатыря
В кои-некие-то годы
начались у нас невзгоды;
одолела нас напасть,
говорят – могём пропасть.
Всё не то и всё не так,
и пошёл сплошной дурак:
все балдеют, водку пьют,
травку курят, морды бьют…
Человека – не взыщи! —
днём с огнём поди сыщи!
Да вот как-то тут случилось —
по грибы мы отлучились,
и нашли боровичка,
хитрована-мужичка;
Чтобы легче нам нести,
начал байки он плести,
и болтал аж без обеда,
да такое нам поведал!..
Правда это али бред —
хочешь верь, а хочешь нет,
только, сказку не дослушав,
не спеши давать ответ…
В давние-стародавные времена, когда люди на одном языке ещё говорили и зло творить не шибко любили, было на Земле нашей матушке царство Расиянье, со столицей знаменитой Раславой-градом, и в том царстве народ православный обитал, сильный зело, богатый и радостный. В те дни властителем у них служил царь один доброобильный, по имени Правила, а жена его ликомилая величалася царицею Радимилою. Умом и сердцем о благе народа они радели и как лучше сделать ему хотели: пеклись о людях, заботились, за справедливостью вовсю охотились, да и народ их любил, хоть поклоны им не был, и всё-то было прекрасно да ладно, ежели бы не закавыка одна досадная – не было у них детей. Чего только царь с царицей ни делали, на какие ухищрения целительные они ни пускалися, к каким лекарям и праве́дам ни обращалися – ан всё-то было впустую: не могли они решить задачку сию непростую. Будучи годами ещё вполне молодыми, долго они на лучшую долю надежду светлую имели, а те годы их красные всё летели, летели… да только чаяньям родительским потакать не хотели.
Пригорюнились тогда супружники неудалые и уж смирились было со своим горем, да как-то раз брела царица одна по городу и вдруг видит – сидит на базарном углу странная видом старуха. Подняла карга голову да внимательно на царицу и глянула – та аж назад поневоле отпрянула.
А незнакомка загадочная усмехнулася понимающе и говорит утешающе:
– Знаю я, царица Радимила, про твою беду незавидную и могу тебе пособить. Как бог свят, не вру! Меня, дорогуша, послушаешь – сына вскоре родишь, богатыря невиданного!
Взволновалась царица сильно, глаза волоокие распахнула, руками звонко всплеснула…
– Что хочешь, – говорит, – добрая старушка, у меня бери – только помоги! А то я уж и надежду всякую оставила…
– Ничего мне от тебя не надобно, – проворчала старуха, поскребя себе ухо, – лишь, как я скажу, сделай. В накладе не останешься.
– А что, что я сделать-то должна, родная?
– Да сущую ерунду! Пущай нонеча во полуночи выйдет во море твой супружничек. На лодочке на вёсельной… Да один, гляди, без бригады – так-то оно будет надо! Пусть он сеточку в тёмны воды закинет, ибо суждено поймать ему рыбину – чудо-рыбину Золото Перо. В той-то рыбоньке судьбоносной ваше счастие и находится!
Замолчала на чуток старуха, взгляд сверебящий в царицу вперила, с головы до ног её всю измерила и добавила поучающе:
– Эту рыбу поутру надо пожарить, и ты её, дорогуша, скушай. Да гляди, чтоб кто другой жарёнки не попробовал, а то всё пойдёт неправильно, и минует тебя дивная награда.
Царица спрашивает:
– А как, бабулечка, надо, чтобы было правильно?
Старуха же ей грубо в ответ:
– Это не твоего ума дело! Поступай как велено – и баста! В обиде, говорю, не останешься.
Удивилась про себя Радимила, что какая-то старушка неказистая так с нею повелительно разговаривает, да промолчала – уж больно сыночка родить она чаяла.
Тут вдруг невдалеке ворона зловеще каркнула. Вздрогнула царица, обернулася посмотреть, а потом назад глядь – а той старухи и нету! Пропала, будто и вовсе здесь не бывала… Ещё больше царица подивилася. Подумала она как-то смутно, а нужно ли ей поступать по-старухиному, да материнская сила своё взяла: желание родить усилила и сомнения враз пересилила. Поспешила она живо к Правиле да тут же ему всё и выложила.
Царь было сперва не поверил, отнекиваться стал: то да сё, мол, я устал… «И вообще, – добавляет, – ты бы лучше не выла про сей бред сивой кобылы, а то у меня нервная система и так расшатана – отвяжись-ка лучше давай и меня более не замай». Но царица с таким жаром к нему подступила, что тому прямо вилы – всю печёнку ему начисто пропилила! Ну никакого вообще житья не даёт – во как взяла муженька в оборот!
Наконец не выдержал царь, плюнул в сердцах; ладно, говорит, сдаюсь, пускай по твоему будет – да ведь чего мы с тобою ни делали, ни творили, а ничем, мол, себе в горе нашем не пособили…
Царица же в ответ лишь смеётся да в истерике более не бьётся.
Ну, а тут вскоре и вечер подходит, потом ночь, а затем и полночь наступила и своими тёмными крылами землю-матушку покрыла. Делать нечего, садится Правила в лодочку утлую да выходит шустро во сине море, чтобы рыбоньку половить на просторе. А море-то ишь неспокойное: расходилися волны вольные, ветер буйный вокруг дико свищет – себе жертву, наверное, ищет. Того и гляди лодку, супостат, обернёт и царя-батюшку в пучину окунёт…
Да только не тут-то было – не робкого десятка мужик был Правила! Вот во-первый свой разок совершил он сеточки частой бросок. Погодил маленечко, тянет её, потянет, глядь – а там и килечки жалкой нетути. Раздражнился царина чуток, размахнулся широким плечом и ещё дальше сетёшку ушвыривает. Тянет её назад рукою неслабою, смотрит – ёрш твою переморж! – супротив первого улов-то не бо́льший.
