Глава 1. PRINCESSE NOCTURNE
Эта история произошла двести лет тому назад в Санкт-Петербурге.
В ту пору были очень модны литературные салоны, которые держали влиятельные аристократки. В них собирались известные литераторы, музыканты, меценаты, художники, знаменитые путешественники и прочие ученые мужи. Влияние аристократических салонов на общественное мнение, политику и литературу было огромным, порой салоны и великосветские гостиные заменяли публике газеты и журналы. Умение держать салон было искусством.
Одним из самых популярных салонов тех лет был салон княгини Анны Юрьевны Голицыной, известной в обществе под именем Princesse Nocturne, княгиня полуночи. Дело в том, что княгиня не принимала гостей в своем салоне ранее десяти часов вечера. Анна Юрьевна страшно боялась ночи, так как однажды цыганка предсказала ей, что она умрет ночью. Днем Анна Юрьевна спала, а к полуночи в доме ее на Миллионной улице собирался избранный кружок ее друзей. Хозяйка салона в молодости много путешествовала по Европе и прожила несколько лет в Италии. Она была влюблена в Италию, в ее природу, итальянские пейзажи, ее пленяла история античного Рима, потому она часто принимала своих гостей в одеяниях, напоминающих картины древнего Рима. Да и вся гостиная была украшена в римском стиле.
Чтобы поддержать великосветскую беседу, в гости к Голицыной на огонек часто заезжал ее старинный приятель граф Федор Степанович Бутурлин. Граф был очень пунктуальным, не позволял себе никогда опаздывать, вот и сегодня он явился раньше всех. Хозяйка салона приветливо улыбнулась, встретив графа:
– А, это вы, мой друг! Всегда точны, по вам можно сверять часы.
– Милая Анна Юрьевна, вы так любезны, – сказал по-французски Бутурлин. – Вы же знаете, мне всегда приятно бывать в вашем доме, – граф оглянулся: – А что все остальные?
– Обещали… скоро будут… Впрочем, нам есть с вами о чем поговорить, любезный Федор Степанович.
– Всегда приятно вспоминать молодые годы. Помнится, в былые времена мы были очень падки до приключений. Помню до сих пор тот эпизод из итальянской жизни, когда вы, проказница, ma chere, уговорили меня отправиться с вами на гору Везувий, чтобы увидеть вблизи извержение вулкана. Тот вояж я запомнил на всю жизнь, когда вместе с ослом свалился с крутого склона. Тогда я думал, когда чудом остался жив, что «я так же глуп, как мой осел, на котором я взбирался в горы.»
– Незабываемое было время, – вздохнула Анна Юрьевна. – Теперь мы стали старше и умней…
– А главное, намного осторожней, теперь мы не рискуем зазря ради беспечных приключений.
– И все же жизнь без авантюр проходит скучно…
– Не скажите, сударыня, я вижу очень много пользы в прочтении книг…
– Всем известно, mon cher ami, что вы страстный почитатель книг.
– Да. Моя библиотека уже насчитывает более 40 тысяч томов.
– Неужели?!
Завсегдатаями салона Голицыной были известные литераторы Павел Дружинин, Олег Рязанцев и Михаил Вревский, они считали своим долгом посещать салон Голицыной, не пропуская ни одного приема. Являлись они, как правило, все вместе дружной компанией, уже о чем-то беседуя, часто о чем-то споря. Войдя в гостиную и поздоровавшись с хозяйкой, они продолжили увлеченно свой спор.
– Друзья мои, о чем ваш спор? – спросила Голицына. – Расскажите, нам интересно с графом будет вас послушать.
– Спор наш, уважаемая Анна Юрьевна, – сказал Дружинин, – возник из-за того, что Рязанцев стал возносить западноевропейских авторов, чересчур хваля их, и при этом умаляя достоинства русских писателей.
– Я говорил, – сказал Рязанцев, – что мы часто заимствуем те литературные приемы, которые уже разработали до нас английские и французские писатели…
– Что же тут плохого? – спросил Бутурлин. – Все народы заимствуют что-то друг у друга. Взять, к примеру, достояния античного мира, Греции и Рима, вся Европа пользуется знаниями и опытом древних греков и римлян, и ничего, совсем не стесняются, даже многие пытаются себе что-то присвоить. Впрочем, сейчас не об этом речь… Труды Гомера, Вергилия, Геродота, Сократа, Платона, Аристотеля, Плутарха изучают повсюду весь ученый мир, литераторы черпают в их трудах свое вдохновение…
– Я хочу еще добавить, – сказал Вревский, – что даже у знаменитого Шекспира сюжеты его пьес не новы. Да, он довел свои произведения до совершенства, ими восхищаются, но темы эти – любовь и ревность, предательство, измена, подлость – стары как мир.
– С этим никто не спорит, – сказал Рязанцев, – но речь не о том… Взять, к примеру, различные жанры и направления в литературе, скажем, литература просвещения, сентиментализм, романтизм, исторический роман, готический роман… Все они были изобретены в западной Европе, лишь потом они дошли до нас, и наши литераторы стали работать в этих жанрах.
– Умоляю, только не говорите о готическом романе, – попросила Голицына. – Ужасы, которые описывает в своих романах Анна Радклиф, меня просто пугают.
– К слову сказать, готический роман в России не прижился, – заметил Вревский. – Значит, не все мы берем с Запада…
– Готический роман развивался в основном в англоязычной литературе, – подытожил Дружинин.
– Согласен, – сказал Рязанцев. – Но тут же замечу, что мы уступаем английским и французским авторам в том, что у нас практически нет женщин-писательниц, тогда как в Англии есть такие блестящие имена, как Джейн Остин и Мария Эджуорт, во Франции – мадам де Сталь. Наши женщины слишком не свободны, над ними довлеет диктат семьи и мужа, куда им до литературы, знания им ни к чему…
– Постой, Олег! – сказал Вревский. – Нельзя же так все обобщать. Наши женщины не менее образованны, чем дамы в западной Европе, а зачастую даже наши дворянки намного образованней и просвещенней, чем их сверстницы в европейских странах.
– С этим мнением я согласен, – сказал Бутурлин. – У нас дамы получают блестящее образование…
– Но не все же! – перебил Рязанцев своего собеседника. Олег Рязанцев из-за своего вечного упрямства не хотел уступать в споре никому, даже очень влиятельному аристократу, коим был граф Бутурлин.
Дружинин, зная дурную привычку своего приятеля настоять в споре, попытался сгладить ситуацию:
– Олег, не горячись, прислушайся к мнению графа, он старше нас и он прав, тут я с ним полностью согласен, наши аристократки ни в чем не уступают никому. Что касается женщин-писательниц России, то тут я назову имя Марии Извековой, она пишет стихи и романы. Мне лично по душе пришелся ее новый роман «Эмилия, или печальные последствия безрассудной любви».
– Мария Извекова из-за молодых лет еще довольно слабая романистка, – сказал Рязанцев.
