Зимнее стылое солнце Новой Зеландии медленно выползало из ночной сонной мглы, первые скромные лучики щекотали облака, проявились вырезанные из чёрной бумаги силуэты невысоких гор. Рассветный морок таял, что называется, на глазах. Внимательному взгляду открывались мелкие детали пейзажа и даже не слишком отдалённое будущее. В частности, водителю и пассажирам автомобиля бизнес класса «Субару Х 12» цвета корейской морковки, необычно, даже без завтрака, начавшийся день, сулил не тривиальное продолжение. Единственная, в столь ранний час, машина неслась по пустой трассе Данидин – Крайстчёрч с разрешённой скоростью. Единственный, в своём роде, её пятидесятилетний водитель Питер Рассел был настоящим представителем народа Киви, населяющего острова Новой Зеландии. В результате отдалённости его народа от соблазнов цивилизации, абориген не умел нарушать скоростной режим. Даже спасаясь бегством. Ему это не приходило голову. Своего рода принцип «табу», унаследованный от истинных аборигенов этих мест маори. Священней скоростного режима была, есть, и всегда будет только Жёлтая полоса дорожной разметки. Аминь! Любой из пассажиров заднего сиденья этого спортивного кара, пусти его Питер за руль, развил бы скорость в три раза выше. Потому что оба были русскими, да ещё настоящими, прилетевшими из Москвы. Но искренний почитатель ПДД, как и все белые аборигены Южного острова, Рассел скорее пошёл бы пешком. Он видел, как его партнёры ездили по Москве. Настоящий Киви (новозеландец), не может переступить Правила дорожного движения даже при чрезвычайных обстоятельствах. Неизвестные строители прошлого века, скорее всего, китайцы, где их только нет, проложили двух полосное шоссе по дамбе вдоль береговой линии океана. С обоих сторон дороги лежало безлюдье: свинцово- серое с барашками волн, справа, и жёлто-серое, с редкими кустиками, слева. Пляж узкой полосой тянулся вдоль шоссе, повсюду валялись выброшенные волнами обломки чего-то деревянного, пустые кокосы. Светлыми пятнами блестели замёрзшие лужицы. Длинные океанские волны накатывали на пляж тяжко и солидно. Ни души. Океан этим утром предпочёл быть тихим.
https://priroda.club/morja-i-okeany/6156-novaja-zelandija-okean-53-foto.html
Океан тихий. Лицензия Creative Commons
Развалившийся на заднем сиденье спортивного кара Андрей Рогов рассказывал навеянную пейзажем историю. Будучи в Эмиратах, вместо завтрака выпил литровую упаковку йогурта (деньги уже кончились), поехал в аэропорт на арендованной машине. И посреди пустыни ему приспичило, а вокруг – ни кустика, и видимость на миллион километров.
На его ломаном английском рассказ звучал очень смешно, однако Питер понимал не более половины слов, и Макар Ильин переводил с русского идиоматического на новозеландский английский, с элементами отсебятины. Питер не только уступал Андрею во владении иностранными языками, но был ещё и глуховат. Смеялся в соответствии с переводом, а не рассказчиком. Андрей упрекал слушателей в равнодушии, чем смешил ещё круче. Наконец он решил сменить тему и заорал «Вас в океане топить надо!»
От неожиданности Питер нажал на тормоз, не приняв во внимание тонкий слой песка, нанесённого ветром на асфальт неезженой дороги, и машину понесло. Сцепление колёс с планетой Земля исчезло напрочь. Холодный асфальт превратился в лёд. Пассажиры замерли с неприлично перепуганным выражением лиц. Водитель, подчиняясь логике инстинктов, отпустил предательский тормоз, и придавил педаль газа. До полика! Мотор возмущённо взревел и умолк. Колёса застыли в изумлении. Два полных оборота без переворота совершил автомобиль! Спустя полторы секунды, кошмар неуправляемого движения прекратился. Мир замер! Только крики чаек и шелест волн. Мужчины в салоне сидели молча, занятые своими мыслями. Цинизм этих помыслов выразил Питер:
– «За это надо выпить!»
Прим. На английском было «Ит колз фор эназе дринк!»
Глагол «выразить» в прошедшем времени «выразил» вовсе не значит, что Питера больше нет с нами. Просто – это событие уже произошло.
Питер, в то время, был жив. Возможно, ещё живёт где-то рядом, только имя другое. Портретное сходство героев книги с реальными людьми случайное. Книга – не есть зеркало жизни.
В машине оставаться было в тягость, и все трое выбрались из салона. На свежий воздух. Около ноля по Цельсию, плюс ветер с океана. Позже выяснилось, у каждого из них возникло странное ощущение пустоты вокруг и толпы эмоций внутри. Кроме того, спешный отъезд из Данидина стал казаться необоснованным. Возможно, это Океан приветствовал редких в такое время года, гостей. Возможно, это была радость избавления от смертельной опасности. Так или иначе, но мужчин с русскими именами ноги сами понесли к воде. Абориген, было, рванул следом, но одумался, и вернулся, полез в багажник. Андрей и Макар остановились у набегавших волн. Впечатлительный Макар застыл на месте, вглядываясь в набегающие волны, как будто разглядел что-то, кроме солёной воды. Губы шевелились, как у первоклассника, читающего по слогам. Со стороны это походило на молитву пилигрима. Глядя на него, сугубый материалист и матёрый скептик Андрей посмеивался, пряча улыбку в усах, а ля гусар. Питер копался в багажнике.
Прим. Книги отражают жизнь как зеркало, отретушированное авторами. Часто только видимую, событийную, составляющую. Андрей был православным, Рассел – католиком, Макар вообще агностиком.
Автомобиль бизнес класса «Субару Х 12» цвета корейской морковки, замер на обочине совершенно пустой трассы Данидин – Крайстчёрч. Последнее напоминание о 21 веке – гул мощного мотора, улетело к недалёким снежным вершинам, отозвалось негромким эхом. Только крики чаек и шёпот волн, как и год, и тысячу лет тому назад, аккомпанировали мыслям о вечном. Приличествуя моменту. Великий океан этим утром предпочёл быть Тихим.
Серые, слегка прищуренные, блестящие здоровьем, глаза высматривали косячок паруса в свинцово-глянцевых волнах. Взор был скорее вопрошающим, чем ищущим:
«Зачем столько воды, если нет загадочного треугольничка на горизонте? Рушится композиция, взгляду не за что зацепиться. Человек и океан должны дополнять друг друга. Пусть пляшет на седых барашках холодных волн лодочка-джонка, или коптит низкие облака ржавый пароход – воображение быстро нарисует седого рыбака с узкими глазками и бородой. Или красноносого капитана, завяленного солёными ветрами. Интерес появится: кто, куда, зачем? Оживёт картина! Океан смыслом наполнится, плескаться догадками будет. Человек –это жизнь!»
Глаза принадлежали Макару Ильину, мысли тоже. Высокий, военно-спортивного типа, мужчина лет сорока стоял на границе суша-литораль, лицом к солёной воде – прародительнице всего живого. Он реально общался с Тихим или Великим океаном. Последующие события это подтвердили. Косвенно.
